Как выглядит это уравнение со многими неизвестными, я наблюдал на Урале. Есть дрова, есть овес, есть пшеница, рабочие силы, заводы, оборудование; но все это не согласовано, не скомбинировано. Отсюда непропорционально малые результаты. Во время моего пребывания мне указывали на такой факт, например, что в одной приуральской губернии люди едят овес, в то время как в соседней – лошади едят пшеницу, и губпродком не имеет права перебросить пшеницу в соседнюю губернию и обменять на овес, в чем, казалось бы, не было ущерба планам Наркомпрода, потому что общая сумма обоих продуктов осталась бы той же самой, – только люди ели бы пшеницу, а лошади – овес, что, насколько известно, больше отвечает вкусам как тех, так и других. Этот анекдот выражает довольно ярко наши общехозяйственные затруднения организационного порядка, т.-е. такие, которые вытекают не из бедности и истощения, а из несогласованности и путаницы, из крайней незрелости нашего планового хозяйства. Сплошь да рядом выходит, что центр не знает, а места не смеют.
Местные хозяйственные органы запрашивают главки о том или другом разрешении: использовать материалы, перебросить оборудование или рабочую силу и пр. Главк, который не может ориентироваться во всем переплете связей и отношений, чтобы спасти положение, по общему правилу отмалчивается, опасаясь сказать что-либо невразумительное. Сколько приходилось слышать жалоб на то, что мы, мол, обращались несколько раз в центр – и никакого ответа. Конечно, неизвестно, донесла ли проволока самый запрос до Москвы, ибо и этот главк – почтово-телеграфный, крайне ослаблен войной и разрухой. Но если запрос доходит до сведения главка, то последний, как сказано, не всегда знает, что сказать.
Товарищи, то, что было до сих пор, длиться не может, особенно в районах, удаленных от центра. Мы сделали в этом отношении на последнем Съезде Советов шаг вперед, расширив самостоятельность местных хозяйственных учреждений. Эти решения должны быть проведены в жизнь, должны наполниться содержанием хозяйственного опыта. Главки-тресты должны не противопоставлять себя местным хозяйственным органам, а питаться их инициативой и оплодотворять их своей идейной и материальной поддержкой. Между главком и местным хозяйством, как и между предприятиями разных главков, на месте должна установиться местная связь, учитываемая центром и регулируемая его инструкциями.
Трестовский централизм именно благодаря своей прямолинейности вынуждает прибегать ко всяким чрезвычайным вспомогательным средствам. Одним из наиболее распространенных является посылка особоуполномоченных. Не имея возможности разобраться в многочисленных неизвестных своего хозяйственного плана, главк посылает на место своего особоуполномоченного. Эта советская категория, к которой я имел определенное отношение и раньше, стала мне окончательно ясна после моего пребывания на Урале. Я думаю, что институт особоуполномоченных нужно сдать в музей, где будут показывать, при помощи каких первобытных орудий Советская власть в первый период пыталась насаждать централизм. (Аплодисменты.)
Особо уполномоченных посылают решительно все ведомства, как только открывается новая неисследованная территория в виде Сибири или Урала. Теперь, после освобождения Беломорского и Мурманского края, каждое уважающее себя ведомство спешит послать туда своих уполномоченных. Каждый такой уполномоченный, как только приезжает, скажем, в Архангельск, весьма скоро отрывается от центра, уже хотя бы потому, что связь действует плохо. Ему вдогонку вскоре посылается второй уполномоченный, который, приехав на место, довольно энергично начинает мешать работе первого. Заводится склока, при чем особоуполномоченные не всегда имеют возможность снестись с центром, откуда необходим чрезвычайно-уполномоченный, чтобы их разнять. (Аплодисменты.) На Урале были такие случаи, когда уполномоченный ВСНХ наталкивался на другого уполномоченного одного из важнейших отделов ВСНХ, – они друг о друге совершенно не знают и каждый распоряжается по-своему. Но когда особоуполномоченный ВСНХ желает найти особоуполномоченного Наркомпрода – без которого он ничего не может сделать, так как без своевременной доставки продовольствия он не приведет в движение ни одного завода, то такого, крайне необходимого ему уполномоченного, он не находит. Несогласованность распоряжений разных центральных ведомств имеет нередко вопиющий характер. Такое положение абсолютно нетерпимо.
Я знаю, что товарищи, которые сочувствуют моим словам, состоят из представителей двух умонаклонений – одни, которые относятся к главкам и их уполномоченным с точки зрения чисто местной: «нельзя ли как-нибудь побоку весь централизм», и другие, стоящие на точке зрения более высокого централизма, который должен сменить нынешнюю, прямо-таки гибельную, главкократию,[92] являющуюся особой исторической формой злейшего бюрократизма. Эта переходная форма вынуждает нас вопить и стенать против бюрократизма; но, до тех пор пока мы не сделаем более гибким, более подвижным, более приспособленным к тому, что происходит на местах, самый аппарат хозяйственного управления, мы решительно никакого успеха в борьбе с бюрократизмом иметь не будем. Я уже сказал, что инструкции об отношении мест и центра, которые были выработаны ВСНХ на основе резолюций последнего Съезда Советов, открывают кое-какой просвет. Мы на них смотрим, как на серьезный шаг вперед в деле построения планового общегосударственного хозяйства, т.-е. на пути от главкократии и от централизма трестов к подлинному социалистическому централизму.
Другой способ приспособления центрального аппарата к местным условиям, придания большей гибкости нашим главкам и тем самым обуздания нашей главкократии, знаменуют собой областные хозяйственные органы, которые необходимо признать и создать и которые фактически создаются в ряде областей – только под другим флагом. Мы создали трудовые армии. По первоначальной мысли это – организации применения воинских сил на месте по заказу хозяйственных органов. На деле оказалось, что везде, где учреждены трудовые армии, немедленно вокруг них кристаллизуется областной хозяйственный центр. Мы в Екатеринбурге, можно сказать, не заметили, как через некоторое количество дней работы фактически превратились в областной хозяйственный орган, при чем каждый из ведомственных членов совтрударма по своей линии устанавливал, что это прекрасно, но почти запрещено, работа в высшей степени полезная, но почти нелегальная. Легализовать эту работу, т.-е. признать, что в отдаленных областях с ярко выраженной хозяйственной физиономией необходимы областные органы, – не на основе громоздкой выборности и восстановления старого эгоистического областничества, а на основе представительства сверху вниз, от основных хозяйственных центров, т.-е., другими словами, нужно, чтобы ВСНХ имел на Урале не того или иного временного уполномоченного, который догоняет другого, столь же временного уполномоченного, а чтобы там имелось постоянное полномочное представительство ВСНХ, мимо которого никакие особоуполномоченные не поднимали бы хаоса, и чтобы представитель ВСНХ был тесно связан с представителем Наркомпрода, Наркомпути, Наркомзема, чтобы при них был Уральский областной комитет по трудовой повинности, который в районе Урала мог бы производить трудовые мобилизации и перебрасывать рабочую силу из одного района в другой. Само собой разумеется, что как часть не может быть больше целого, так и хозяйственная агентура не может иметь больше прав, чем делегировавший ее центр, следовательно, отношение этой областной агентуры к местам должно определяться соответственными постановлениями последнего Съезда Советов. Словом, Совтрударм есть протянутый из центра орган, для того чтобы лучше видеть, что делается на местах, и для того чтобы, сообразно с этим, лучше применять силы и средства. Пусть это временный, но безусловно необходимый орган. Я заметил, что более слабые местные организации отмахиваются от создания областных органов, но более крепкие, т.-е. более рабочие губернии, понимают необходимость такого шага и поддерживают его.
VI. Коллегиальность и единоличие
Теперь позвольте остановиться на вопросе непосредственного управления промышленностью, ее предприятиями и объединениями предприятий. Этого вопроса касался с широкой исторической точки зрения тов. Ленин,[93] касались и товарищи, возражавшие ему. Я подойду не столько с теоретической, сколько с практической стороны к вопросу о коллегиальности и единоличии. Я должен прежде всего отвести одно обвинение, часто направляемое против тех, которые выступают в защиту единоличия. Некоторые товарищи говорят: «Это наши недавно рожденные партийные военспецы пытаются из военной области незрелый опыт свой перенести в хозяйственную область. Может быть, в военной области этот опыт хорош, но в хозяйственной он никуда не годится». Такое возражение неправильно во всех отношениях. Совершенно неверно, будто в армии мы начали с единоличия: даже и теперь мы еще далеко не целиком перешли к нему. Неверно и то, будто в защиту необходимости установления единоличных форм управления хозяйственными предприятиями с привлечением специалистов мы стали выступать на основании военного опыта. Я позволю себе тут сослаться на доклад, читанный на московской городской конференции именно по этому вопросу ровно два года тому назад, т.-е. тогда, когда об опыте военного строительства у нас еще не могло быть и речи. Вот что говорилось в докладе, который был одобрен московской городской конференцией: "Сейчас, в период, когда власть Советов обеспечена, борьба с саботажем должна выражаться в том, чтобы вчерашних саботажников превратить в слуг, в исполнителей, в технических руководителей там, где это нужно новому режиму. Если мы с этим не справимся, если не привлечем все те силы, которые нам необходимы, и не поставим их на советскую службу, то наша вчерашняя борьба с саботажем, борьба военно-революционная, была бы тем самым осуждена, как совершенно напрасная и бесплодная.
