Вымолвив последнее слово, она обвела взглядом гостей и затем села на свое место. В зале установилась мертвая тишина. Никто не смел даже пошевельнуться. Речь Габриэллы вызвала такое удивление, что многие из присутствовавших сомневались, верить ли собственным ушам, и отказывались принимать ее слова за чистую монету. Конечно, все прекрасно знали, что бывший герцог, не имея наследника, воспитывал дочь по всем правилам рыцарства. Она умела все: великолепно ездила верхом, умело сражалась не только на мечах и копьях, но и ловко билась на палках, а также прекрасно стреляла и хорошо плавала. И если девушка и не выступала на турнирах, то только потому, что это было неприлично и такое поведение могло осудить общество. Но зато на охоте она с удовольствием демонстрировала свое мастерство, ловя одобрительные взгляды отца и восторженные – вассалов, которые не могли не восхищаться умениями и отвагой своей юной хозяйки. Но то была охота, развлечение, а тут речь шла о принятии креста и походе на Святую землю.
Первое потрясение сменилось замешательством. Вассалы Габриэллы не знали, что им предпринять. С одной стороны, после смерти герцога они дали клятву верности наследнице замка, но, с другой стороны, стать пиршеством для ворон далекой сирийской земли им тоже не хотелось.
Между тем герольд, отойдя от высокого стола, направился к ближайшему вассалу и остановился возле него, устремив внимательный взгляд. Тот в нерешительности потупил глаза, не зная, как поступить в этой ситуации. Габриэлла, увидев колебания рыцаря, пришла ему на помощь:
– Доблестные рыцари! Вы не раз доказывали моему отцу, что отважны и неустрашимы, бесстрашны и смелы. Мне понятна ваша неуверенность. Одно дело: принести клятву верности хозяйке, ставшей по завещанию единственной наследницей замка, и совсем другое – встать под знамена не рыцаря, а женщины. Если я еще не доказала свою отвагу и умение владеть оружием наравне с мужчинами, не убедила вас в своей мудрости, если вы считаете, что мой муж, граф де Сен-Мор, и принц Эдуард продолжили поход не ради правого дела, а влекомые гордыней, то вы вправе отказаться от участия.
– Я клянусь перед Богом, что сделаю все от меня зависящее, но отстою гроб Господень, – послышалось в конце зала.
Гости от неожиданности вздрогнули. Но этого обета, который первым дал один из самых преданных и верных вассалов бывшего герцога, оказалось достаточно, чтобы за ним и все остальные вассалы, даже самые сомневающиеся, дали клятву перед фазаном и дамами. Когда под сводами парадной залы смолкли слова последнего произнесенного обета, Габриэлла встала и, преисполненная достоинства, произнесла:
– Я благодарю вас, воины Креста, за принятое решение. Вы сделали то, что должны были сделать и что диктовал вам долг. Господь вознаградит вас за мужество и преданность. Мы отправимся во враждебные земли, чтобы присоединиться к нашему отважному и неустрашимому войску. Вместе мы добьемся того, за что боролся король Людовик и наши предки. Мы докажем этим неверным, что только наша вера по праву может и должна считаться истинной… Аминь!
Раздался хор одобрительных возгласов, и зазвучали хвалебные речи. И только один человек не разделял всеобщей радости. Это был Раймунд де Карруаз.
Глава 19
Дорога к правде – не для избранных, а для мужественных.
Ночная мгла укрыла уснувший замок. Пир давно закончился, а гости и многочисленные прислужники разошлись по своим покоям и углам. Сонное безмолвие нарушалось только уханьем совы да писком летучих мышей. Изредка им вторил протяжный вой волка, доносившийся из окружавшего замок леса, а все живое в замке затаилось в ожидании нового дня. Даже охранники, любившие побалагурить, были на удивление молчаливы. Они внимательно вглядывались в темноту, готовые в любую минуту оповестить замок об опасности. Внезапно от стены донжона отделилась темная фигура и неслышными шагами проскользнула через внутренний двор, скрывшись в проеме стены. Пробравшись через потайной ход, таинственная фигура очутилась около реки, служившей естественной защитой замка с западной стороны.
– Мессир, сюда, я здесь, – послышался глухой голос старого колдуна.
– Сатана и Преисподняя! Корнуолл, когда ты перестанешь заставлять меня таскаться по этим подземельям? И почему опять ночью? Мы могли и завтра встретиться, во время охоты. Ты же знаешь, что после того, как графиня случайно заметила меня ночью после очередной нашей встречи, она приказала усилить охрану. Мне стоило огромного труда остаться сегодня незамеченным.
– Простите, мессир, что вызвал так неожиданно. Мне очень хотелось узнать о решении вассалов графини. Ведь от этого зависят и наши дальнейшие планы… А что касается ночи… Я не мог дольше оставаться в хижине. И это все благодаря хозяйке. После моего внезапного исчезновения ее воины обшарили весь лес. Я еле успел укрыться в чаще, прихватив с собой все необходимое для опытов. И правильно сделал, так как после обнаружения лачуги они ее сожгли… Мессир поделится со мной новостями?
– Безусловно, старый греховодник, – раздраженно заметил господин. – Как не поделиться… Эта ведьма приняла обет, заставив то же самое сделать и остальных.
– Тогда почему вы расстраиваетесь? Скоро замок и земли останутся без хозяйки, и их легко можно будет прибрать к рукам. И в конце концов, вы же этого добиваетесь?
– Корнуолл, и ты думаешь, что графиня оставит замок без присмотра? Как ты наивен!
– Ну конечно, я так не думаю. Насколько я успел узнать, девица обладает завидным здравомыслием. Поэтому она оставит замок на попечении либо дяди, либо Буффона.
В первом случае нам несказанно повезет, во втором – могут возникнуть проблемы.
– Черт побери, ты разумно рассуждаешь, старик. Только я не думаю, что она настолько глупа, что оставит все хозяйство на безродного плута.
– А что, если девица не вернется обратно? Ведь все может случиться. В этом случае вам не составит труда предъявить свои права на него, – многозначительно посмотрев на собеседника, проговорил колдун. – И поверьте, никто не осмелится воспротивиться. Я уж позабочусь о несогласных.
– Об этом не может быть и речи. Проклятая ведьма успела составить завещание, по которому все земли: и отцовские, и графа де Сен-Мора – отойдут короне. А Филипп, поиздержавшийся и обнищавший после похода, с удовольствием вцепится в жирный кусок.
– Что же тогда будем делать?
– Дьявол, а что нам еще остается? – мрачно заметил человек, закутанный в плащ. – Пока ждать. Это единственное, что мы сейчас можем. Мы попали впросак с медальоном, но я намерен отыграться. И тогда мы еще посмотрим, за кем останется последнее слово…
