— Похоже, охраны и вправду нет. — Сказал Дикей, когда мы без проблем дошли до больших, добротно выполненных дверей. — Вы готовы?
Лили кивнула и максимально сосредоточилась.
— Я был готов еще несколько дней назад, когда пообещал тебе помочь — Ответил я и с большим усилием отворил двери.
Кислотно-фиолетовый окрас стен мгновенно ударил по глазам, практически выжигая их. Безвкусные светильники с довольно яркими лампами еще сильнее ухудшали и так испорченное впечатление.
— Такое чувство, что этот дом сбежал из сказки. — Прикрывая глаза, сказал я. — Кому вообще нравятся такие вырвиглазные цвета.
— Скорее не из сказки, а из страшилки — Согласилась со мной Лили.
— Еще одни двери — Кивнув, обратил наше внимание Дикей.
Вдвоем мы смогли открыть двери и пройти в следующий зал. Ничего нового — также пуст и окрашен во все тот же безвкусный фиолетовый цвет. Взглянув под ноги, я смог в идеально отполированной плитке увидеть свое отражение.
— Хм, я надеюсь это не лабиринт — Дикей вздохнул и вместе со мной принялся открывать следующие двери.
На этот раз зал слегка отличался от тех, что мы видели раннее. По-прежнему пуст, но теперь стены были окрашены в черно-серый цвет. Зал был намного просторнее и в его центре стоял невысокий, серый, скорее всего, металлический прямоугольник. Наверное, в него бы уместилась одна кровать, и еще бы осталось немного места, чтобы с нее встать.
— Час от часу нелегче, а это еще что такое…
Начала говорить Лили, а потом я услышал до боли знакомый звон и рухнул на плитку. Корчась в конвульсиях, я еще несколько секунд оставался в сознании, но вдруг, как если бы щелкнули рубильником, я отключился.
В прошлый раз, когда на меня использовали эту штуку, я мгновенно проснулся, но уже побитым и привязанным к стулу. В этот раз я находился в кромешной темноте. Какое-то время я просто прислушивался к месту, в котором оказался, но затем вытянул руки вперед… и не увидел их.
— Неужели я погиб?
— Неужели я погиб?
— Неужели я поги…
— Неужели я по…
— Неужели я…
— Неужели…
Стоило мне подумать, как в этом пространстве моя мысль эхом повторилась не менее тысячи раз. Закрыв уши я хотел избавиться от незнакомого-моего громогласного голоса, но он пробирался прямо в разум и беспощадно наносил удар за ударом. И вдруг он исчез также быстро, как и появился. Не успел я, перевести дух, как тьма пропала и я очутился в месте доверху забитого людьми. Я, опешив, сидел на кровати, которая высилась над толпой, и наблюдал за незнакомыми мне людьми. Или все-таки знакомыми? Рядом со мной сидела девушка. Довольно красивая с длинными золотыми волосами, но я ценил в ней не внешность, а душу, ее доброту. Я ее любил. Но кто она такая? Неожиданно для самого себя я подскочил и встал на кровати во весь рост.
— Куда это ты так вскочил? — Спросила меня золотовласая девушка.
— Готов поспорить на что угодно, что сегодня снова никто не вернется — Сказал вдруг я.
— Не нужно быть таким пессимистом. — Она улыбнулась. — Нельзя прекращать верить в лучшее, иначе рано или поздно тьма поглотит тебя.
— Анеля, я не ты и не могу просто надеяться на лучшее и ничего не предпринимать. Я думаю если тебе необходимо что-то, то сделай это сам и ни на кого не надейся.
— Правильно, но… Стой, Бонум только не говори, что…
— Хорошо, я не скажу тебе — Сказал я и перепрыгнул на другую кровать.
Ничего не понимаю… Где я и самое главное кто я? Продолжая прыгать с кровати на кровать я наконец добрался до безлюдного места и, спустившись на бетонный пол, побежал к огромной круглой двери с надписью на всенародном письменном языке, который я к своему удивлению моментально прочитал: “Выход. Переход к Административному отсеку”. До того, как отпереть дверь отпечатком пальца я успел немного оглядеться: мы находились в каком-то полукруглом помещении, которое явно не стремилось получить награду: “Самый красивый интерьер за последнюю тысячу лет”. Бетонные своды освещались слабым отсветом настенных ламп, которые создавали ощущение полумрака. К стенам были приставлены пятиэтажные кровати, на которых люди спали, ели, проводили весь свой день. Дверь открылась, и ноги сами понесли меня вперед через какие-то еще более темные переходы.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
“Демон… Санни…” — Машинально позвал я, даже не осознавая значения этих слов.
“Интересно будет ли она пытаться меня остановить?” — Послышался чужой голос моей голове.
Я продолжал идти вперед в темноту, совершенно не зная пути, но при этом уверенно поворачивая на перекрестках.
“Нет! Даже если она попытается, то я буду стоять на своем. Если не я, то кто?” — Я вновь услышал этот голос.
“Парень остановись… не будь дураком…” — Даже не понимая, чего он хочет добиться, я все равно попытался остановить его.
“Нет, я уже все решил!”
“Неужели… ты меня слышишь?” — Спросил я, но ответа не последовало. — “А кого это… спросил я…”
Наконец-то я дошел до… до какой-то видимо определенной двери, ничем не отличающейся от тысячи других через которые я прошел до этого. Собравшись с силами и мыслями, я открыл дверь и вошел в комнату. В помещении находилось десять человек, и все они сидели за одним столом, что-то рьяно обсуждая до того, как я вломился. Ничего удивительного — сейчас время конференции. На белых стенах висели потухшие мониторы, которые должны были создавать иллюзию окон, показывая внешний мир, но они были отключены в целях сохранения энергии. Как и половина всего света в бункере.
— Сегодня же никто не вернется? — Спросил я у притихших людей.
— Бонум тебе нельзя здесь находиться — Сказал один из наших предводителей.
— Значит, да… Почему вы не можете просто сказать это людям? Зачем заставлять их ждать возле ворот каждый гребанный год? Вы же можете сказать, что никто не вышел на связь…
— Бонум успокойся, мы всегда ждем до последнего, чтобы не давать ложной информации…
— Мне надоело ждать. — Я закусил губу. — Я хочу стать добровольцем!
— Сын! — Мой отец поднялся со стула. — Живо выйди отсюда и чтобы я больше не слышал от тебя таких слов.
— Нет, я буду твердо стоять на своем… Я все решил.
— Запрещаю! — Крикнул отец. — Тебе ведь всего лишь восемнадцать.
“Он правда дорожит мною, ведь я последний кто у него остался…”
— Ты не можешь. — Спокойно ответил ему я. — По закону любой, кто…
— К черту этот закон… Зачем тебе это? — Ошеломленно спросил он.
— Я хочу спасти всех вас…
Я открыл глаза и увидел уже до рвоты приевшийся бетонный свод. Сегодня я ночевал у отца в комнате, спал на кровати, а он на полу. Ему удалось впервые за много лет уговорить меня расположиться в его комнате, а не общей. “Мы же можем больше и не увидеться” — Вот, что он мне тогда сказал.
Сев на край кровати я окончательно проснулся и понял, что отец уже не спит. На маленьком столике стоял чай, от которого все еще медленно поднимался пар и небольшая коробка конфет.
— Я подумал, что сейчас именно тот момент, когда стоит воспользоваться запасами. — Он улыбнулся. — Присаживайся, покушай, перед тем как покинешь бункер.
— Угу — Кивнул ему я.
Я немного поел и слегка отпил чай, а затем спросил:
— Почему ты не ешь?
— Ты не бойся, я уже поел… Я не рассчитывал, что ты будешь так долго спать. — Отец вздохнул. — Может, ты все-таки передумаешь ты не обязан выходить на поверхность?
Секунду я колебался, но затем ответил ему:
— Нет отказаться сейчас это значит отправить кого-то другого на возможную смерть. Я уже решился, и не буду отступать от своих принципов. Я обещаю тебе, я вернусь и принесу всем вам отличные новости.
— Бонум…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Я оставлю тебе. Ты ведь соврал, что успел поесть, пока я спал.
Отец, молча, взял одно печенье и со слезами на глазах съел его. Это был первый и последний раз, когда я видел его плачущим.
Прошел целый год с моего решения стать добровольцем и вот теперь меня провожает целый бункер, желая мне удачи. В первых рядах стоял мой отец и Анеля, которая каждый день пыталась меня отговорить, и даже этот не стал исключением, но я сказал ей тоже, что и остальным: Даже и не пытайтесь меня хоронить, я обязательно вернусь…
