Редактор слегка засомневался:
— И где же можно ознакомиться… со столь прекрасной игрой?
— С играми. Есть разновидности сравнительно простые, более… детские, что ли? Вот, посмотрите: это у нас игра по художественному произведению, но в неё с успехом могут играть и дети, не читавшие книгу. Уменьшенный вариант, на два журнальных разворота, пару лет назад публиковал журнал «Костёр». Но новый гораздо интереснее, подробнее.
— Неплохо, неплохо…
— Но это, по сути — повторение пройденного. Таких настолок-ходилок можно за вечер десяток набросать. А теперь познакомьтесь с принципиально новым, замечательным концептом настольной игры, — и я вытащила коробку с «Укрепрайоном».
Нда. Редактор игры, конечно, взял (да, даже две), хоть и сетовал, что придётся заключать отдельный договор с ангарским заводом пластмасс на партии цветных солдатиков. А куда ему было деваться? У него ж приказ.
Мы с ним обсудили всё подробно. Заново обговорили, на каких листах лучше отрисовать образец игровых карточек, и что ни в коем случае не нужно их складывать в коробку единым полем (типа, люди сами разрежут), потому что обязательно найдутся уникумы, которые решат, что именно в таком порядке и никак иначе поле должно быть составлено. И вообще, пусть игра будет дороже, но карточки на плотном картоне и с ламинированием* — долговечнее.
*Это, если кто вдруг не знает,
специальное такое покрытие,
как например, на хороших
географических картах.
Засиделись, короче — дядя Валя успел уж Таню с её комбината забрать и заново за мной приехать. А по дороге домой я размышляла, размышляла, размышляла… и сразу побежала к Сергеичу.
— Тащмайор!
— Здравствуй, Оленька! — откликнулась тётя Люда (тоже получилось, что с Петровой-генеральшей тёзки).
— Ой, здрассьте! А Сергей Сергеич дома?
— Он к Ячкиным пошёл.
— Это которые через два дома?
— Да. Передать что-то?
— Да я добегу!
ТОВАРИЩИ ЗАСЕДАТЕЛИ
У Ячкиных происходило какое-то внеочередное заседание. Сидят, чайком балуются. Морды у всех подозрительные сразу. Комитетчики, тоже мне.
— Так, товарищи! — я решительно кинула портфель в кресло. — Вы как хотите, а без решительных мер идея не взлетит.
— Какая идея? — спросил дядька, которого я для себя определила как «экономист».
— С игрой. Я редактора целый час уламывала — а ведь у него приказ был! Кто эту игру купит? Директора клубов и пионервожатые, чтоб в угол шкафа бросить?
Дядьки переглянулись.
— М-м-м… мы могли бы организовать проведение классных часов…
— Да-да, разъяснительных бесед! — саркатически подхватила я. — Вы почему такие тугие? Бодрее думать надо, бодрее! И веселее, как завещал товарищ Дынин. Шучу! — поскорее добавила я, а то некоторые чуть не поперхнулись. — Нам нужна реклама. В газетах. А ещё лучше — по телику!
— Можно, конечно, договориться о передаче, — с сомнением начал экономист.
— Не-не-не! Никаких передач! Правильная реклама идёт пятнадцать секунд. Или даже десять.
— Секунд?
— Да! Бодро, энергично, цепляющие образы. Можно снять несколько микро-роликов — только не эту вашу тягомотину!!! — они, по-моему, решили, что я слегка не в себе. — Объясняю. Видела я тут. Реклама производства СССР. Про мебель! Молодожёны долго идут в квартиру. Долго ходят по пустым комнатам. Долго смотрят по сторонам. Везде пусто. Потом пырятся упорнее — тоже, мать его, долго! — и появляется мебель! И так несколько раз. Идиотия! Зачем вообще это снимали, если за мебелью каждый день очереди? Сплошной распил бюджетных денег! Народ и так купит всё, что дадут. Рынок недонасыщен! Так… — я потёрла лоб. — Не в ту сторону митингую. Короче! Рекламировать надо то, что людям нужно и полезно, но они об этом ещё не знают. И бодрее! Бодрее примерно в четыре раза, а не кашу манную по столу мазать.
— Ольга Александровна, — Сергеич успокаивающе положил руку мне на плечо, — кажется, сегодняшняя беседа вас расстроила? Может, чаю с мятой?
— Афобазола бы мне. Но его ещё не изобрели. Наверное. Устройте мне встречу с рекламщиком. Максимально бодрым и договороспособным, какого вы сможете найти. Мне надо, чтобы он снял то, что я буду говорить, понимаете? Плотно-преплотно. И организуйте пару рекламных включений в сутки — синхронно с выходом игры. По выходным, хотя бы. И вы получите бомбу… — я вдруг устала и села в кресло. Прямо где портфель кинула. Железные застёжки неприятно упёрлись в спину, но мне сделалось как-то всё равно. — Вы не представляете, как на неподготовленного человека действует настоящая реклама. Люди начинают покупать всякую херню. Телевизор же так сказал! Он плохого не посоветует! — мне вдруг стало горько. — Нас, ребята, убила стерильность, вот что. Так что мы будем даже молодцы!
Бляха, я прямо чувствовала, как меня эмоционально качает — вот опять веселуха пошла!
— А вы знаете, что у нашего Восточно-Сибирского издательства минимальный тираж пятьдесят тыщ экземпляров? Они же по приказу работают, им меньше нельзя. Значит выдадут в полном объёме, офигеть, конечно, — я тихонько заржала, чувствуя, что фигня пошла вообще нездоровая. — А мы им рекламу! И как побегут они! — я хрюкнула. — Накупят игр, а потом будут сидеть и думать: нафига нам четыре игры в семье? Подарим кому-нибудь! Такая классная вещь! И будут дарить друг другу, ха. Получишь так на день варенья десять тысяч игр, поневоле задумаешься. Хотя… — я встала, — нет. Людей ничто не лечит. Пофиг! Мы выстрелим, а потом пойдём завоёвывать мир. Стране нужна валюта! Какой бы она ни была.
Мой спич произвёл неоднозначный эффект. Мужики таращились на меня, забыв про свои кружки с чаем.
— Забейте, мальчики. Я старше вас всех — спасибо, хоть не вместе взятых — но гормоны подросткового возраста никто не отменял. Бывает… чижало*. Ладно. Вернёмся к нашим баранам. Что там с камерой? Вовка просил ускорить ваши поиски. Вот прямо как я говорю про ускорение рекламы — поиски также ускорьте, а? В четыре раза, хотя бы. Если всё остальное курсанты на энтузиазме от обещанного мяса сочинят и спаяют, то с камерами просто швах.
*Это «тяжело»,
но в диалектном варианте.
В очень старом.
— Мяса? — удивился экономист.
— А разве вы не знали, что пряник бывает эффективнее кнута? Если добрым словом и пистолетом можно решить гораздо больше проблем, чем просто добрым словом, то доброе слово и кусок мяса на фоне каши и бигуса работает в разы лучше. Молодые курсантские организЬмы на мясную прибавку к пайку реагируют восторженно и технические идеи предлагают, расталкивая друг друга локтями! Получается на благо Родины, добровольно, с песней и с сытыми мордами. Всё что нам остаётся — оплачивать этот банкет, — я взяла портфель. — Пойду я, мальчики. Устала что-то…
СЕМЕЙНЫЕ НОВОСТИ
9 ноября 1987, всё тот же понедельник
«Шаманка»
Оля
Пришла я домой — а там кроме бабушки ещё и матушка сидит! И мой любимый Феденька, а я там с мужиками разговоры разговариваю! Бросилась я Федьку тискать, а то он в толпе всё время, как неуловимый мститель, и вдруг так мне что-то подозрительно стало, особенно из-за того, что мама с бабушкой при моём появлении чёт притихли. Подошла я, посмотрела на ту, на другую:
— И чё? Когда в декрет? — мама глаза выпучила, а я говорю: — Ты бы иначе не принеслась на всех парах. Вчера же только были!
Бабушка давай хохотать:
— Ну, ничё от неё не скроешь! Шпиён!
— Ага. Спутник, как Карлсон. Так когда?
— К восьмому марта где-то.
— М-гм. Значит, в начале мая… так-так…
— Эх, я-то думала, заберёшь у меня к лету директорство, — посетовала бабушка. — Устала я что-то…
— Ну и ничего! — подбодрила обеих я. — Надо маму сейчас просто на ставку заместителя перевести, а массовика-затейника оставить половинку. С пузом куда сильно скакать-то? А в сентябре выходи на директорство. По-моему, сейчас на бабушку можно декрет оформить. Ты дома всё равно не сможешь сидеть, вошла уже в ритм. Мелких — нам. Все рядом! Мы к тебе будем по часам на кормёжку приезжать.
