Борис вышел на крыльцо, посмотрел на небо, переливавшееся россыпью звёзд. Какое сегодня число? Точно. Сегодня же день летнего солнцестояния… Самый длинный день, и самая короткая ночь. Время, когда цветёт папоротник…
Она выплыла из тени, ступая неслышной кошачьей походкой, прекрасная и нагая. Борис оцепенел, не в силах двинуться с места, как утром. Нет, утром было проще — тогда несчастному студенту на помощь пришёл его организм, а сейчас помощи ждать было неоткуда. И Борис стоял и смотрел на приближающуюся тоненькую фигурку.
Ведьма. Оборотень. Ведьма-оборотень, плюс привидение к тому же. Сестрёнка по разуму…
— Ты чего не спишь? — девушка поравнялась с ним, стояла в двух шагах, и только тут Борис разглядел, что в руке у неё какой-то прозрачный сосуд, вроде как из целлулоида. Да ещё на ногах были какие-то тапочки, что ли…
Ярара почесала бедро, разом разрушив колдовское наваждение, и Борис вдруг понял, что девушка просто ходила до ветру, а это вот сосуд для подмывания. В каждой сказке есть доля сказки, а всё остальное — грубая проза жизни… Он отвёл глаза.
— Я смущаю тебя таким видом?
— Смущаешь — не то слово…
— Хорошо, я больше не буду. Стану надевать что-нибудь.
Студент вдруг осознал, что Ярара в отличие от него самого не испытывает ни малейшего смущения.
— У вас там не носят одежду?
— Ты прав. Наши тела покрыты мехом, и одежда нам ни к чему. Знаешь, у меня такое ощущение, что я целый день вчера проходила в скафандре. Трудно привыкнуть.
— Если так трудно, можешь ходить как сейчас — великодушно разрешил Борис — Только не при тётушке, она не поймёт.
— Ярара, ты скоро? — Ухурр возник из темноты так же неслышно, как и Ярара. И одет был ничуть не теплее, кстати.
— Ладно, Борис — девушка засмеялась — Завтра поговорим.
* * *
— …Много ли он видел? — Ярара фыркнула — Люди ночью почти слепы.
— И тем не менее. В следующий раз надевай что-нибудь, когда выходишь.
— Ладно, учту… Ох, ну и туалет тут у них… Как у вас на борту, Урумма?
— Всё нормально пока. Ты знаешь, что задумали наши начальнички, Иахрр и Хррот?
— Что?
— Повторить процедуру с трансмутантами.
— И кто будет следующими оборотнями?
— По их замыслам, я и Вахуу. На мой вопрос, кто будет управлять камерами, командор выдал: «запрограммируешь заранее». Начальникам всегда всё просто.
— А что, это невозможно в принципе?
— В принципе возможно. Но мы живём не в принципе, а в реальном мире, Ярара. Я бы не хотела выйти из камеры уродцем.
— Дядя Хррот и Иахрр просто пытаются вас спасти, Урумма.
— А то я не понимаю. Вот только они забыли спросить самих спасаемых.
— Ты не хочешь жить?
— Хочу, Ярара. Очень хочу. Но не любой ценой. Я хочу остаться орркой.
Долгое молчание.
— Ладно, Урумма. Конец связи.
* * *
— … Кто они, Борис?
Тётя Катя чистила картошку, и Борис наблюдал, как кожура тонкой струйкой стекает в чугунок, поставленный на пол.
— …Я же говорил тебе, тёть Кать — мои добрые знакомые, по университету…
— Не научился до сих пор врать, так уж не начинай — отрезала тётушка — Ну какие они студенты?
— Студенты тоже бывают разные. В чём дело, тёть Кать? Излагай.
— Излагать, говоришь? Ладно. То, что они не русские, понятно…
— Ну и открытие! — рассмеялся Борис.
— А ты не перебивай родную тётю. То, что картошку она не умеет чистить — тоже допускаю. Дворянское воспитание, на кухню ни ногой… ладно. Хотя мясо эта Ядзя разделала мигом, да так, что любо-дорого взглянуть — все жилки отдельно.
— Ну, тёть Кать… Может, у них дома картошка не в ходу была.
— Это в Польше-то? Ну-ну… Но это не всё, Боря — тётушка бросила очередную очищенную картофелину в посудину, сдула волосы, выбившиеся на лоб, поправила их тыльной стороной руки.
— Что же ещё, тёть Кать?
— Ножик после мяса в крови был, так она его облизала, Боря. Привычно так, машинально. Это тоже дворянское воспитание?
Студент молчал. Действительно, здорово подставляется девушка. Хорошо ещё, тётушка не видела её тогда ночью…
— Дальше — больше — продолжала тётя Катя — Варшаву она знает вроде бы, тут я спорить не буду. Сама-то я там недолго пробыла, много не помню… И по-польски пшекает, не придерёшься. А вот об элементарных вещах, что любая польская панна знает, понятия не имеет.
— О каких вещах?
— А ты не поймёшь, потому как мужеска пола. А вот женщине сразу — как иголкой в глаз.
— Тебе бы в контрразведке цены не было, тётя Катя — рассмеялся Борис — Ну, а про Ульриха чего скажешь?
— Про Ульриха? Про Ульриха немного скажу. Ну разве только, что он такой же Ульрих, как ты Минамото.
— Ты серьёзно, тёть Кать?
— Хватит, Боря. Ну что мы с тобой, как в суде, ей-богу. Факты, доказательства…
— Скажи честно, тёть Кать — неужели не нравится тебе Ядвига? Такая девушка!
— Нет, Боря, что не нравится, не скажу. Красавица, каких поискать. Добрая, любопытная… очень, очень любопытная…
— Умная девушка, тёть Кать. Большая редкость, кстати. И весёлая.
— Умная — это безусловно. Весёлая? Хм… Ну, тебе-то не видно, что с тебя взять… Ну пусть будет весёлая. Вот только девушка — это вряд ли.
— Ну, женщина…
— И не женщина.
Тётя Катя придвинулась к Борису, глядя прямо в глаза.
— Так кто они, Боря?
Борис понял, что припёрт к стенке. Но и сказать тётушке про гостей всё, что он знал, он не считал возможным. Это не его тайна.
— Астрономия, тёть Кать — чуть улыбнулся Борис — Ну, правда, не с братом, с мужем. Опоздал я, тёть Кать, что делать… Надо было почаще на чердак лазить, к ней на свидание.
— Ох, Борис, Борис… Ты меня уморис — покачала головой тётушка, без малейшего признака смеха.
* * *
— Ярара, Ухурр, здесь Иахрр.
— Здесь Ярара.
— Здесь Ухурр. Мы слушаем, командор.
— У меня для вас небольшая новость — вы раскрыты. Ваше инкогнито продержалось всего ничего.
— Не грызи меня, Иахрр. За такое время, что у меня было, подготовиться как следует невозможно.
— Я вас и не виню. Нужно решать.
Несколько секунд молчания.
— Эта тётушка не хуже своего племянника. Не глупее, по крайней мере.
— Инструкция настоятельно не рекомендует без крайней нужды переходить к групповому контакту. Один абориген — это безопасно, если что, его просто примут за сумасшедшего. Групповой же контакт непредсказуем.
— И всё же мы готовы рискнуть.
Долгое молчание.
— Ну добро. Пробуйте.
* * *
Планета поворачивалась под ним, словно громадный густо-синий шар, весь испещрённый белой накипью облаков, молочными спиралями циклонов. В разрывах облаков блестел под лучами светила океан, белой ниточкой виднелась линия прибоя…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
