— Металлические, — не задумываясь, выдает Джен.
— Путь будут металлические. Если тобой в этот момент будет кто-то управлять, он либо не ответит на звонок, либо до металлических цветов не додумается.
Джен пожимает плечами.
— Может сработать.
— Обязательно. Но лучше бы случая не представилось. Кстати, с транквилизаторами отличная идея.
— Они, оказывается, есть в свободной продаже. Симпатичный такой револьвер, увесистый. В комплекте сотня дротиков. Доза в них, правда, разве что на кошку. На меня весь барабан уйдет.
— В первый раз вижу, чтобы лицензию на свое убийство выдавали. Может, лучше электрошокер? — Романов лезет в карман, достает пачку длинных, тонких как он сам сигарет. Слегка приспустив окно, подкуривает от зипповской зажигалки.
— Транквилизатор надежнее.
— Тебе виднее, — соглашается Романов. — Я вот что еще хотел сказать. В часы встроен хитрый приемник. Если к тебе снова подключатся, мы попытаемся узнать, что это и откуда исходит.
— А если нет? — сомневается Джен. — Кого-нибудь дважды цепляли?
— Нет.
— Тогда, если эта штука сможет засечь источник, давай ее на Джа нацепим! Он пока единственный, кто ловит приходы постоянно.
— Я бы согласился с тобой, но часы у нас всего одни, а вреда в случае новой атаки ты нанесешь гораздо больше, чем Джа. Уж извини. В конце концов, единственные гарантии, которые может дать эта штука, она сто процентов предупредит нас о вторжении. Чего не скажешь о пеленге. Поэтому давай решать те проблемы, которые мы можем решить.
Джен соглашается, нехотя. Цепляет часы на руку, застежка садится как влитая, не трет, не болтается.
— Водонепроницаемые?
— Конечно. Их лучше вообще не снимать.
— Понял.
Джен прыгает по пунктам меню, находит раздел записи исходных показателей, включает анализ. Он ожидал от опоясывающего запястье сканера физического отклика — покалывания, вибрации, чего-то ощутимого, но часы ограничились индикатором загрузки на экране.
— Откуда они? — спрашивает Джен.
— От местного Бесслера, — улыбается Романов. — Знакомый парнишка, живет в полстах километров от города. Сколько его помню, пытается построить вечный двигатель. И ведь построит же. Когда-нибудь.
— Откуда у нас в селе такие спецы? — спрашивает Макс, до этого момента сидевший тихо.
— Таких много по стране. Понимаешь, это раньше Ломоносовым нужно было пешком в Москву идти, а сейчас они учатся сами, зачастую вообще без университетов. Сидят по деревням, майнят крипту в сараях, чтобы просадить ее в фэнтезийной РПГ, которую пишут такие же ломоносовы из соседней деревни. А в перерывах между боями эльфов с орками конструируют вот такие игрушки, — Романов показывает на часы, — забавы ради.
Индикатор в очередной раз заполнился и исчез.
— Что теперь? — спрашивает Джен.
Романов разворачивает его руку экраном к себе, быстро пробегает по меню, проставив несколько галочек, и отпускает.
— Вроде все. Езжайте домой. И надеюсь, эта ночь будет спокойной.
— Спасибо, — Джен крепко пожимает Аристократу руку. — По делу Юли ничего не слышно?
— Нет. Все настолько гладко, что чувствую подвох. Если что-то выясню, я обязательно позвоню.
Кивнув на прощание, Джен выходит из машины. Одергивает рукав куртки, закрывая новый девайс. Привыкает к дискомфортному ощущению утяжеленного запястья. Жить не помешает. Надежда хлипкая, но хоть какой-то контроль.
Вопреки изначальным планам решили не разъезжаться по разным квартирам, а напротив, держаться вместе. Макса с Алекс устроили в спортзале на громадной надувной кровати. Во все комнаты врезали купленные по дороге замки. Разбрелись по углам уже далеко заполночь, вымотанные.
И все же небольшая вмятина на бензобаке Нортона есть. Зациклившись на выхлопной, Джен ее попросту не заметил, теперь раздосадован, что просто покраской не обойтись.
— Она ж маленькая, молотком просто изнутри долбануть и выправится.
Джен глядит на Макса, как на изверга. Пытается придумать красочную аналогию с членовредительством, но в голову приходят только выбитые челюсти и сломанные руки, которые по сути повреждений не подходят.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Там внутри антикоррозийное покрытие. Ты его отобьешь к херам.
— А как тогда?
— Магия! — Джен подтягивает под себя табурет. — Сейчас снимем бак, закутаем в тряпки и зальем бензином на сутки. Я его сольвентной красил, она кусками отойдет. Потом на вмятину приклеим специальные присоски и вытянем металл.
— Руками что ли?
— Любой частью тела, достаточно крепкой для этого.
Макс чешет макушку. Хватается за ключ. Вместе они быстро освобождают топливный бак из тисков.
— Я завтра на смене, — предупреждает Макс, пока Джен бережно укутывает бак старым тряпьем. — Сутки через трое работаю. Так что, не смогу подстраховать. Извини, брат.
— Ничего. Романов подстрахует. Ну и транквилизатор у Саввы всегда наготове. Мне вообще кажется, она только и ждет повода мне его всадить.
— Я бы тоже на это посмотрел, — смеется Макс. — Хотя, лучше не надо.
Уложив закутанный бак в громадный черный пакет, Джен аккуратно заливает его бензином, Макс поддерживает за края. Когда округлый бок тонет полностью, они выгоняют из пакета воздух и крепко завязывают узлом.
— Ну вот, теперь до завтра пусть лежит.
У Джена в кармане вибрирует мобильник, но руки грязные — не достать. Отмотав парочку лоскутов одноразовых полотенец, Джен вытирает ими замасленные ладони, затем промывает с мылом в раковине. Телефон уже смолк, но не сумев дозвониться, Савва оставила сообщение. Две фотографии то ли с уличных камер, то ли с регистраторов, одна хуже другой. На обеих — женщина, стоящая на тротуаре. Места разные, неприметные, ни один знаковый объект не попал в кадр. Джен открывает фото, которое получше, увеличивает его насколько возможно, вглядывается в смутно знакомое лицо.
На звонок Савва отвечает после первого гудка.
— Привет, откуда снимки? — спрашивает Джен.
— Одно сделано во время юлиной смерти, второе — когда ты с байка навернулся. Ты эту мадам знаешь?
— Не то, чтобы знаю. Пересекались пару раз случайно, — говорит Джен, понимая, что слово «случайно» уже не подходит. — Один раз я с ней в магазине столкнулся, на ногу наступил. Второй — в тире. Она уходила, когда мы приехали.
— Супер! Они же записывают паспортные данные всех, кто приходит. Позвонишь сейчас?
— По телефону не дадут. Надо ехать, поговорить с Павлом.
— И? Когда едем?
— Переодеться можно?
— Только быстро.
Вот же настырная. Джен сбрасывает звонок.
— Спорить бесполезно, да? — спрашивает Макс с пониманием. — Меня Олька первое время бесила жутко. В основном из-за того, что Санька постоянно идет у нее на поводу. Я потом уже понял, что с ней спорить бесполезно и проще согласиться, а потом втихую сделать как считаешь нужным. Сашка-то давно ее знает, уже подстроилась. А я… Иногда прям удушил бы. Мне кажется, или Джа такой же?
— Не кажется, — отвечает Джен, переодеваясь из рабочей униформы в домашнюю одежду. — И он все еще жив, благодаря именно этому.
— Ясно, — кивает Макс. Он уже перекинулся в чистое. Быстро, как оборотень. — Пойду заводиться.
Во дворе под навесом, рассчитанном на вальяжный отдых двух мотоциклов, теперь ютятся четыре — Нортон и Монстер в центре, Фаер с Хищником по краям. Если хлынет дождь, Уралу достанется. Ему в принципе, пофиг, но Джену обидно, будто из дома выселили.
С самим домом не лучше. Очередь в душ, очередь за кофе, косметички в ванной (господи, зачем им три вида ваты?), ботинки Макса у самого порога и не захочешь — запнешься. Джен тяжело привыкает к вторжению, хотя никогда в этом не признается. И слова против тоже не скажет, потому что благодаря новым союзникам, он может перестать беспокоиться о том, что станет с Джа, если инквизитор даст маху. Теперь о пророке есть кому позаботиться.
