— Встречайте Его Королевское Величество, короля Таиланда Раму Десятого!
Что за черт?
Кейд взглянул на свой планшет и открыл программу конференции.
Буддизм и нейробиология: от отдельного сознания к объединенным парадигмам сознания и мозга. Его Королевское Величество Рама X и профессор Сомдет Пхра Ананда, Университет имени короля Чулалонгкорна.
В конце зала пленарных заседаний и на гигантских экранах по сторонам появился улыбающийся человек лет сорока с лишним в безупречном белом костюме с вышитым золотом поясом. Присутствующие в аудитории монахи в оранжевых одеяниях встали и зааплодировали, как и остальные тайцы, а за ними вся аудитория. Кейд последовал общему примеру.
Рама X поднял руки и жестом предложил всем сесть.
На английском языке он поздравил присутствующих с прибытием в Таиланд, поблагодарил организаторов и участников, упомянул об истории Конгресс-центра, который построил его дед. А затем разговор перешел на тему, которую Кейд никак не ожидал.
— Я буддист, — сказал король, — как и девяносто с лишним процентов моих сограждан. По обычаю нашего народа я провел часть молодости в оранжевом одеянии монаха.
Любопытно.
— Когда я был монахом, то научился многим вещам. Две из них актуальны именно сейчас. Первое заключается в том, что важнейшая буддийская практика — медитация — это практика исследования сознания. С помощью этого исследования мы достигаем покоя, свободы от привязанностей, уменьшения страданий и сострадания к другим. И, что самое актуальное для сегодняшнего дня, мы понимаем, как действительно работает наше сознание.
Мы тоже достигаем этого с помощью нексуса, подумал Кейд.
— Цели нейробиологии и буддизма почти совпадают, тогда как их методы различаются и в то же время дополняют друг друга. Методы науки являются статистическими, количественными, воспроизводимыми, упрощающими и, насколько это возможно, объективными.
Он помолчал.
— В свою очередь, методы медитации являются качественными, субъективными, воспроизводимыми зачастую лишь путем упорной работы, дисциплинирующей и умиротворяющей сознание, и в то же время в равной степени глубокими.
Наркотики действуют быстрее, подумал Кейд. Как ментальные инструменты.
— Я питаю глубокое уважение к научному методу, — сказал Рама. — Десятилетия назад четырнадцатого далай-ламу спросили: «Что, если нейробилогия докажет, что буддизм в некоторых отношениях ошибается?» — «Ну, — ответил он, — в таком случае нам нужно будет изменить буддизм».
Аудитория засмеялась. Рама X улыбнулся.
— Я хотел бы, чтобы вы подумали над аналогичным вопросом. Что, если буддизм покажет, что некоторые из основных положений нейробилогии несовершенны? Что новая парадигма окажется более совершенной? Тогда я надеюсь, что вы, многоуважаемые ученые, будете готовы изменить свой научный подход.
На этот раз никто не засмеялся. Все молчали.
Рама X улыбнулся еще шире.
— Позвольте предложить вам одну идею насчет того, какой может быть новая парадигма. И здесь я вернусь ко второй вещи, которую понял, будучи монахом.
Для пущего эффекта он сделал паузу.
— Все мы одно целое.
Снова молчание.
Король засмеялся.
— Я не имею в виду Вудстокский фестиваль в Северной Америке'.
В ответ послышалось несколько смешков.
— И гашиш я не курил.
Послышался нервный смех. Кейд поймал себя на том, что тоже смеется.
— Я имею в виду, что все мы являемся частью каких-
* Рок-фестиваль, состоявшийся в августе 1969 года, символ конца эры «хиппи» и начала «сексуальной революции».
то групп и коллективов. Племен. Сообществ. Институтов. Семей. Наций. Мы считаем себя отдельными личностями, но все, чего мы достигаем, и все, чего еще достигнем — результат сотрудничества каких-то групп людей со своими собственными правилами, в состав которых мы входим.
Он прав, подумал Кейд.
— Опытный медитирующий интуитивно улавливает эту связь. Процесс медитации преодолевает иллюзию об отдельном существовании человека и открывает нам, что мы являемся частью гораздо более значительных вещей.
Ничего себе — подумал Кейд. А король Таиланда, оказывается, хиппи.
— Здесь нейробилогия может взять кое-что от буддизма. Сознания отдельных людей — это важно. Но в наш век, когда с помощью различных технологий миллиарды сознаний связываются в одну паутину, когда информация в мгновение ока может перейти от одного человека к миллиарду людей на другой стороне земного шара, существуют и другие важные слои познания.
В нашем мире все сколько-нибудь существенное требует усилий большого количества индивидуумов. Таким образом, чтобы решить самые насущные проблемы нашей планеты, мы должны рассуждать не как отдельные личности, даже не как отдельные страны, а как единое человечество.
Прямо как у Эйнштейна, подумал Кейд. Проблемы, с которыми мы сталкиваемся, не могут быть решены на том уровне мышления, который их породил.
— Тем не менее, — продолжал Рама X, — господствующей парадигмой нейробиологии все еще остается парадигма отдельного сознания. Но это только начало постижения человеческого сознания, а не конечный продукт.
Я хотел бы пожелать этой конференции, чтобы некоторые из вас пересмотрели свою работу под новым углом, в свете новой парадигмы — что на земле все умы и все сознания связаны между собой как той связью, которая уже существует, — тут король сделал паузу, — так и еще большей связью, которую мы создадим в грядущие годы по мере развития нейробиологии и нейротехнологии.
Еще большей связью, которую создадим? — подумал Кейд. Он говорит о связи сознание-сознание? О нексусе?
— А теперь позвольте поблагодарить вас за то, что вы соизволили выслушать мнение непрофессионала. Как таец и как буддист, я приветствую вас в Таиланде и открываю это заседание. — Он тут же склонил голову.
Монахи в оранжевых одеяниях моментально вскочили на ноги, через долю секунды за ними последовали другие тайцы, которые начали шумно аплодировать. Кейд обнаружил, что и он стоит, искренне удивленный и пораженный.
Рама X снова жестом предложил всем сесть.
— А теперь разрешите представить вам профессора Сом- дета Пхра Ананду. Он один из самых образованных буддистских монахов и одновременно глава факультета нейробиологии Университета имени короля Чулалонгкорна. А еще он мой друг. Профессор Ананда!
Снова раздались аплодисменты — на этот раз никто не вставал, — и на сцену вышел мужчина в оранжевом одеянии, лет шестидесяти с небольшим. Низко поклонившись королю, он занял трибуну.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
