— Я очнулся в каком-то заброшенном сарае, — продолжил он. — И моему удивлению не было предела, потому что все вокруг было совершенно другим. Так же я чувствовал дикую жажду, которая сжигала меня изнутри. Еще я не мог появиться на солнце, так как оно причиняло мне адскую боль и творила нечто ужасное с моей кожей.
— Прошло несколько дней. Я убивал людей, высасывал из них кровь. Я стал чудовищем. Но в этом был один плюс. Я мог запросто отключить все чувства, я мог больше не чувствовать боль потери, — Дин сделал медленный выдох. — Но месть по-прежнему жила во мне, только она стала еще сильнее, и была подобна разъяренному огню, для которого нет управы.
— Было довольно просто найти ту банду головорезов, что убила Анну, благодаря моим мега-сверхъестественным способностям. Они выстрелили в меня весь запас патронов, но это не причинило мне никакого вреда.
— И тогда я убил этих уродов. Их всех. Я с огромным удовольствием испивал их кровь, высасывал из них жизнь так же медленно и мучительно, как и они убивали мою невесту.
— Мне стало легче, когда я отомстил за смерть Анны. Но жизнь от этого не стала лучше. В какой-то степени было проще переживать все — по щелчку я мог вновь отключить эмоции и ничего не чувствовать. А где-то приходилось крайне тяжело, и иногда я был готов опустить руки и сдаться.
— Я не сразу понял, кем стал. Поначалу я думал, что являюсь кем-то вроде мстительного демона, — снисходительная ухмылка сорвалась с губ Дина. — Но можно сделать скидку! В те времена не было интернета и прочей современной ерунды, так что я не мог залезть в «Гугл» и узнать о вампирах.
— В общем, шли года. Я привык к своей новой сущности. И буквально несколько недель назад наткнулся на Ванессу. Они предложили мне присоединиться к ним, сказав о какой-то нервотрепке между вампирами, ну, и я согласился, потому что быть одному сильно наскучила за несколько десятков лет.
— Вот и сказке конец! — подытожил Дин.
— Мне жаль твою невесту, — пробормотала я.
Дин, ничего не ответишь, лишь отмахнулся рукой. Теперь я понимала, что кроется за маской беспечности и веселья. Боль утраты, потери, которую Дин тщательно прячет в глубине своей души.
— Поверь, друг мой, твоя жизнь была не так ужасна, — промолвил Шон, притаившийся позади. Я резко повернула голову в его сторону.
Парень закрыл ноутбук и встал со стула, обойдя его и остановившись рядом с Ванессой.
— Тебе не приходилось раз за разом садиться в тюрьму из-за того, что ты всего лишь пытался прокормить свою семью, — продолжил Шон. Затем, его темно-карие глаза устремились на меня. — Я появился на свет семнадцатого июня тысяча семьсот сорок пятого года в очень бедной по тем временам семье. Мы были нищими. И когда я немного подрос, то стал воровать, чтобы не умереть от голода.
— Начиная с пятнадцати лет, меня сажали в тюрьму, — говорил Шон с легкой усмешкой на тонких губах. — Поначалу приходилось сидеть за решеткой из-за всякой мелочи: будь то украденные фрукты на местном рынке, или несколько центов…
— На какое-то время я перестал воровать. Когда мне исполнилось семнадцать, умер мой отец, и вскоре тяжело заболела мать. Я был вынужден вновь вернуться к прежнему делу, только теперь стоило «играть» по-крупному.
— И тогда я стал грабить магазины. Только этих денег не хватало, чтобы обеспечить матери лечение. И она умерла, — Шон опустил глаза. — Я остался совершенно один в таком огромном мире. Я не знал, куда мне теперь идти, и что делать дальше.
— Однажды меня с поличным поймала полиция. Я грубил и хамил им, не отрицал того, что в прошлом тоже воровал. И они решили засадить меня надолго в колонию, располагавшуюся в соседнем штате. У меня не было выбора, да и я не очень-то сопротивлялся. Все равно жизнь перестала иметь всякий смысл…
— Я просидел за решеткой три года.
— И в это время в тюрьме стали пропадать заключенные. Сначала думали, что их выпускали на свободу. Но был один тип, который случайно увидел, что делали с этими парнями. Он рассказал, что главный шеф полиции отводил заключенных к себе в кабинет, после чего слышались отчаянные крики и грохот. Словно с кого-то заживо сдирали кожу.
— Вскоре очередь дошла и до меня. Тогда я и понятия не имел, что на самом деле творилось в пределах тюрьмы.
— Меня, и еще нескольких ребят, которые сидели со мной в одной камере, отвели к главному шефу, как и остальных без вести пропавших парней.
— Тот тип, что рассказал мне полный бред, как я тогда думал, оказался прав. На моих глазах терзали и жестоко убивали людей. Этот главный полицейский был похож на настоящего разъяренного монстра. Его глаза были дьявольски-красными, и вырастали длинные клыки, которыми он впивался в шеи заключенных и разгрызал им горла.
— Меня ждала такая же участь. Я чувствовал невероятную боль. Но даже крик не спасал меня от этого кошмара.
— На какое-то время все прекратилось. Это даже нравилось мне. Но что-то произошло, и я вновь открыл глаза и сделал вдох, — Шон умолк на несколько секунд. — Я прекрасно помнил то, что случилось перед тем, как провалился в темноту. Я помнил эти страшные глаза, острые и длинные клыки, лужи крови, растерзанные трупы…
— Я оказался за пределами тюрьмы, глубоко в лесу, среди горы трупов с разгрызенными горлами. Я не понимал, что происходит вокруг.
— Ушло достаточно много времени, чтобы во всем разобраться. Так, я понял, что стал тем же монстром, что убило меня. Я пил кровь людей и наслаждался этим процессом. Долгие годы я скрывался в тени, потому что солнце причиняло мне вред.
— Лишь через сто лет мне удалось смириться со своей участью. И за это время я не постарел ни на день. Оставался таким же молодым и сильным…
— Настоящий Бред Питт, — захохотал Дин.
Шон укоризненно взглянул на него и слабо помотал головой.
— Ну, а полгода назад я встретил Сэма и Ванессу, — спустя минуту закончил Шон.
Я не шевелилась, переваривая услышанную информацию. Если бы кто-нибудь рассказал мне это год назад, я бы рассмеялась и ни за что не поверила бы в это. Ведь такого, по сути, просто не может быть…
— Самый старший из нас Дэвид, — сказал Дин, похлопав по плечу жгучего шатена. — Хотя стал вампиром сравнительно недавно.
Дэвид скинул с плеча руку Дина и посмотрел в мою сторону.
— Да, — кивнул он. — Меня обратили в вампира 4 марта этого года. Я навсегда запомнил этот день…
— Честно говоря, я даже рад, что стал вампиром и навсегда распрощался со своей человеческой жизнью, — задумчиво произнес Дэвид. — Я даже не могу назвать свое существование жизнью.
— Моя мать бросила меня, когда я был младенцем. Детство и юность я провел в детском доме города Снокоми, Вашингтон. В шестнадцать лет я сбежал оттуда и стал жить самостоятельно.
— Первое время пришлось жить на улице, потом, я устроился работать на железнодорожную станцию. В одно мне повезло. Там работал очень хороший мужчина — Боб, который предложил мне некоторое время пожить у него. Конечно, я согласился.
— Шло время. Я по-прежнему работал там, копил деньги на свое будущее, которое было для меня сказкой. Я каждый день жалел, что родился на этот свет, потому что лучше не рождаться вообще, чем жить такой жизнью, — в хрустальных глазах Дэвида промелькнула грусть.
— Четвертого марта этого года мне исполнилось двадцать пять лет.
— Старичок, — прошептал мне Дин, приложив ладонь к одной стороне рта, будто по секрету.
Но жгучий шатен не обратил никакого внимания на Дина.
— Я сильно напился тогда, — продолжил Дэвид. — Впервые в жизни. И это произвело на меня особое впечатление. Единственное, чего мне хотелось тогда, это забыть обо всех проблемах хоть на один день.
— Тогда я наткнулся на одну невероятно прекрасную девушку. Я был очарован ее неземной красотой. Она представилась Джессикой и задала мне довольно странный вопрос. Хотел ли я избавиться от всех забот и приобрести совершенно другую жизнь. Конечно же, я дал положительный ответ, посчитав все это глупостью.
— Но я не знал, что Джессика была настроена серьезно. Она подошла ко мне и медленно приблизилась к моей шее. Я почувствовал дикую боль, которая пронзила все мое тело. После этого все стало темнеть, и я отключился.
— Ну, а потом я очнулся совершенно один в темном помещении, куда не проникали солнечные лучи. Поначалу я ничего не помнил, но со временем прошлое стало рассеиваться.
— Все стало другим, и я в том числе. Конечно, с этим чудом было очень трудно свыкнуться. Особенно, с той мыслью, что я силен, красив и бессмертен. Только о своих возможностях я тоже узнал не сразу.
Еще одна рассказанная история поразила меня. У всех них была ужасная человеческая жизнь, и моя по сравнению с ними была просто идеальной.
Сожаление переполняло меня, но я никак не выразила его на словах.
