К утру наступило протрезвление, и Карен столкнулась с жестокой реальностью: неотвратимо надвигался прием более дюжины приглашенных гостей. Она купила рулет в НН, а Эрнеста приготовила два подноса с ассорти сыров от Барни Гринграсса и Стурген Кинг. Еда стоила целое состояние.
Размеры затрат вызывали у нее легкое чувство неловкости. Она боролась с ним, участвуя в многочисленных благотворительных обществах, и успокаивала себя рассуждениями об экономической пользе таких мероприятий. Джефри дразнил ее, называя Карен «совестливой банковской карточкой». Нарезанные кусочки лосося уже начали твердеть и потемнели. Карен беспокоилась, сохранят ли свою свежесть и другие продукты.
— Миссис Фрамптон, вы уже порезали рулет?
— Нет, миссис Каан.
Женщина и не думала двигаться.
— Не могли бы вы это сделать сейчас? — с ангельским терпением спросила Карен.
Она силилась понять, чего больше в миссис Фрамптон — затаенной враждебности или просто тупости? Трудно сказать, что хуже. Может быть, ее пассивность объясняется просто неприязнью к ней, богачке, приезжающей сюда на выходные дни, в то время как она, миссис Фрамптон, прожила вею свою жизнь в провинциальном городке, еле сводя концы с концами. Сын миссис Фрамптон служил в местной полиции. Он не мог заработать на покупку собственного дома в Вестпорте и вместе с женой и двумя детьми жил у родителей. Слушая церковных прихожан, прачек и те сплетни, которые приносил ее сын, миссис Фрамптон была в курсе всех событий городка. В свою очередь, она, наверное, сообщала все что могла о Карен любому, кто готов был выслушать. Вот и еще одна причина, по которой Карен недолюбливала деревню. Карен была наивным нью-йоркцем, смотрящим с презрением на провинциалов, туристов и дорожно-строительных рабочих. Они не знали, где можно купить качественную еду или перезарядить отказавшую аппаратуру. Они не смогли бы сыграть в игру Дефины «Назови самое лучшее». Они были чужаками, пришлыми торговцами.
Но здесь, в Вестпорте, пришельцем оказывалась она. Среди людей типа миссис Фрамптон, садовника Джорджа, Хейзена и Билла Маклея из промтоварной лавки она чувствовала себя чужаком на чужой земле. Она подозревала их в антисемитизме и сомневалась в их доброжелательности. Но Джефри они нравились. Он обзывал ее параноиком, а их считал «солью земли». И только представьте себе — он часами трепался с ними!
Карен осмотрела гостиную — все ли в порядке. Это было огромное помещение с декоративно-амбарными балками на потолке. Помимо двух закутков с диванами и креслами, здесь находился только большой застекленный обеденный стол с дюжиной светлых виндзорских стульев. На стенах за диванами и столом был развешен триптих старого приятеля Джефри — Перри Сильвермана, выполненный в мягких, почти бесцветных тонах. Цветовая тональность комнаты создавалась двумя потрясающими керманскими коврами, расстеленными на полу. Они были сделаны из смеси шерсти и шелка и имели нежнейший цвет, оттенки которого менялись, когда вы шли по нему. Кроме картин Сильвермана и этих ковров, Карен ничего не нравилось. Картины они получили в качестве свадебного подарка, а вот ковры обошлись ей в тридцать тысяч долларов за каждый — и это по оптовой цене, благодаря посредничеству знакомого декоратора, друга Карла. Но ковры стоили этих денег: они создали комнату.
Миссис Фрамптон кончила нарезать продукты и тупо стояла у разделочной стойки.
— Не могли бы вы положить это на поднос? — спросила Карен. — Я думаю, что лучше всего взять овальный, голубой.
Миссис Фрамптон кивнула и нагнулась поискать поднос в ящике кухонного стола. Кухня представляла собой образец загородной кухни высокого класса. В ней имелось около дюжины кухонных столиков из белого дерева и стекла, чтобы было видно, что все, что на них положено, содержится в абсолютном порядке. Имелись тройная фарфоровая раковина, мойка для посуды и холодильник, в котором мог бы поместиться бок быка. Холодильник был оформлен в дачном стиле. Через несколько месяцев это будет настоящий жилой дом. Карен включила плиту, чтобы вскипятить чайник, и тут припомнила:
— Вы уже начали готовить кофе? — спросила она миссис Фрамптон.
— Нет, миссис Каан.
— Тогда начните и наберите полный кофейник: нам потребуется не менее двенадцати чашек. Не смогли бы вы помолоть еще зерна: Джефри любит смесь сортов.
Она оставила миссис Фрамптон с наимоднейшей кофемолкой наедине и отнесла поднос с едой в буфет. Тем временем из цветочного магазина принесли букет с абсолютно невозможным сочетанием лилий и тубероз. Она не заметила, как он оказался здесь. Карен вытаращила глаза. Такое могло случиться только в провинции: вся комната пропахла похоронами. Никто не сможет есть, когда стоит такой аромат. О Боже! Она положила руку на лоб и стала тереть виски.
Она ведь хотела организовать маленькую приятную встречу так, чтобы утро прошло хорошо, создало хорошее настроение, без тяжелых проблем, с налетом юмора. Правда, это была обязательная встреча, но разве не все встречи таковы? Белл часто напоминала, что ей следовало приглашать в гости ее семью и семью Джефри хотя бы раз в месяц. Сегодня она выполнит свой общественный долг одним махом. Поводом для приглашения было предстоящее bat mitzvah ее племянницы, но это позволяло увидеть семью и друзей, с которыми они с Джефри не могли часто видеться из-за занятости. Однако ее занятость не отменяла ее любви к обеим своим племянницам и особенно к Тифф.
Ей хотелось свести всех вместе. Стефани впервые встретится с Тангелой не в рабочей обстановке, и не исключено, что они понравятся друг другу. И уж если Карен не суждено родить ребенка и они не собираются брать приемного, то это и есть ее семья. Она надеялась, что в этот раз Белл поладит с матерью Джефри, Сильвией, и что сама она не будет испытывать чувство неловкости в присутствии обеих его сестер.
Так все и будет, но не зарекайся.
Она подняла вазу сверхароматных цветов и вынесла ее за дверь. Трава доходила до икр ног: стрижка газона — это борьба с природой, которую они вести не желали. Джефри считал, что нестриженный газон выглядит даже более естественно, но Карен знала, что соседи осуждали их за это.
Она огляделась вокруг. Вдоль крытой шифером террасы росла сирень. Если слегка разорить сад, то можно освежить комнату букетом нежной сирени. Он не обогатит цветовую гамму, но и не вызовет тошноту от трупных ассоциаций. Карен прошла через боковую дверь сарая, нашла в нем садовые ножницы, вышла и быстро срезала несколько веток сирени. Букет выглядел скучно, второсортно. Она заметила несколько сухих веток на кустах форситии. Срезала их и добавила к букету. Этим она разрушила однообразие букета, создав контраст мертвых веток с цветущей россыпью сиреневых гроздей. Карен внесла вазу в комнату как раз в тот момент, когда раздался звонок в дверь. Джефри включил концерт Моцарта: в воскресные дни он предпочитал слушать классику. Ей больше нравились Спин-Докторсы или даже старые записи Стоун-сов, которых Джефри, естественно, не переносил. Карен поспешила к парадной двери.
