Щёлк…
Ещё несколько метров.
Щёлк… Щёлк…
Ноги касаются бетона.
Щёлк-щёлк-щёлк!
Опасно!
Но что-то тянет меня к грозным боевым механизмам. Хотя бы рукою коснуться брони!
Кр-р-р!
Щелчки сливаются в пулеметную очередь.
— Михаил Петрович!
Над головою тень от брезентового полога.
Щёлк… Щёлк… Щёлк…
Радиация стала меньше?
Рев движка — подъезжает Гальшин.
— Вообще-то есть специальный проход… чуток в стороне.
Щёлк…
Касаюсь рукой брони. Она чуть теплая — солнце пригревает с самого утра. И даже под плотным пологом металл нагревается.
— Не понимаю…
— Радиоактивна только внешняя часть бетона у края площадок — это уже мы постарались. А танки — они все целые. Просто никак иначе невозможно объяснить наличие здесь такого количества вполне исправной бронетехники.
— Исправной?
— Ну… навесить недостающие части, покрасить… а всё прочее — у нас тоже есть, только не здесь, не под открытым небом. Не забывайте — территория могильника хорошо просматривается со спутников, любая активность около машин будет замечена достаточно быстро. Я и сейчас бы здесь не задерживался.
Запрыгиваю в вездеход. Машина описывает сложную кривую, петляя между громадинами танков. На какое-то мгновение снова трещит счетчик — и мы опять на дороге. За нашими спинами медленно закрываются громадные ворота.
Вот тебе и олигарх!
Уж чего-чего я ожидал…
— И много у вас такого добра?
— На ходу и в полной боеготовности — пять БТР и пять БМП-4. Это официально — они нам по штату положены. Для защиты от возможных террористов.
— А они тут есть?
— А вы откуда пришли? Там их до хренища! Правда, потенциальных… но, вы же сами знаете, насколько быстро они могут стать реальными.
— Так это вы Погонину земельку подсуропили?
— Я. По дешевке продал, он и на этом наварился тоже.
— Знали, что это за личность?
— Ну так! А вы что думали? Живем в лесу — молимся колесу? Не дурнее многих прочих! Это, кстати говоря, моя земля была. Правда, оформлена на подставных лиц… Но, зато какая угроза у меня под боком появилась! А?! Красота! Век бы смотрел… Мы им и наркоторговцев подводили… хотя, по правде сказать, они и сами в этом отношении хороши были…
Олигарх, перехватывая руль, смеётся.
— Мы и как стационарные огневые точки в землю вкопали ещё с десяток танков. Формально — обездвиженных, с неисправной трансмиссией и со снятыми затворами орудий, только пулеметы оставили. Электропитание к ним подвели, сделали что-то вроде ДОТов. Но всё это можно быстро восстановить.
— А по шее не надают?
— Обижаете… Сам губернатор пробил! Ему никакие неприятности тут на фиг не сдались! Ещё и меня уговаривал! Он тоже насчёт этих гавриков в курсе, даже старался им как-то помешать тут поселиться… но не смог.
— Небось, не без вашей помощи?
— Ну уж это вы преувеличиваете… — улыбается Гальшин.
Так что мотострелковый батальон со средствами усиления дядя может выставить в любой момент. Не сомневаюсь, что где-нибудь в окрестных холмах прикопано у него ещё много чего интересного.
— А авиации у вас нет?
— Увы, только два вертолета — мой собственный и МИ-24 — по штату полагается.
— А у вас что?
— МИ-8ТМ. Разумеется — в гражданском исполнении, демилитаризованный. Надежная машина и пассажиров много берет. Я же часто на охоту летаю, много народу с собою вожу… на рыбалку тоже.
Нестреляющий охотник — что-то новое! Зато — легенда-то какова! Век живи — век учись! А что до демилитаризации, представляю себе — как её тут проводили.
— Ещё бронефургоны есть, с повышенной биозащитой — для транспортировки особо опасных веществ и грузов. Десять штук. Четыре здесь — и по два в близлежащих городах, там, где аэродромы имеются. Мало ли что и как привезут? Обычный станок — он тоже фонить может не хуже ядерного фугаса!
Ну да.
А если учесть, что все сказки о своей деятельности он сам и придумывает… и охочая до сенсаций пишущая братия их тотчас же тиражирует… Хрена с два затащишь сюда хоть какого-нибудь проверяющего.
— Вас контролируют?
— Постоянно. Все контрольные посты на въезде и выезде оборудованы счетчиками радиоактивности и передают свои данные аж в Швейцарию!
— Почему туда?
— Клиенты настояли. Потребовали, чтобы мониторинг вела независимая фирма, с международной репутацией. Я согласился и объявил тендер. Причем заявил, как обязательное условие, чтобы данные передавались в режиме онлайн и были бы доступны через интернет.
— И тендер выиграла ваша фирма…
— Не моя! — снова улыбается Иваныч. — Они из Швейцарии!
Ага, да хоть с Каймановых островов…
— А спутники — чья инициатива?
— Спутниковое слежение — это уже российское правительство расстаралось. Мы не возражали. Даже хорошо — они ведь не только нас сверху видят.
Естественно — это же спутники наблюдения. Наверняка его спецы имеют доступ к передаваемой информации. При таких-то деньгах?
Наша машина резво взмывает на высокий холм, и водитель выключает мотор. А красиво тут! И природа… Особенно, если не знать, сколько смерти закопано в окрестные холмы.
Чуть посвистывает в траве ветер.
— Олег Иванович! А вот сами хранилища — это сложное дело?
— Хотите посмотреть?
— Боже упаси! Я просто спрашиваю.
— Сложное. И очень трудное. Про опасность — вообще молчу. Смертельно, хотя и не везде. Но в некоторые из них, после закрытия, ещё лет триста входить опасно будет.
— А как же…
— Контроль?
— Ну да.
— Это все дистанционно производим. Там специальный бетон, свинцовые контейнеры, залитые жидким стеклом… словом, система очень сложная и многократно дублированная. Дренаж там тщательно сделан — не дай Бог, вода попадёт… Словом, вы все равно ничего не увидите — только задраенный люк.
Он какое-то время барабанит пальцами по баранке, думает. Не тороплю, ибо мужик сейчас принимает какое-то решение. В принципе, первый шаг он сделал — показал танки. Теперь — очередь за мной.
— Михаил Петрович…
— Да?
— Вы вчера выходили в интернет…
Так. Прав я был насчёт «шибко вумных»! И как много они успели увидеть?
— Выходил.
Олигарх молчит.
Моя очередь?
— Я обязан был доложить. Куда вышел и почему — именно сюда.
— Почему же?
— Вы предположили, что я пришел к вам? В смысле — лично к вам?
— Я думал…
— Нет, — нехорошо врать, да и выгоды в том никакой. Гальшин себя честно ведёт, негоже перед ним юлить. — Я отступал, уходил от погони.
— Понятно… значит ваша легенда, рассказанная на блокпосту…
— Правда.
Он кивает и сразу весь как-то сутулится.
Опа… обидел мужика.
— Но, когда я доложил о том, где и у кого нахожусь…
Блеснул в его глазах огонек интереса.
— Где сейчас Виктор Олегович?
— Никитин?
— Да. Ваш комбат.
Олигарх чем-то щелкает на приборном щитке.
— Виктор, подойди к нам.
Из травы, метрах в двухстах от нас, поднимается рослая фигура. Во как?! Гальшина страховали? Нет, не вижу у мужика снайперской винтовки. Но ведь он там мог и не один лежать… и не только там.
Поднявшийся неторопливо пересекает выгоревшую на солнце полоску травы, поднимается на холм. Не в черном комбинезоне — нормальный камуфляж, с сеткой на лице. Она сейчас отброшена за спину, скрываться подходящий не считает нужным.
Он?
Должен быть шрам в виде стрелы у левой брови… есть!
Скрипнули рессоры, мужик опустился на заднее сиденье.
— День добрый!
— Взаимно, — киваю я. — А что ж не здороваетесь-то?
Мужик вопросительно смотрит на олигарха — тот пожимает плечами.
Камуфлированный протягивает мне руку.
А вот это уже не подделать — на руке нет мизинца.
— Был у меня один знакомый… Каверин Петр Федорович… вот он и говорил…
— Степаныч.
— Что?
— Степанычем его звали. При знакомстве всегда кивал — часто так…
Он!
— Здравия желаю, товарищ подполковник!
— Майор.
— Подполковник. Вам присвоили это звание, когда снова пытались вернуть на службу — инструктором для российских частей вспомогательного корпуса.
— От э тих, — сплевывает мужик за борт, — я в жаркий день воды не возьму!
Всё так. Он бросил тогда в лицо вербовщику корпуса бумагу о присвоении ему очередного воинского звания. И ушел — сюда ушел, как я теперь понимаю. Здесь и остался.
— Вам от Петра Степановича — привет! И пожелания долгих лет.
— Как он? Жив?
— Коптит небо…
— Чем?! Он же не курит!
Всё — последняя зацепка. Наш…
Ибо тот человек, о котором мы только что говорили — болен астмой, курение для него — вещь вообще немыслимая.
