может? – предложил он секундой позже. И, говоря это, жевал и чем-то раздражающе хрустел. Видимо, добыл в холодильнике огурец.
– Ты можешь не жрать в такой момент? – огрызнулся я вместо ответа.
– Ну-ну, полегче, Поклонский! В отличие от тебя я еще не научился питаться воздухом! Да и тебе не советую!
Я ощутил угрызения совести. Тим и так не отходил от меня все эти дни, также не досыпал и переживал. Я не должен был на нем срываться.
– Прости, – пробормотал я. – Я просто…
– Я знаю, – спокойно ответил Ольшанский. – Но ни голодовка, ни недосып, делу не помогут. В общем, так, – постановил он. – Я сейчас закажу пиццу, мы с тобой поедим и ляжем спать. По отдельности! – добавил друг со смешком. – А прямо с утра снова поедем домой к девчонкам.
Я покорно кивнул. С трудом представлял себе, как пропихну в горло хоть кусок, но Тим был прав – нужно было питаться, чтобы хоть как-то передвигать ногами. Откинувшись на спинку кресла и прикрыв глаза, я позволил Ольшанскому обо всем позаботиться.
Утренний визит к девчонкам снова ни к чему не привел. Подавляя нарастающее отчаяние, я поехал в университет и на автомате отвел назначенные лекции. А вечером, перехватив Ольшанского с работы, снова поехал все туда же. Хотя и сам не знал, зачем. Даша явно не хотела меня видеть и сделала все для того, чтобы я ее не нашел.
От новой пугающей мысли позвоночник вдруг словно прошило электротоком. А что, если они все втроем куда-то поехали и с ними что-то случилось? Поэтому девчонки не появляются ни дома, ни на учебе, и с ними нет никакой связи.
Я перевел испуганный взгляд на сидевшего рядом на пассажирском сиденье Ольшанского, не в состоянии высказать вслух своих страхов.
– В чем дело? – живо отреагировал тот, почувствовав мой взгляд.
– А что, если… – я запнулся, собственный язык меня не слушался. – Если они не…
– Не исчезли умышленно, как мы думаем? – закончил за меня Тим.
– Угу.
– Исключено, – пожал он плечами. – Я уже проверил эту версию, – добавил в ответ на мой удивленный взгляд.
– Тайком от меня?
Ольшанский пожал плечами.
– Ну а к чему тебя нервировать лишний раз?
Тут я не мог не согласиться. И так уже нервы были ни к черту.
– Кстати, я думаю, нам надо замаскироваться, – добавил Тим после паузы. – Останови машину.
Я непонимающе нахмурился, но покорно съехал на обочину.
– Что ты еще удумал? – поинтересовался я с опаской.
– Я просто подумал, что в эту игру можно играть вдвоем. Мы следим за домом девчонок, а что, если и они следят за нами?
Это умозаключение было слишком витиеватым для моего и без того кипевшего мозга. Поэтому я нетерпеливо сказал:
– Да бл*дь, объясни ты нормально!
– Поклонский, не тупи! – ответил Тим. – Я говорю о том, что вдруг девчонки где-то рядом, но, завидя нашу машину и нас в ней, прячутся?
– И что ты предлагаешь?
– Надо переодеться!
И с этими словами Ольшанский с заднего сиденья достал какой-то пакет. Порывшись там, выудил два черных плаща и (о ужас!) какие-то нелепые шапочки. И был абсолютно прав в том, что в таком наряде нас примут за кого-то другого. А именно – за двух психов, сбежавших из ближайшей дурки!
– Ты где это взял? – спросил я, глядя на черный плащ. При этом перед мысленным взором возникла утка из одноименного мультика и в голове невидимый голос запел:
«Черный плащ! Только свистни – он появится!»
– Купил, – невозмутимо откликнулся Ольшанский. – Надевай давай.
– Ты рехнулся? – уточнил я на всякий.
– Ты хочешь вернуть Дашу или нет?
– Хочу. Но…
– Никаких «но»! Надевай молча.
Я покорно напялил на себя идиотский плащ и еще более идиотскую шапочку, похожую чем-то на ту, что носил Шерлок Холмс. После чего с сарказмом спросил:
– А с машиной что делать прикажешь? Ей ты тоже купил плащ?
– Блин, проблема, – пробормотал Ольшанский. – Значит, нам нужна новая машина!
– И где же мы ее возьмем?
– В прокате!
На это мне возразить было нечего. Что ж, сказано – сделано. Полчаса спустя мы ехали на арендованной машине в идиотских нарядах к дому девчонок. И никогда в жизни я еще не чувствовал себя глупее. Впрочем, это была не самая страшная из моих проблем.
Притормозив недалеко от подъезда, мы принялись ждать. Ольшанский насвистывал какую-то песенку, я вглядывался воспаленными глазами в сгустившуюся вокруг темноту.
– И зачем мы напялили на себя этот ужас? – спросил я через некоторое время. – На улице и так ни хрена не видно.
– Тссс! – прошипел Ольшанский. – Нам, возможно, придется покинуть наше убежище!
– И?
– И – фонари! – сказал Тим многозначительно.
Да уж, похоже он много думал над этой шпионской операцией.
Была ли причиной тому наша маскировка или нам наконец-то просто повезло, но спустя час ожидания Люда и Таня наконец появились у дома. Забыв обо всем на свете, я распахнул дверцу машины и выскочил наружу. Мысленно я уже вовсю бежал к девчонкам, фактически же – шлепнулся после первого же шага, запутавшись в чертовом утином плаще.
– Лови их! – крикнул я Ольшанскому, мужественно сражаясь с плащом.
И тот молча понесся на перехват. Спустя несколько секунд до меня донеслось истошное:
– Помогитееее!
Высвободившись наконец из плаща, я сорвал с себя эту дрянь и побежал к подъезду. Ольшанский сидел на земле, над ним склонилась Таня, а рядом стояла Люда, вооруженная зонтиком. Кто тут оказался пострадавшей стороной, догадаться было нетрудно.
– Я думала, это маньяк! – извиняющимся тоном сказала Люда.
– Ты недалека от истины, – хмыкнул я, подходя ближе и протянул Ольшанскому руку, чтобы помочь встать.
– Альберт Венедиктович, – испуганно выдохнули сразу обе девушки.
– Да, это я… – подтвердил очевидное и, стянув с себя дурацкую шапочку (плащ уже был выброшен ранее), заговорил требовательнее:
– Я хочу знать, где Даша.
Переглянувшись, девчонки дружно помотали головой. Я стиснул зубы.
– Люда… Таня… пожалуйста, – сказал я с нажимом. – Мне нужно увидеть жену и детей.
– Даша сама позвонит, когда будет готова, – ответила Таня, но как-то неуверенно.
Почувствовав брешь в ее обороне, я продолжил наступление:
– Я не могу больше ждать. Пожалуйста.
Кажется, самое время было пускать в ход тяжелую артиллерию. То есть – падать на колени.
– Я сойду с ума, – проговорил я умоляюще. – Пожалуйста, скажите, где Даша! – и, эффектно грохнувшись аккурат в лужу, обнаружил, что ответом мне стала захлопнувшаяся перед самым моим носом дверь. По которой я и вмазал со злости кулаком.
– Что теперь делать? – спросил мрачно, вставая и промокая платком мокрые колени.
– Пускаем в ход план Б, – ответил Ольшанский,
