непредсказуемым.
Буквально в считанные минуты была выдвинута из закромов хлама электроконфорка, порезан свиной жир, головка репчатого лука и отваренная в кожуре картошка. Пока зашипели куски жира, Кирилыч вернулся из курятника с восемью яйцами, сыпнул нарезанный лук, после картофель, всё это посолил, ловко вбил в чашку восемь яиц и вылил на сковороду. Я, открыв рот, наблюдал за происходящим. Дом наполнился невероятно приятным запахом жареного лука. Не успел я опомниться, как на столике моей спальни стояла закрытая крышкой сковорода, нарезан хлеб, а всё, что участвовало в готовке, было помыто у колонки с водой. Действия Кирилыча были настолько слаженны и рационально коротки, что я даже сравнил его со своим отцом. Да. Не прошло и десяти минут, как из унылого «ничто» холодильника образовался обед. Собакам было отрезано по большому куску хлеба, после чего мы сели за стол. Только оказалось немного непривычным для меня, что есть нужно было из общей сковороды, а грубо нарезанный хлеб был положен на стол.
В две стопки была налита беловатая жидкость, крышка сковороды открыта, а на её края водружено две вилки. Кирилыч с очень довольным выражением лица поднял стопку и сказал:
– Ну, за знакомство, Филя!
Я тоже поднял стопку и ответил:
– Будем знакомы!
Напиток был весьма специфичный, с ярко выраженным запахом сивушных масел, чем-то напоминающий невероятно противные виды текилы. Возможно, изрядно поддатый после третьего ночного заведения, я бы и это чудо-снадобье выпил не задумываясь, но без лимона и соли на руке мне эта штуковина не пошла. А вот обед получился сытный и, на удивление, вкусный. Мы хоть и не жадно, но очень быстро всё съели. В процессе обеда Кирилыч ещё дважды налил себе стопку по самые края, и, чокаясь о мой почти не надпитый стаканчик, опрокидывал свой, издавая довольное рычание после каждой стопки. Сковорода была вытерта куском хлеба, хлеб съеден, а вилка облизана и вытерта об полотенце. Я немного покосился на свою с мыслью, сколько раз он облизывал и этот предмет, но было уже поздно.
– Слушай, Кирилыч, – спросил я с издёвкой, чтобы хоть как-то отомстить за вилку, – а что это у тебя за забор такой странный? Ты приверженец авангардного стиля?
– Хе-хе, все, кто видят, спрашивают, – с озорством ответил он. – Нет, только доски вещь нужная, и не знаешь, какая куда годиться будет. Мне жалко пилить ради забор, чтоб ровный. А они на виду, если какой нужна для дела, я снимаю и применяю надобности.
Мне нечего было ответить, кроме одобрительного «Ясно». Опять он показал сокрушительное превосходство над моим мышлением. Было совершенно понятно, что события с фигуркой в кармане не случайно привели меня именно сюда. Любой здешний предмет, имевший с виду глупую хаотичность, на самом деле был продуктом огромной рациональности, отсутствия шаблонности мышления и полного игнорирования догм и стереотипов. Шестеренки в мозгу этого маленького полусказочного героя логично пренебрегли стандартом в пользу эффективности. Со временем и яма для воды с трубами, и бочки с прокисшим «нечто» в подвале, и подземный ход – всё это, скорее всего, мне объяснится, причем окажется правильней и логичней известного ранее.
После обеда Кирилыч взял тележку, ручную пилу и укатил вместе с дворнягами. В мыслях всплыл образ о герое одного мультфильма, вокруг которого всегда летают кругами мухи, куда бы тот ни пошел. Так и вокруг Кирилыча всегда кружили эти дворняжки. Я остатком жидкости из стопки тщательно протер одну вилку, одну большую ложку и чайную ложечку, то же самое проделал с одной тарелкой и одной чашкой, решив, что это будет моя персональная посуда. И…
* * *
На протяжном «И» наступила небольшая пауза в моём рассказе.
– Насколько мне нужно вдаваться в подробности насчет предметов личного характера и гигиены? – спросил я больше у Стефана, но неловко поглядывая на Фрейю.
У той появилась усмешка на лице, Стефан же спокойно и, как всегда, по-деловому ответил:
– А это вызвало личные переживания и эмоции, отличные от описанных ранее? Пикантные подробности нам не нужны, только важные моменты, по сути.
– Да, вызвало, и вполне сильные.
– Тогда конечно, мы же в больнице, а не в ресторане. И, кроме того, врачебную тайну никто не отменял.
– Ну, тогда продолжу, – я ещё раз покосился на Фрейю и продолжил свой рассказ.
* * *
Так вот. Дошло дело до туалета. Решив сходить по-большому, я направился в сторону двора, указанную мне утром. Но ровным счетом ничего там не нашел, кроме вскопанной местами земли. Под нехитрым навесиком виднелась стопка изорванных газет, наколотая на большущий торчащий гвоздь. По наличию столь необходимой для такого «грязного дела» бумаги я понял, что это и есть туалет. А для того чтобы сходить по-большому, действительно нужна лопата. Другого выхода, кроме как за ней вернуться и сделать все, как принято тут, у меня не было. Хоть место было и укромное, и не просматривалось ни с какой из сторон, процедура показалась мне очень унизительной. С одной стороны, моменты справлять нужду вызывают потребность закрыться в как можно меньшее помещение, спрятаться от всего мира и остаться только наедине с собой. А с другой стороны, уже будучи наедине, не видеть и даже не представлять, что за безобразие творится там, внизу, на другом конце себя. Здесь же окружающий тебя мир оставался большим, да и, ко всему прочему, когда закапываешь добро в землю, было видно, что именно ещё недавно было частью своего так горячо любимого организма.
В любом случае, дело было сделано, и лопата вернулась на свое законное место у входа в дом. Только волна смущения и негодования накрыла меня с головой и породила кучу мыслей. Первым делом подумалось, что людям совершенно ничего не известно о традициях столь тайного процесса в разных странах. К примеру, как ходят в туалет эскимосы, живущие в юртах и чумах, или африканские племена, или амазонские? Что используют они в качестве бумаги: снег, верблюжью колючку и листик бархатного банана? Зарывают ли продукты своей жизнедеятельности или оставляют как доказательство здоровья своего пищеварительного тракта для соплеменников? На эти вопросы вряд ли можно найти ответ в энциклопедиях или интернете, потому как о таких вещах все молчат, и единственный способ узнать – это приехать и на месте убедиться по собственному опыту.
И теперь я приобщился к местной туалетной традиции, и мне она совсем не понравилась. Теперь я понимал, почему там, под мостом, когда я прятал свой паспорт с деньгами на обратный путь, было до неприличия грязно. Виновата во всём традиция, местная особенность не иметь туалета, а использовать под него любое укромное пространство вокруг. Интересно, как этот процесс происходит в соседских, более
