Капитан Фьючер и его спутники все еще были в скафандрах, поэтому они, выплыв в космос, через несколько секунд добрались до обшивки «Кометы», а немного погодя уже снимали скафандры внутри маленького каплеобразного корабля.
— Шеф, я знал, что с тобой ничего не может случиться! — оглушительно проревел робот Грэг и так крепко сжал руку Кэртиса своей металлической лапой, что чуть было не сломал ее. — Я же говорил Ото, что мы найдем тебя живым и здоровым… хотя именно ему мы и обязаны всеми неприятностями.
— Что удалось узнать на корабле Легиона гибели, шеф? — с любопытством спросил Ото. — Как посчастливилось вырваться оттуда?
— Ну, я придумал один план… А потом как последний дурак угодил в Саргассово Море Космоса.
— Саргассово Море? — Глаза-линзы Саймона Райта вопросительно посмотрели на Кэртиса. — Как же тебе удалось выбраться оттуда?
И Кэртис обо всем рассказал.
— Теперь я уверен, что база доктора Зарро и его Легиона находится на Уране или на Плутоне, — закончил он свое повествование.
— Это Плутон, мой мальчик, — определил Мозг и, в свою очередь, поведал о результатах исследования странного покрытого белым мехом тела и о своем старте к Плутону.
— Плутон, гм... — пробормотал Кэртис, и взгляд его серых глаз стал задумчивым. — Тогда мои предположения верны, и мы немедленно направляемся к Плутону! У нас очень мало времени, чтобы остановить доктора Зарро. Вся Система уже в такой панике, что самое большее дня через два власть, которой домогается этот преступник, упадет к нему в руки.
Тем временем маленький астроном Кансу Кейн с удивлением и чувством дискомфорта безотрывно взирал на трио фантастических друзей Капитана Фьючера и, когда массивный Грэг направил на него свои фотоэлектрические глаза, панически отпрянул назад.
— Кто это, шеф? Пленный? — прогремел робот.
— Нет, это Кансу Кейн, венерианский астроном, которого похитил Легион, — поспешно ответил Кэртис.
Глаза-линзы Саймона Райта уставились на маленького венерианина.
— Кансу Кейн, автор книги по теории двойных спектров? — спросил Мозг.
Кансу гордо выпрямился во весь рост.
— Да, это моя работа.
— Эта теория — самая невероятная гипотеза, которая когда-либо мне попадалась, — прокаркал Мозг. — Как только вы ее разработали?
Маленький астроном взвился от возмущения, забыв о почтении к Мозгу.
— Вы, должно быть, сошли с ума, если так говорите! — яростно накинулся он. — Своими расчетами я убедительно доказал, что-.
— Научный диспут лучше оставить на потом, — быстро предложил Капитан Фьючер. — Мы только теряем время. Грэг, готовь корабль к старту… Мы летим прямо к Плутону.
— Слушаю, шеф, — радостно прогудел робот и поспешил к пульту управления. — Сейчас разовьем полную скорость.
— Мне хотелось бы немного погодя посмотреть на труп, о котором ты мне рассказал, — обратился Кэртис к Мозгу, — а пока скажи, как далеко ты продвинулся в наблюдении за черной звездой?
— Я немного растерян, Кэртис, — признался Мозг. — Если опираться на фотографии и визуальные наблюдения, эта черная звезда, несомненно, обладает значительными размерами. Но если судить по замерам, масса ее слишком мала для такого огромного тела.
— Может быть, твои замеры исказил какой-то фактор?
— Не исключено, — согласился Мозг. — Чтобы это установить, мне нужна более мощная и качественная аппаратура.
— Как только окажемся на Плутоне, сможешь продолжить наблюдения в обсерватории Тартара. Если будет установлено, что эта черная звезда действительно обладает огромной массой, тогда Земле на самом деле грозит ужасная катастрофа, Саймон.
— Я знаю, — пробормотал Мозг, — хотя все это чрезвычайно запутанно.
Капитан Фьючер обернулся и увидел побледневшую Джоан в противоперегрузочном кресле.
— Грэг, — приказал он, — переключи корабль на автопилот и принеси нам что-нибудь поесть. Джоан умирает от голода.
Робот подчинился и через несколько минут принес раздвижной столик с множеством приборов и блюдами предстоящего «обеда». Для Джоан и Кансу Кейна, сидящих за столом с Кэртисом Ньютоном и Экипажем Будущего, это был самый странный в жизни обед.
Кэртис, Джоан и венерианин ели обычные межпланетные кушанья, которые Грэг достал из вакуум-камеры с припасами. Там были мороженая земная говядина, марсианские пустынные яблоки, плоские жесткие ломти космического хлеба, выпеченного из юпитерианского зерна, и большая бутылка черного вина из болотного винограда с Юпитера.
Ото мог, в случае необходимости, питаться обычными продуктами, но предпочитал чисто химическую синтетическую пищу, которая намного лучше утоляла его голод. Андроид одним глотком с удовольствием выпил неаппетитного вида химикалий из гласситовой кружки.
Саймону Райту не требовалось никакой еды, потому что у него не было тела. Мозг обычно освежался стимулирующим вибрационным массажем, для чего Грэг установил на прозрачном ящике с живым Мозгом маленький вибратор. Саймон молча купался в силовом поле.
Сам Грэг, металлическое тело которого поглощало атомную энергию, спокойно открыл одну из заглушек на своем массивном торсе и сунул в приемное отверстие устройства, приводящего в действие внутреннюю силовую установку, небольшой кусочек меди, а остатки ее скормил Эеку. Маленький лунный пес мгновенно проглотил чистый металл, и глаза его заблестели.
— Он ест любой металл? — удивленно спросила Джоан, наблюдая за Эеком.
Грэг открыто не выказал удовольствия от того, что кто-то еще интересуется его ручным животным.
— Да, любой, — громыхнул он, — но особенно любит тяжелые металлы.
— Почему же он не отгрыз твой палец? — с любопытством спросила Джоан. — Ты ведь тоже металлический, а он постоянно что-то жует.
— Мое тело состоит из неразрушимого благородного металла, который не поддается даже зубам Эека, — объяснил Грэг, — поэтому он предпочитает медь. Но больше всего он любит серебро и золото.
— Однажды он докопается до серебряных пузырьков в моей коробочке с гримом, — прошипел Ото, враждебно глядя на лунного пса. — И нет сомнения, что в конце концов сожрет нас всех!
Джоан сняла с запястья черненый золотой браслет и протянула лунному псу.
— Вот, возьми, Эек, — сказала она.
— Он не может слышать… Вы должны подумать, тогда он прочтет ваши мысли, — объяснил ей Грэг.
Джоан так и сделала. Лунный пес телепатически понял ее и тотчас набросился на браслет.
Он пожирал золото с видимым наслаждением, но через некоторое время его лапы начали подергиваться.
— После большого количества золота он чувствует себя неважно, — озабоченно сказал Грэг.
— Чувствует себя неважно? Может быть, ты имеешь в виду, что он пьянеет? — насмешливо произнес Ото. — Каждый металл с атомным весом больше, чем у цинка, повергает это чудовище в белую горячку. Посмотри-ка на него!
У Эека действительно возникли затруднения с координацией движений, а глаза, казалось, довольно блестели.
— Теперь он, вероятно, поет во весь голос, — улыбнулся Капитан Фьючер. — Телепатически, конечно.
Когда этот странный обед закончился, Грэг вернулся в рубку управления, взяв с собой Эека, опьянение которого теперь было хорошо заметно.
«Комета» мчалась в пустоте. Саймон Райт и Кансу Кейн продолжили диспут о теории венерианина, Ото, которому это быстро наскучило, начал пробовать все новые и новые маски. Джоан смотрела на Капитана Фьючера. Рыжеволосый молодой человек небрежно развалился в противоперегрузочном кресле. Взгляд устремлен в пустоту, а сильные пальцы рассеянно скользят по любимому инструменту — двадцатиструнной венерианской гитаре. Призрачная музыка полудюжины разных миров и связные, следующие один за другим, обрывки внеземных мелодий как нельзя более подходили к этому инструменту. Но посмотрев внимательно на напряженный загорелый лоб и сосредоточенные серые глаза Капитана Фьючера, Джоан поняла, что мысли его заняты вовсе не музыкой. Было ясно: он думает о докторе Зарро, о борьбе с темным пророком-заговорщиком и его таинственным Легионом. О самом опасном бое, о жизни и смерти для всей Системы.
На ледяной планете
«Комета» мчалась сквозь сумрак плутонианского дня к Тартару, столице колонистов. Капитан Фьючер сам стоял за пультом управления, устремив внимательный взгляд на световое пятно лежащего немного севернее накрытого куполом города.
— Это сигнальные огни космопорта, — прокомментировал он. — Помнишь, Саймон, мы здесь уже однажды были.
— Я тоже помню, — проворчал Ото. — В этой экваториальной области мы чуть было не замерзли.
Андроид с глубокой антипатией уставился на темный пугающий ландшафт за городом... На панораму замерзшей черной равнины, протянувшейся до огромных белых ледяных плоскогорий и переходившей в них, чтобы в конце концов упереться на горизонте в тускло блестевшую горную цепь. Он ненавидел холод.
