Съеден последний кусочек опостылевшей рыбы, устроился и затих за пазухой Тер. Уставшее за день светило, ни на мгновение не прекращавшее свой дневной бег, облегчённо коснулось краешком горизонта, пустив по водной глади прощальные блики.
Дигран привычно раздвинул колени, приглашая жену устроиться на ночлег. Вайолет медленно покачала головой.
– Сегодня. Сейчас.
– Родная, но мы в воде, – прозвучала совсем наивная отговорка.
– Я знаю. Это меня не остановит! Или вы, тиор Дигран, скажете, что нужно делать, или я сделаю всё сама!
– Моя решительная! – простонал муж и, как был, сидя в воде, притянул Вайолет, устроил на коленях лицом к себе и обрушил на неё шквал поцелуев, сначала робких и быстрых, но потом всё более решительных и безумных. Безумных, потому что совсем отключали разум, предоставляя телам властвовать в этом мире наслаждения для двоих.
Вайолет первая забралась жадными ладонями под рубашку Диграна, с наслаждением провела кончиками пальцев, а потом и ногтями по его спине, не стала сдерживать нетерпеливый рык и замерла, когда горячие губы коснулись груди. Остатки одежды отлетели в сторону вместе с покорно молчащим сворком.
– Да, Диг, да! Ещё!
Одна рука мужчины поддерживала её в районе лопаток, а другая жадно путешествовала по телу. Как же могут надоесть мокрые брюки! Правы те женщины, которые ходят в юбках. Ах, как же хорошо, догадался сам, ладонь забралась под ремень и жарко огладила попу. Только бы вода не закипела. Впрочем, не важно, их уже ничего не остановит. Немного приподняться и помочь снять мешающую деталь туалета, и откинуться назад, подставляя освобождённое от одежды тело безумным ласкам. И замереть, когда рука мужа оказалась там, где всё горело и ждало освобождающего чуда.
– Диг, Диг, только не останавливайся!
– Я уже и сам не смогу, моя крошка. Приподнимись. Не боишься?
Если чего Вайолет и боится, это сгореть, а потому резко опустилась на то твёрдое, что муж направил в её лоно. Боль? Боли нет, есть наслаждение, когда Дигран принялся двигаться, и желание врасти в него, слиться в единое целое. Ближе, ещё ближе!
Вспыхнувшие в момент освобождения звёзды не погасли, а вознеслись вверх, чтобы осветить темноволосого мужчину, нежно прижимающего к себе сидящую у него на коленях беловолосую женщину, крепко обхватившую его руками и ногами.
***
– Как ты, маленькая моя?
– Не знаю. Меня нет.
– А где ты?
– В тебе. В этом мире. В этих звёздах. Я – песчинка на дне этой лужи и все миры вместе взятые. Я – звон в твоей голове и портал в неизвестность. Я – сама вечность!
– Только сейчас понял, как же я хотел обладать вечностью!
– Ты попал, бессмертный! От вечности тебе не избавиться.
– Это вечность не избавится от меня! А сейчас домой? Пусть этот гостеприимный мир отдохнёт от нас.
Вайолет отняла голову от уютного мужского плеча, пахнущего мускусом и их любовью, и устало улыбнулась:
– Ты думаешь, мы ему уже надоели?
– Миру не могут надоесть его создатели. Но он только родился и хочет насладиться собой. Как и я твоей любовью, моя Фиалка! – признался Дигран, осыпая доступные ему участки кожи жены страстными поцелуями.
Совсем недалеко от них возвышался над водой небольшой песчаный островок, на котором в ворохе их одежды преспокойно спал сворк.
– Дигран, как ты думаешь, ничего не случится, если мы… отдохнём здесь до утра?
– Отдохнуть до утра, говоришь? А что, я согласен!
Глава 14
Странно, только сейчас пришло в голову, что Вайолет никогда не видела мужа спящим. Красиво? Пожалуй, да. Веки, опушённые жёсткими чёрными ресницами, слегка подрагивают, как будто их обладатель что-то рассматривает. Сон? Наверное. Пусть смотрит сон. Потом расскажет, о чём он был. Уж не о маленькой ли непоседливой блондинке? Или рыжей ведьме? Впрочем, ведьму осталось лишь вспоминать. Вайолет её не забудет, а сейчас есть воспоминания погорячее. Они накатывали тёплыми ласковыми волнами, грозя накрыть с головой. Отдаваясь этим волнам, можно осторожно прикасаться к мужскому лицу и вспыхивать, когда услужливая память воскрешала особо волнительные моменты.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Ой! – испуганно воскликнула Вайолет, когда её пальчик оказался в плену горячих губ. – Прости, я тебя разбудила?
Между тёмных бровей залегла гневная складка.
– Разбудила. И за это придётся отвечать.
Грозные слова мужа совсем не соответствовали его действиям. Впрочем, подобный ответ держать совсем не страшно, а даже приятно.
– Диг, что ты делаешь?
– Я? Устраняю оплошность. Представляешь, мне приснился кошмар.
– Какой? – Вайолет испуганно вскинула глаза. – Мы сделали что-то не так?
– Да. И это ужасно. Во сне я целовал тебя в такие места, до которых так безответственно не добрался вчера. Нужно это срочно исправить, – и мужчина принялся активно исправлять оплошность.
– Дигран, что ты делаешь? Дигра-ан!
Оторвались друг от друга они не скоро. Рядом терпеливо поджидал Тер.
– Иногда мне кажется, что он разумный, – задумчиво произнесла Вайолет, почёсывая присмиревшего сворка под горлышком.
– Фамильяры разумны настолько, насколько разумны их хозяева. Они являются нашим продолжением. Вернее, могут им стать: глазами, ушами, даже запасом силы.
– Значит, Удав?..
– Да, Удав мой фамильяр. Я могу видеть его глазами, слышать его ушами, отдавать ему мысленные приказы. Ещё могу заимствовать у него силы, когда это потребуется. Ну и потом, они самые верные друзья и отличные спутники.
– И на самом деле Удав фиолетовый, – утвердительно сказала Вайолет, вспоминая один из прошлых эпизодов.
– Да, его настоящий цвет – фиолетовый.
– Я так и думала. А почему? – тут же последовал следующий вопрос.
– Такова уж природа тех миров, откуда они родом.
И вдруг Вайолет озарила ещё одна догадка:
– Дигран, тот орех для Тера, его выставил на гонки ты?
– Я, – Дигран, с серьёзным видом принялся приводить в порядок её растрепавшиеся светлые пряди. – Я не мог допустить, чтобы фамильяр моей жены исчез.
– Значит… значит, ты тогда уже знал?
– Как же мне было не узнать свою любимую жёнушку, – на всякий случай, чтобы не начала буянить, любимую жёнушку крепко прижали к груди. – Только тогда, когда ты рядом со мной, на меня снисходит спокойствие и умиротворение, а мое сердце пускается вскачь, как бешенный сворк, – Дигран виновато поймал укоризненный взгляд Тера и продолжил: – Только в твоём присутствии мой организм вопиет, что он принадлежит мужчине.
– Что, всегда? – смущаясь, задала вопрос Вайолет.
– Что всегда? – почти повторил его муж.
– Вопиет.
И зачем она задала этот дурацкий вопрос? Сама же уже убедилась, что муж ненасытен.
– Над некоторыми функциями организма мы не властны, – философски заключил Дигран, крепче прижимая жену к себе.
Кажется, их разговор ушёл в сторону от темы. Вон уже и… функции намекают, что опять готовы.
– Дигран, – Вайолет немного отстранилась, намекая, что они сбились с темы, – а почему ты не брал с собой в Мергар Удава?
– С ним я стал бы слишком узнаваем. Фамильяру можно изменить иллюзией цвет, форму, даже зрительно увеличить размер, но не уменьшить его. Как бы это выглядело: летит такой весь из себя величественный дракон, а за ним машет отросшими ушами фиолетовый пёс?
– А почему Удав такой большой, а Тер маленький? – тут же последовал следующий вопрос.
– Потому что Удав большой, а Тер маленький, – раздался логичный ответ. Поймав возмущённый взгляд, Дигран принялся объяснять: – Когда-то очень давно Удав тоже был очень маленьким. Фамильяры растут всю свою жизнь. И Тер вырастет. И тогда, – мстительно сообщил он одному наглому сворку, – место у груди моей жены будет только моим!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Отголосок какой-то мысли царапнул сознание, но вопросов было так много, и все они были такими важными, что Вайолет решила обдумать это потом. В конце концов, им пора в путь. За ночь этот странный мир обзавёлся множеством островков, хотелось надеяться, что не только ими, но и порталом, который вывел бы невольных пленников водного мира в обитаемые места.
