Когда Я-Я подошли, за столиками никого не было. Парни купили поесть, присели, и тут из дверей вышел мужчина, взял чай и устроился за соседним столиком читать газету.
Сначала Я-Я восприняли это случайное соседство с закономерной подозрительностью, но быстро успокоились — мужчина выглядел вполне безобидно и даже интеллигентно: полноватый, с ранней плешью, в очках с тонкой оправой и смешным пластырем на лбу, сообщавшим всему его облику некоторую толику комичности. Так и представлялось, что прогуливался он у себя в уютном офисе, неловко споткнулся об лазерный принтер и неловко же шлепнулся — хорошо, на мягкую дорожку, а то бы расшибся сильнее. В общем, недотепа, да и только, совершенно неопасный тип.
Яков забрал у Яна коммуникатор и, сосредоточенно жуя сосиску, принялся «гуглить» на предмет ознакомления: почем в нынешнем сезоне пара прибалтийских голов. Едва он углубился в поиски, мужчина с пластырем, словно бы прочитав его мысли, доброжелательно спросил:
— Интересуетесь, сколько дают за ваши головы?
Я-Я синхронно поперхнулись сосисками и застыли как изваяния: теперь столбняк напал на обоих, и, согласитесь, было от чего!
— Спокойно, ребята, бояться не надо, — мужчина, все так же доброжелательно улыбаясь, без спроса пересел к парням за столик и предъявил краснокожее удостоверение: — Расслабьтесь, успокойтесь, выдохните и считайте, что все ваши проблемы теперь в ведении государства.
— Вы… кхх-кхх… Вы чекист? — натужно прокашлявшись, уточнил Яков.
— Чекист, чекист, — солидно потряхивая удостоверением, подтвердил мужчина — один в один с интонацией героя фильма «Свой среди…». — Зовут меня Никита Сергеевич, очень легко запомнить. Впрочем, вот тут все написано. Читать умеем?
— Умеем, — кивнул Яков, быстро отходя от шока и сразу же принимаясь обставлять позицию. — Но, понимаете… Сейчас ведь можно напечатать что угодно…
— Не вопрос, — Никита Сергеевич с готовностью выложил на стол свой телефон. — Смотрим номер, звоним в управление, уточняем личность. Хотите, с моего, хотите — со своего, хотите — подойдем к стенду, с той стороны двора, там висят ориентировки на террористов — посмотрите номера управления.
— Да нет, спасибо, — отказался Яков. — Мы вам верим.
— Очень хорошо, — одобрил Никита Сергеевич, забирая телефон. — Итак, я вас внимательно слушаю. Поведайте мне о ваших проблемах.
— Для начала скажите, что вы о нас думаете, — совсем осмелел Яков. — Мы у вас как проходим: жертвы, преступники? Что вы о нас знаете?
— Честно говоря — немного, — признался Никита Сергеевич. — Знаю, что к вам в общагу заявились не пойми кто вкупе с милицией, и вы от них удрали. Знаю, что теперь эти не пойми кто вас ищут и даже предлагают за ваши головы какие-то деньги. Вот, собственно, и все. Я ничего не перепутал?
— Да, все правильно, — подтвердил Яков.
— А теперь хотелось бы послушать вашу версию. Что там у вас стряслось? За что вас ищут? Иными словами: с чем НАМ предстоит иметь дело?
— А вы не считаете нас преступниками? — осторожно уточнил только сейчас пришедший в себя Ян.
— А что вы такого натворили?
— Мы таскали медь из одной воинской части, — признался Яков.
— Много?
— Эмм… Прилично…
— Ну, в самом худшем случае сделаем «условно», — щедро пообещал Никита Сергеевич. — Еще что-нибудь?
— Мы были в полку связи, когда ваши убили тех… ну, в общем — ЭТИХ…
— Одну минутку! — Никита Сергеевич мгновенно весь подобрался и стал похож на давненько не бегавшую по полям охотничью собаку, в поле зрения которой внезапно попал удирающий заяц. — Одну минутку… Вот с этого места — поподробнее, пожалуйста. Зачем, вообще, ЭТИ за вами погнались?
— Значит, дело было так…
И Я-Я, перебивая друг друга и прыгая с пятое на десятое, поведали о своих злоключениях. История получилась вполне трагичная, но короткая, за вычетом междометий и всхлипов заняла едва ли пару минут.
За эту пару с Никитой Сергеевичем случился странный спад: он как-то весь съежился, притих и замер, как будто в предвкушении чего-то страшного. Когда Я-Я умолкли, Никита Сергеевич внезапно охрипшим голосом спросил:
— А запись…кхе-кхе… запись у вас сохранилась?
— Да, конечно! — торопливо кивнул Ян, а мудрый Яков осторожно добавил: — Она спрятана в тайнике, в надежном месте.
От такого сообщения с Никитой Сергеевичем случился припадок: взор его стал безумным, из уст исторгся нечленораздельный хриплый вопль, а волосы вокруг плеши встали дыбом. Вскочив со стула, Никита Сергеевич призывно помахал рукой, вынул телефон и, отбежав на несколько шагов в сторону, стал кому-то названивать.
По мановению Никиты Сергеевича из двух внедорожников, припаркованных справа и слева от выхода с разносом метров в двадцать, разом вышагнули четверо дюжих молодцов в одинаковых костюмах. Один из них, держа правую руку в кармане, направился к столикам.
Никаких угроз и намерений произнесено не было, но поведение Никиты Сергеевича было настолько странным, что Я-Я сразу насторожились и стали тревожно озираться на предмет детальной оценки обстановки.
Между тем, тезка двух Великих до кого-то дозвонился:
— Игорь Викторович? Да, это я. Ну что, нашел я ваших крыс! Да-да, никаких сомнений — они… Чем хотите отвечаю — точно они…
Никита Сергеевич не говорил, а верещал — взахлеб, лающим от счастья голосом, а пункт про «крыс» окончательно убедил Якова: опять влипли. Мелькнула единственная рациональная мысль: немедля бежать! Или нет: не немедля, а сначала определиться — куда бежать?
Пока Никита Сергеевич болтал, Яков передумал впадать в ступор — сказалась практика насыщенных событиями последних суток — и принялся лихорадочно соображать.
Итак: Никита вышел из дверей, значит, за ними могут быть его люди.
Отпадает.
Дорога, прилегающая к кафе, сплошь заставлена машинами, по ним не побежишь, увы, Я-Я даже рядом не Джеки-Чаны.
Так… На узком проезде между припаркованными машинами, справа, стоят двое молодцов, что вышли из внедорожника.
Отпадает.
Слева, на все том же проезде, никого нет: один из молодцов уже рядом, а второй зашел на газон, пропуская приближающийся раздолбанный уазик, вполне колхозного формата: с выцветшим до белизны тентом и растрескавшимся лобовым стеклом. Этот гадский уазик закупорил весь проезд, так что данный вариант тоже отпадает.
О вездесущий Пукис,[7] спикируй на нас с небес, схвати за шкурку своими когтистыми лапами и утащи прочь отсюда! Ну, или хотя бы надоумь недоумков: куда же тут бежать, в такой дрянной ситуации?!
— Да-да, и запись есть! — хрипло ликовал в телефон Никита Сергеевич. — Представляете? Она все-таки есть, б…!!! Ой, простите, это я расчувствовался… Да-да, я все понял… Да, сейчас поедем, заберем — и сразу к вам… Да… Да, я понял… Игорь Викторович — обижаете! Все будет в лучшем виде… Все, выезжаем…
В этот момент из окна медленно приближающегося уазика показалась рука и кому-то призывно помахала. И вот ведь странно: Яков сразу же решил, что помахание было адресовано именно им! Нет, никакого рационального объяснения этому жесту не нашлось, но просто, кроме них, тут никого больше не было, а Никита Сергеевич и его люди в сторону уазика не смотрели, они целиком и полностью сосредоточились на Я-Я.
— Ну все, поехали, — Никита Сергеевич кивнул подошедшему молодцу.
Молодец вынул из кармана две пары наручников.
— А эт-то зачем? — дребезжащим от страха голосом спросил Ян.
Внятного ответа на этот вопрос у Никиты Сергеевича не было, очевидно, не придумал заранее:
— Ну, эмм… Понимаете, вы у нас очень ценные… Ну, чтобы не поранились ненароком, пальчиком в глазик не залезли, и вообще… Короче! Давай, окольцовывай — да поехали.
Дюжий молодец щелкнул наручниками и шагнул к Яну.
— Валим! — крикнул Яков, сильно толкая молодца в спину и бросаясь к проезду.
Ян как привязанный последовал за ним — колхозный уазик, словно бы ожидавший этого момента, наддал с подвывом, в одно мгновение подлетел к столикам и резко затормозил: обе правые двери на ходу распахнулись.
Я-Я, не раздумывая, юркнули в салон уазика.
Уазик вновь взвыл, с пробуксовкой стартовал с места и, крепко шибанув одного из зазевавшихся молодцев, что стояли на проезде (звук был такой, словно на капот бросили бычью тушу), умчался прочь.
Второй молодец, слава богу, успел отскочить — да и тот, которого сбили, был жив — в зеркало Я-Я видели, что он на карачках двигается к газону.
— Давай, давай, давай! — азартно покрикивал один из спасителей Я-Я, сидевший сзади.
— Скорость максимальная, — пробурчал водитель. — Это ж тебе не «феррари».
От избытка чувств Я-Я воспринимали обстановку скверно, так что как следует оценить спасителей не сумели: ясно было только, что их двое, и тот, что сейчас от нетерпения прыгает на заднем сиденье, немного не дотягивает до стандартных человечьих размеров. Нет, лучше скажем прямо: выглядел он этаким мелким бесом и вел себя соответствующе, дергался как на иголках и тихо порыкивал от переполнявшей его моторики.
