– Так моя мама всегда говорила, – сквозь слёзы пробормотала Ангелина.
– Правда?
– Ага. А ещё: «Всё пройдёт, пройдёт и это».
– Ты тоже знаешь эту легенду?
– Нет. Только слова слышала.
– Говорят, царю Соломону, который всегда славился мудрым правлением и умением найти оригинальный выход, казалось бы, из безвыходной ситуации, некий ведун на заре его правления подарил волшебное кольцо. Соломон носил перстень, не снимая. И когда царь злился или выходил из себя, опускал на него глаза. И на кольце появлялась надпись: «Всё пройдёт». Это помогало царю в любой ситуации оставаться спокойным. Не горячиться, принимать решение, всё хорошенько взвесив. Но однажды некое событие так разозлило царя, что надпись не помогла. Соломон в ярости сорвал перстень с руки и швырнул на пол. Кольцо покатилось по плитам тронного зала, остановилось, на него упал солнечный луч, и что-то блеснуло внутри. Соломон поднял кольцо и увидел внутри ещё одну надпись: «И это тоже пройдёт».
– Занятно. А я всегда считала, что эти слова выдумала моя мама, – грустно улыбнулась девушка, – я очень скучаю. И так давно на её могиле не была!
– Когда всё это закончится, обязательно сходим. Ангелина, прости, что я спрашиваю. Но отчего твоя мама умерла? Она ведь была ещё довольно молода? Верно?!
– А? – Девушка в один миг замерла, сосредоточенно нахмурила лоб, да так и застыла, невидящим взором глядя на ромбики теста, плавающие в кастрюле с кипящей водой.
– Ангелина?! Похоже, они сейчас развалятся, пора вынимать. Ау! Ты чего зависла?!
– Э-э. Да, сейчас, – ответила она и продолжала стоять.
– Даже я понимаю, что ещё немного – и станет поздно. Вынимать будет просто нечего.
– Конечно, – Ангелина схватила со стола шумовку и принялась быстро вынимать вареники из воды, складывать в глубокую тарелку, поливать их растопленным маслом и посыпать сахаром, – брось, пожалуйста, остальные в кастрюлю.
– Не уверена, что справлюсь.
– Я в тебя верю, – пробормотала Ангелина и замерла, держа ложечку с сахаром над варениками, – мама так часто говорила мне, шутя.
– Да, что с тобой?!! Понимаю, смерть матери тоже довольно болезненное воспоминание. Но столько лет прошло, неужели рана ещё так глубока?
– Я скучаю по ней очень сильно. Но, наверное, уже не страдаю, просто грущу, – кивнула девушка.
– Тогда в чём же дело? Ты сейчас выглядишь, словно привидение увидела. Разве что волосы дыбом не встали.
– Я только что осознала, что не помню, как умерла моя мама.
– Как это?! – несказанно удивилась я, – Здесь какая-то путаница! Насколько я поняла, тебе тогда уже четырнадцать было? Взрослая, помнить должна.
– Всё верно. Через месяц после похорон исполнилось. И сами похороны я хорошо помню. Маму, лежащую в гробу, в её любимом сиреневом платье. Море цветов вокруг, удушающий запах лилий. Были белые и розовые, не выношу их с тех пор. Я постоянно плакала, так что не могла никак остановиться. Мне вызывали «Скорую», и доктор делала укол. Они не помогают, кстати, спать, только хочется, а боль совсем не проходит. Примерно через два месяца после похорон я поругалась с отцом и ушла из дома. Всё это ясно в памяти, будто было вчера. А как и от чего умирала мама, я вспомнить не могу, как ни стараюсь.
– Её смерть была внезапной? Слышала, так иногда бывает, когда мозг отказывается осознавать утрату и блокирует воспоминания. Особенно, если всё произошло неожиданно.
– Э-э, – замялась девушка, – кажется, нет. По-моему, мама всё же болела какое-то время. Я помню её бледной и уставшей. В саду под деревьями, в шезлонге, с пледом на коленях. И в доме на диване. Она сидела, обложенная подушками, и я ей читала что-то вслух.
– Я как-то читала бабушке роман о вампирах, написанный в таком стиле, близком к готическому, – ввернула я.
– Она болела?
– Нет. Сейчас не могу объяснить, почему меня посетила такая идея. И особенно, почему выбор пал именно на это произведение. Но нам обеим понравилось. Мне тогда было около восьми лет. Я увлекалась разной ерундой о привидениях и монстрах. Потом увлечение прошло, но сюжет я помню хорошо и могу достаточно точно процитировать любой отрывок.
– А я помню только, что книга была толстой в красном с чёрными разводами переплёте. И мама говорила, что ей этот томик не удержать – слишком тяжёлый.
– Ангелина, скажи, а как ты жила на улице? Чем промышляла? – решила я проверить одну догадку.
– Ну…
– Бутылки, это здорово, но думаю, этого едва ли на еду могло хватать. И потом, сегодня есть десяток, завтра и того не наберётся. А есть нужно, хотя бы раз в день. Что-то надеть нужно…
– Сходить в баню, а это платная услуга, – грустно усмехнулась девушка, – я сначала на улице жила. В прямом смысле слова. Ночевала в парке под кустом на клеёнке. Было лето и довольно тепло. Но я быстро поняла, что это не выход. Потом пыталась найти подвал, который не запирают. И мне даже удалось, но там было сыро, пахло противно: пылью, плесенью, мокрой стекловатой, кошками. И я выбрала чердаки. Меняла их периодически, сооружала нечто вроде постели, если был замок, научилась не просто взламывать, а закрывать – открывать. У меня даже отмычка была, сама придумала и сделала.
– А в подъезд как попадала?
– Это не сложно. Да и кодовые замки тогда были далеко не везде. Ну вот, выбирала дом, наблюдала за ним какое-то время. Кто живёт, сколько гостей ходит и как часто. Иногда жители очень сплочённые, такие постороннего сразу замечают, обращают внимание. Иногда наоборот. В одном доме я почти три месяца обитала.
– Ого!
– Да. Потом «собачник» один заметил, утром с ним столкнулась пару раз. У дядьки лицо такое было, догадываться начал. Пришлось убираться, пока скандал не подняли.
– Понятно, ну а жила на что?
– Я воровала, – выдала девушка и густо покраснела.
– Сложно поверить.
– Это не шутка, правда. Таскала преимущественно еду в больших магазинах. Косметикой я не пользовалась, но за чистотой тела и одежды всегда тщательно следила, так что лишнего внимания не привлекала.
– Ловили когда-нибудь?
– Нет. Я же не выносила ничего почти никогда. Так, по магазину пошатаюсь, булочку проглочу или сырок и выйду. Но через годик могла и «лопатник подрезать», – смущённо прошептала Ангелина, – совсем без денег существовать очень сложно. Я и с Сергеем так познакомилась.
– Ты пыталась вытащить бумажник у Крупенина?! – недоверчиво рассмеялась я.
– Представь себе!
– Честно говоря, с трудом представляю. И он тебя поймал? Или охрана его?
– Нет. Сергей бумажник сунул в карман распахнутого плаща. Так и ходил по магазину. А я мимо проходила… Ну и не заметил никто ничего, не заподозрил.
– А познакомились как?
– Я, когда в примерочную кабинку зашла – содержимое проверить, бумажник сбросить – и внутрь кошелька быстренько заглянула, чуть в обморок не упала от ужаса. Там было слишком много денег. О размерах доходов Сергея, а главное – об их происхождении, я тогда не знала, разумеется. Мне стало невероятно стыдно. И я вернула кошелёк владельцу…
– Вот, теперь верю!! – заржала я. – Очень на тебя похоже.
– Он тоже смеялся. Рассматривал меня внимательно, расспрашивал. Потом пригласил в ресторан. Тогда Сергей проявил нежность и окружил меня заботой. Я искренне поверила, что это и есть его настоящее лицо.
Ангелина рассказала мне ещё несколько забавных и поучительных историй из своего прошлого. Я поддерживала беседу, уверяя, что из этого повествования мог бы выйти увлекательный роман, но живой интерес к нему потеряла. Ибо цель проверки, затеянной мной, была достигнута. Девушка помнила мельчайшие подробности о том периоде жизни. И только события, напрямую связанные со смертью матери, были словно укутаны плотной дымовой завесой. Стоило мне задать вопрос, Ангелина, будто спотыкалась, оступаясь о невидимый барьер, и была не в состоянии вспомнить практически ничего.
Я сталкивалась с чем-то подобным пару лет назад, охраняя свою подругу, и общалась с известным в Лондоне психиатром. Тот случай амнезии оказался связан с применением особых практик. Следы вели к неординарным специалистам из Ворошиловки. Но комментарии и пояснения врача я слушала очень внимательно. Он уверял тогда, что человеческий мозг – чрезвычайно сложный и мало изученный орган. Он способен сам блокировать травмирующие воспоминания и напрочь стирать их из памяти. Правда, подобное чаще встречается у детей, а Ангелине к тому времени было уже четырнадцать. Но иногда бывают исключения из правил.
Не теряя времени, я приступила к поиску хорошего специалиста в области психиатрии, живущего ближе к Тарасову. Подняла всех знакомых и уже через пару часов располагала именем, адресом и телефоном известного профессора, ведущего специалиста в области психиатрии, практикующего инновационные методики регрессивного гипноза и согласившегося нас принять прямо сегодня. Дело оставалось за малым – уговорить Ангелину.