План у него был самый простой. Он хотел повредить парализатор «жуткого посоха» князя так, чтобы тот напрочь вышел из строя, а потом обработать конец, увенчанный лезвиями, с помощью резонансного кольца — шедевра воровской технической мысли, предназначенного для обработки окон с защитными решетками. Кольцо это вертелось в нужном месте, определяя частоту резонанса, способную разрушить металл. Потом на металл воздействовали частотой, необходимой для разрыва кристаллической связи молекул. Решетка постепенно рассыпалась.
Майджстраль задумал несколько нарушить прочность металла на «жутком посохе» князя ближе к концу, оборудованному лезвиями. Тогда, как только Джей Би попытается во время дуэли пустить в ход лезвия, «посох» выйдет из строя. Майджстраль искренне надеялся, что все решат, будто древнее вооружение пострадало от коррозии, а может быть, подумают, что Дрейк в конце концов куда сильнее, чем кажется.
После такого разоружения Джозефа Боба Майджстраль собирался драться либо до победного конца, либо до тех пор, пока секунданты не решат, что пора заканчивать поединок. В любом случае честь обиженного была бы удовлетворена, а от нового поединка Майджстраль бы совершенно непреклонно отказался.
Дрейк проник в дом Джозефа Боба без особого труда и направился в тренировочный зал, где хозяин скорее всего тренировался с «жутким посохом». Но тут никаких «посохов» не оказалось. Он отправился в кабинет, посмотреть, не висит ли «посох» на стене вместе с другим оружием, его и там его не было.
Он долетел до княжеских покоев. У двери спальни Майджстраль включил датчики. Они показали, что не улавливают звука дыхания, а инфракрасный сканер не регистрировал за дверью объекта с температурой человеческого тела.
Майджстраль нажал ручку и вошел. В комнате никто не спал. И кровать была не разобрана. И никакого тебе «жуткого посоха». У Дрейка вспотели виски. «Нет, — подумал он, — князь просто решил свою последнюю ночь провести с княгиней. А где комната Арлетт?»
В комнате Арлетт тоже оказалось пусто. В горле у Майджстраля пересохло. Он полетел по коридору, нажимая на ручки и открывая двери. Никого.
Сердце Майджстраля сковал страх. Он вытер лоб и принялся лихорадочно гадать, куда могло подеваться семейство Джозефа Боба. Куда-нибудь поближе к месту дуэли, наверное «Ки Вест», или Майами, или даже Гавана. Они могли находиться на том же самом курорте, что они с Николь!
Но самое главное — он не знал, какими владениями в Карибском море располагают князь или Младший, и, более того, даже не представлял, как об этом справиться.
«А что, если, — подумал он, — впрыгнуть во флайер и смыться как ни в чем не бывало? Пожить на свои сбережения, а может, явиться в Новопуританский монастырь и объявить, что познал Господа?»
Но тогда конец. Друзья отвернуться от него. Женитьба на ком-нибудь вроде Роберты или Николь ему заказана — они будут разбегаться в отвращении при одном только звуке его имени. Не порхать ему тогда в высшем свете, собирая дань и зарабатывая очки. Имперская Спортивная Комиссия ликвидирует его лицензию, а посему арестовать его станет гораздо легче. А если когда-нибудь понадобятся деньги, придется таиться, путешествовать инкогнито, взламывать сейфы и грабить склады исключительно ради денег, и он станет очень, очень доступным для полиции.
И все это из-за того, что он не хочет, чтобы его убили. «Справедливо ли?» — хотелось знать Майджстралю.
Но вот от чего у него и вправду кровь стыла в жилах, так это от мысли о том, что он может потерять Романа. У слуги имелись собственные принципы. Он был предан тем идеалам, которые укладывались в изготовленный им список: семья, честь и благородство. Сам Майджстраль в эти понятия не верил, и если бы попрал все святыни слуги одним неловким движением, можно было бы не сомневаться — Роман бы ушел от него.
А как он мог выжить без Романа? Тот был его опорой, его якорем, единственным верным существом в его непростой жизни.
Десятки раз Роман спасал Майджстралю жизнь. Уйдет слуга — и на Майджстрале можно ставить крест.
А уж если ему суждено умереть, то дуэль ничем не хуже всех остальных способов.
И все равно должен быть выход! Майджстраль отчаянно искал его.
«Так, — думал он, — я здесь, в доме Джозефа Боба. У меня полно прибамбасов, с помощью которых я могу войти в программы его компьютеров и найти там информацию о семейных владениях. Еще есть возможность разыскать „жуткий посох“.
Надо было чем-то заняться. Все равно часы его сочтены.
— Роберта?
— Да?
— Пора забирать наших дуэлянтов.
— Тебе куда лететь?
— Всего лишь в Ки-Ларго. Мой брат — в поместье лорда Пони. Джей Би хотел поупражняться с «посохом» так, чтобы его никто не отвлекал. Только домашние знают, где он.
— Мне тоже не придется далеко лететь.
— В Гавану, верно?
— Верно.
— Чудесное место. Если все сложится хорошо, сможете там провести медовый месяц.
Молчание.
— Я сказал бестактность?
Вздох.
— Не думаю. Но я еще подумаю об этом, если хочешь.
«Обречен, обречен, обречен».
Звенело в голове Майджстраля, когда он стоял, завернувшись в плащ, на берегу моря.
«Обречен, обречен, обречен».
Он нашел список всех владений Джозефа Боба в Карибском бассейне. Он облетел все эти владения, и его отчаяние всякий раз усиливалось, когда он обнаруживал, что ни в одном из них нет ни Джозефа Боба, ни «жуткого посоха».
«Обречен, обречен, обречен».
В конце концов поиски ничего не дали. Ему оставалось только вернуться в Гавану, забрать свой «посох» и отправиться на остров Сухой Черепахи, чтобы умереть, как подобает джентльмену.
«Обречен, обречен, обречен».
Он переминался с ноги на ногу на песке и смотрел на темное предрассветное море в надежде, что на горизонте мелькнет парус тех, кто плывет сюда, чтобы спасти его — контрабандисты, пираты, генерал-полковник Вандергильт — кто угодно.
«Обречен, обречен, обречен».
Вернувшись в Гавану, он решил, что в поединке ему может и повезти, и попросил Романа потренировать его в обращении с «жутким посохом». Вышло нечто ужасное. Изготовленный из прочнейшей стали «посох» оказался невероятно тяжелым: каждое движение длилось целую вечность и вынуждало Майджстраля всякий раз переводить дух. Треклятое сплетение лезвий было удручающе острым. Один раз Майджстраль по ошибке применил парализатор и сбил себя с ног сам.
На боевой пыл рассчитывать не приходилось. А единственная возможность изменить исход поединка пропала.
«Обречен, обречен, обречен».
— Дрейк? Пора. — Роберта легонько коснулась его плеча. — Нужно тебя причесать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
