Подслушивающая Дашка сказала в трубку:
– Гольдберг, я привыкла гордиться тобой. Рефлекс У меня, понимаешь?
Илья понизил голос:
– Ша! Кто-то в дверь звонит. Боюсь, уже дистрибьютору. – Он дал отбой.
Через минуту с той же новостью позвонил Стас. Он тоже был доволен нашей прозорливостью и ловко расставленной ловушкой. Предупредив его, что мы с Дарьей должны заехать в школу и потому, вероятно, чуть задержимся, я положил трубку на холодильник.
В комнате Дашка разглядывала мой автопортрет.
– А знаешь, ничего. – Она была в кремовом коротком платье и в кремовых босоножках на шпильке, а ее пепельные волосы свободно ниспадали на плечи. Она была так потрясающе красива, что буквально дух захватывало.
Я проворчал:
– Куда ты вырядилась? За окном дождь и разгул преступности.
Она продолжала рассматривать мой рисунок.
– Любовь моя, если я разгуляюсь, преступность может отдохнуть. Надоели джинсы с кроссовками. А что касается дождя… Вот спорим, я сейчас выйду – и дождь кончится. Причем заметь, – она подняла палец, – без урагана в Африке. Нет, ей-богу, приличный получился портретик.
Это было уже слишком. Видеть эту кретинскую рожу в комнате…
– Просто сногсшибательный. – Сдернув рисунок с доски, я порвал его на четыре части. – Начну сначала: с кошечек, собачек и фруктов на столе. – Я швырнул обрывки портрета на диван.
Дарья стояла в растерянности. Затем потянулась к своему акварельному пейзажу.
– Тогда я тоже.
Я оттащил ее:
– Только попробуй.
Она сверкнула глазами:
– Это мне решать!
– Дура!
– Дурак!
Я выпихнул ее из квартиры, прихватив по пути сумочку. Мы вышли из подъезда и остановились на крыльце. Дождь прекратился. В просвете между облаками блеснуло солнце. Явно распогодилось. Дашка сощурила на меня изумрудный глаз. Оставалось только пожать плечами:
– Ведьма.
– То-то же.
И мы помчались в школу выбирать пособие по английскому. В череде последних событий мероприятие это казалось самым привлекательным.
ГЛАВА 28
Зинаида ждала в кабинете, перебирая за столом бумаги. На ней был тот же пестрый малахай, что и в последнюю нашу встречу, и жидковатые волосы, как обычно, косицей обвивались вокруг затылка. При нашем появлении директриса приподняла уголки губ, то есть улыбнулась, как могла.
– И Глеб Михайлович приехал. Не надеялась.
– Сюрприз, – улыбнулся я.
Мы, что называется, обменялись приветствиями, и директриса извлекла из стола три книжицы, различные по толщине и формату.
– Вот, Дарья Николаевна, выбирайте. Взвесьте плюсы и минусы: вам с этим работать.
Дашка взяла одну из книжиц и пролистала:
– Эту лабуду я видела. Ее можно в корзину.
Зинаида со вздохом поднялась с кресла:
– В нашей системе образования, Дарья Николаевна, на каждую лабуду, увы, найдется лабуда еще большая. Не торопитесь, сядьте на мое место и постарайтесь выбрать меньшее из зол. – Директриса направилась к двери. – А мы с Глебом Михайловичем, раз уж он здесь, осмотрим пока объекты для покраски. Не возражаете, Глеб Михайлович?
– Не возражает, – заверила Дашка, усаживаясь в кресло начальства. – Он только и думает о том, какой бы колер подобрать.
– Намек поняла, – хихикнула Зинаида. – Надолго не задержу.
Обожаю это ее внезапное хихиканье.
– К вашим услугам, – шаркнул я по-военному.
Мы пошли из кабинета. В дверях директриса обернулась:
– Дарья Николаевна, вы ослепительно красивы. Не представляю, как отреагируют в сентябре ученики.
Дашка покраснела:
– Зинаида Павловна, ей-богу… что за фигня?
Директриса вновь хихикнула:
– Ничего себе «фигня»! Мне бы такую фигню! Пойдемте, Глеб Михайлович.
Мы вышли из «предбанника», проследовали по коридору, и Зинаида ввела меня в один из классов. Столы, сдвинутые к центру, громоздились в три этажа. Потолок и стены облупились. Во всем ощущалась казенная убогость.
– Ну что ж… – вздохнул я. – На той неделе покрашу. Весь этаж.
Зинаида прикрыла дверь:
– Верю вашему обещанию. Я позвала вас не за этим. Просто не хотелось при Дарье Николаевне… Как дела у вас с милицией?
– Нормально.
– Глеб Михайлович, я знаю ваше «нормально»! Я тут посоветовалась кое с кем…
– Что-о?! – взревел я.
– Успокойтесь, имен я не называла. Я обрисовала проблему чисто теоретически. Мне посоветовали без промедления нанять дельного адвоката.
Я кипел от негодования, решая извечный вопрос: смеяться или плакать?
– Зинаида Павловна, я вас умоляю… Хотите, на колени встану? – В гневе я натурально пригнул колени. – Держитесь вы подальше…
– Глеб Михайлович! – Директриса бросилась меня поднимать. – Сейчас же прекратите ерничать!
– Оставьте это к чертовой матери! В противном случае, Зинаида Павловна…
Договорить не удалось. Возможно, к счастью, ибо я еще не придумал, что было бы «в противном случае». В класс ввалились четверо мордоворотов в красных пиджаках и при бабочках. Я тотчас узнал охранников Павла Тимофеевича Хлыстина, гореть ему в аду. Разумеется, я вскочил с колен. Но охранники, что называется, сфотографировали мизансцену и обменялись ухмылочками. Один из них (тот самый боксер, которого я нокаутировал) чинно выступил вперед. Похоже, он был за старшего.
– Поехали, Француз. Шеф хочет тебя видеть.
Я шагнул к нему:
– Сильно хочет?
Двое за спиной старшого чуть попятились. Последний, замыкавший шествие, взглянул на них в недоумении. Он был новеньким, при драке не присутствовал и заменил, очевидно, того, которому я сломал ногу. Старший проговорил, опустив взгляд:
– Добром не поедешь, махаться придется. Оно тебе надо?
Тут подала голос директриса:
– Глеб Михайлович, они из милиции?
С ней впору было свихнуться.
– Да, Зинаида Павловна, – ответил я. – Именно в милиции их так одевают. К тому же и духами опрыскивают.
Она вздернула остренький подбородок.
– В таком случае я звоню в милицию. – Директриса приблизилась к охранникам Хлыста. – Позвольте пройти.
Боксер хмуро буркнул:
– Да ради бога.
Мордовороты расступились, директриса прошла Я крикнул ей вслед:
– Зинаида Павловна, даже не думайте!
Она ушла, не отреагировав. Боксер проводил ее взглядом и обернулся ко мне:
– Так поедешь или драться будем?
Я окинул взглядом класс с громоздящимися в центре столами.
– Места много. Почему бы не подраться?
– С четверыми, – уточнил боксер.
– Хоть с сорока, – сказал я. – Можешь поверить.
Поверил он или нет, но поскучнел еще больше.
– Значит, ни в какую? – уточнил он снова.
Похоже, эта работа не слишком ему нравилась. И, повинуясь капризу, я осведомился:
– Куда ехать?
Лицо его оживилось:
– В наш офис. На Тверскую:
– Фирма «Стратосфера»?
– Ага. Миром, Француз, всегда лучше.
– Кабы миром, – буркнул я. – Но в любом случае вопрос надо закрыть. И уеду я в своей машине.
Охранники переглянулись.
– Эй, он же нам конкретно велел… – проблеял один из них.
– Моя проблема! – гаркнул боксер и обратился ко мне: – А не слиняешь?
Я пожал плечами:
– Рискни.
Он изобразил улыбку.
– О'кей. Езжай в своем драндулете, но держись за нами, не отставай.
Мы вышли в коридор. Из директорского кабинета выскочила Дарья. Ее глаза сверкали, волосы развевались.
– Что надо этим придуркам?
Лица охранников следовало заснять. Амбалы в красных пиджаках замерли, словно в почетном карауле. Глаза их выпучились, рты приоткрылись. Это мгновение было прекрасно. И трудно было удержаться от смеха.
– Девушка, не волнуйтесь, – пробормотал боксер. – Мы просто кое-куда подъедем. Без проблем.
Ей-богу, он начинал мне нравиться.
– Буквально туда и обратно, – сказал я жене. – Подожди здесь.
– Ага. Щас! – Дашка метнулась в кабинет и выбежала с сумочкой. – Зачем тебе потом за мной заезжать?
Это было разумно.
– Ладно, – махнул я рукой, – раз уж ты одета для визитов…
Из-за двери, хмурясь, выглянула директриса.
– Дарья Николаевна, по-моему, вам лучше остаться.
Дашка тряхнула пепельной гривой.
– Пособие я уже выбрала. – Она взяла меня под руку. – Мы позвоним вам, Зинаида Павловна. Позже.
Зинаида сокрушенно покачала головой:
– Глеб Михайлович, вы уверены, что я не должна…
– Абсолютно уверен. – Я приобнял боксера за плечи. – Поспешим, друзья мои. Павел Тимофеевич заждался небось.
Дашка молча сжимала мой локоть, а боксер, пока мы спускались по школьной лестнице, ухитрился буркнуть мне в ухо:
– Он хорошо платит, Француз. Обалденно платит.
Остальные охранники безмолвствовали, пялясь на Дарью. И на небе не осталось уже ни облачка. Вот что значит ведьма.
ГЛАВА 29
Фирма «Стратосфера» действительно располагалась в одном из переулков, прилегающих к Тверской. Место было престижное, да и новехонький пятиэтажный особняк из стекла и бетона соответствовал району для богачей.
