Но физики уже не смотрят на небо — напротив, повесили головы и погрузились в раздумья. Дин И первым вновь поднимает взгляд к пустой белой Вселенной и медленно, шумно вздыхает.
— А ведь мы должны были это предвидеть…
Джонс тоже поднимает голову и смотрит в глаза Дин И.
— Да, определенно, это проявилась переменная уравнения суперсимметрии!
— О чем вы говорите?! — кричит главный инженер.
— Если пользоваться вашей метафорой, мы завершили кругосветное путешествие, — заявляет, улыбаясь, Дин И.
— Вы хотите сказать, что это произошло из-за эксперимента?!
— Да, конечно, — отвечает Джонс, успевший приложиться к своей фляжке. — Как Магеллан узнал, что Земля круглая?
— К… круглая? — вразнобой повторяют все остальные, не отрывая от физиков ошеломленных взглядов.
— Земля круглая. Если отправиться с любой точки на ее поверхности и неуклонно двигаться по прямой, вы вернетесь туда, откуда начали, — объясняет Джонс. — Теперь мы знаем форму Вселенной. Это все равно что мы бы шли по прямой в микрокосмос и достигли конца, который, как оказалось, выходит в макрокосмос. Ускоритель пронзил мельчайший строительный блок физики, и энергия воздействовала на самый крупный строительный блок, вывернув наизнанку всю Вселенную.
— Так что, доктор Джонс, вам все еще есть ради чего жить. Физика не подошла к концу, — говорит Дин И, — она только началась, подобно тому, как географическая наука возникла только после того, как была определена форма Земли. Мы оба заблуждались. Если бы меня попросили выбрать краткую формулировку, лучше всего описывающую то, что произошло, я воспользовался бы словами шейха Дилшата. Хоть я не верю в Аллаха, тайны Вселенной намного превосходят возможности нашего постижения.
Припоминаю… Был в прошлом веке такой писатель-фантаст Артур Кларк. Он как-то высказал в одном из рассказов идею о вывернутой Вселенной. Но кому могло прийти в голову, что такое случится на самом деле?
— Что теперь делать? — спрашивает главный инженер.
— Да ничего. Меня вполне устраивает жизнь в вывернутой Вселенной. Не находите, что она так же прекрасна, как и прежняя? — Джонс допивает остатки спиртного из фляжки и, уже немного опьяневший, вскидывает руки, раскрывая объятия новой Вселенной.
— Но погодите… — Главный инженер тычет пальцем в сторону телевизора. Там видно, что возбуждение и паника, охватившие зрителей на стадионе, уже переросли в массовую истерию. Наверняка и во всем мире творится что-то подобное.
— Продолжать бомбардировать мишень, — говорит главному инженеру Дин И, глядя краем глаза на экран компьютера, где видно, что он продолжает анализировать результаты первого цикла эксперимента, временно приостановив поток частиц.
— Вы с ума сошли? Кто знает, что произойдет при следующем столкновении частицы с кварком? Что, если Вселенная схлопнется или, напротив, взорвется?!
— Ничего подобного не случится. Мы только что получили подтверждение теории суперсимметрии и теперь знаем, что произойдет потом, — говорит Джонс.
Ускоритель возобновляет бомбардировку мишени частицами сверхвысокой энергии. Присутствующие ждут, когда в атомной буре вновь появятся несколько разноцветных капель.
Минута… две минуты… десять…
По экрану тянется кривая и бегут строки данных.
Ничего не происходит.
По телевизору видно, что зрители на стадионе утратили рассудок и в свете чисто белого неба колотят и топчут друг друга. Изображение мигает, потом исчезает, и экран заполняется «снегом». Внезапное изменение мироздания оказалось не по силам разуму; человечество попросту не вынесло потрясения. Весь мир пребывает на пути к неизбежному безумию.
Без всякого предупреждения Вселенная возвращается к изначальному состоянию: над головой снова иссиня-черное небо, испещренное мерцающими звездами.
— Вы свершили то, что было под силу одному Аллаху! — говорит старый Дилшат, стоящий со всеми остальными на барханах Гоби под пьянящим космосом.
— Да, неустанное познание принципов физики дало нам богоравные силы. Такие, о которых никто из нас не мог и мечтать, — отвечает Джонс.
— Тем не менее мы всего лишь люди. Кто знает, что случится в будущем, — говорит Дин И.
Старый Дилшат медленно преклоняет колени перед небесами.
— О, Аллах…
В ночном небе мерцают яркие звезды, и Вселенную заполняет не доступная слуху мелодия.
Нити
纤维, 2001 г.
— Эй, вы попали не на свою нить!
Такими были первые слова, которые я услышал, угодив в этот мир. Я заканчивал обычный патрульный полет над Атлантическим океаном на «F-18», уже предвкушал, как совершу посадку на авианосце «Рузвельт», и вдруг оказался неведомо где. Я дал форсаж, но истребитель как повис неподвижно в прозрачном куполе, так и висел там, будто мой самолет удерживало на месте какое-то невидимое силовое поле. А в небе виднелась большая желтая планета, частично прикрытая полосой тени, которую отбрасывало тонкое, как лист бумаги, кольцо. Я не из тех дураков, что не верят своим глазам, если видят что-то странное, и не подумал, будто уснул за штурвалом. Я сразу понял, что это реальность. Разум и хладнокровие всегда были моими сильными качествами, которые и вывели меня на первое место в нашей эскадрилье «F-18».
— Пожалуйста, зайдите в регистратуру и отметьте случайное появление, — продолжал голос в шлемофоне. — Но, конечно, сначала вы должны выйти из своего самолета.
Я посмотрел вниз. Самолет висел на высоте около пятидесяти метров.
— Не бойтесь, прыгайте. Сила тяжести здесь совсем невелика.
Так оно и оказалось. Я открыл фонарь кабины и поднялся, но обычное движение ног подбросило меня в воздух: я вылетел из кабины, как будто катапультировался, и плавно опустился на поверхность. Там я увидел нескольких человек, лениво расхаживающих по сверкающему стеклу. Самым необычным было то, что в них вообще не было ничего необычного. Судя по внешнему виду и одежде, эти люди определенно не привлекли бы к себе внимания, скажем, в Нью-Йорке — но тут сама нормальность казалась чем угодно, только не собой. А потом я увидел регистратуру, о которой шла речь. Рядом с ней уже находились три человека, не считая работавшего за стойкой. Возможно, они оказались здесь также случайно. Я подошел.
— Ваше имя, пожалуйста, — обратился ко мне тощий, очень темнокожий регистратор, похожий на всех работников гражданских служб на Земле. — Если не понимаете язык, на котором здесь говорят, возьмите устройство-переводчик. — Он указал рукой на груду странных приборчиков на соседнем столе. — Но, думаю, вы обойдетесь и так, потому что наши нити расположены по соседству.
— Дэвид… Скотт, — медленно ответил я, а потом спросил: — Что это за место?
— Это межнитевая пересадочная станция. Не беспокойтесь, люди сплошь и рядом попадают не на те нити. Какая у вас профессия?
Я ткнул пальцем в желтую планету с кольцом.
— А это что такое?
Регистратор поднял голову и посмотрел мне в лицо с типичным выражением человека, которому давно осточертело то, что приходится видеть ежедневно.
— Земля, конечно.
— Да какая же это Земля? — воскликнул я в изумлении, но тут же подумал и о другой возможности. — А какая дата?
— Вы имеете в виду: сегодня? Двадцатое января две тысячи первого года. Так какая у вас профессия, сэр.
— Точно?
— Что? Ах, вы о дате… Конечно точно. Ведь сегодня инаугурация нового президента Соединенных Штатов.
Услышав знакомые слова, я чуть успокоился. Эти ребята и впрямь с Земли.
— Как, как можно было выбрать президентом этого болвана Гора? — требовательно спросил один из трех, находившихся рядом со мною по эту сторону стойки, одетый в просторную коричневую ветровку.
— Вы ошибаетесь, президентом выбрали Буша, — сказал я ему.
Но он настаивал, что выбрали Гора. Мы заспорили.
— Слушайте, какая разница? — вмешался в наш спор еще один мужчина, одетый в традиционный китайский китель со стоячим воротником.
