«Я помню, как я впервые услышал историю о пришельцах… Только это были не пришельцы из космоса».
«А откуда?»
«Из будущего. Отец принес домой книгу… там был отпечаток лица на земле. Такое странное, необычное лицо… из сплетений земли… Но человеческое».
«Пришельцы из будущего? Что-то знакомое!» Да, пожалуй, он даже точно знает, что… он слышал об этом раньше.
Эти картины… они проскальзывают мимо? В сиреневом воздухе. Или зависли? И то, и другое… Кажется, они оседают и затягиваются в стык дороги и газона. В эти срезы черноты…
«Наверное, это самая страшная чернота, какая только может быть…»
«Нет».
«Я боюсь, прикоснуться к ней носком ботинка. Боюсь, что она затянет меня целиком… такая тонкая прослойка, а затянет все мое тело».
«На самом деле, ты хочешь дотронуться до нее рукой. Попробовать на ощупь. Как ребенок».
«Да… но я никогда этого не сделаю. Я боюсь».
«Нет, не поэтому. Она сразу же сместится — вверх или вниз. От твоего пальца. Как подвижная компьютерная ленточка…»
«Откуда ты знаешь?»
«Вот видишь, ты уже хочешь к ней прикоснуться», — заключает она.
Он даже не заметил… когда они снова стали разговаривать? Как долго они проговорили? Сколько времени? Он останавливался во время разговора?
Он не заметил. Теперь все стихло. Последний экран исчез в ступеньке черноты.
Зеленый газон… немеркнущий, хорошо видный, как днем, бесшумно разворачивается, раскатывается в полумраке… как раньше.
Один раз… справа… еще до того, как мелькали экраны… Он увидел красную телефонную будку — посреди газона. Не возле дороги — очень далеко. Очень. Она выглядела лишь маленьким красным прямоугольником — посреди безбрежной зелени. Но он понял, что это телефонная будка и подумал, что из нее, наверное, можно позвонить в город.
В который они идут. Всем людям сразу, а не в какое-то определенное место… В множество разных мест. Все телефонные линии напрягутся единым звоном.
«Позвонить и сказать, что мы приближаемся… они и так это знают. Но все равно я хочу позвонить им. Стекла… в этой будке были очень странные стекла. Они были… пластмассовые? — он не видел этого; он только почувствовал… как-то. Он даже не мог понять, как. — Эта пластмасса такая знакомая… Она похожа на… Те пластмассовые упаковки, в которых убирают зелень в холодильник. Чтобы она не увяла и не потеряла сочность».
«Да…» — подхватывает она.
«Что?..» Воспоминание — в медленном шаге.
«Да, да… Вспомни, я всегда так и делаю, когда мы дома».
«Ясно. Значит, она ведет меня домой, — заключает он. — Вот куда мы идем!»
«Да, я веду тебя домой».
Но после они шли так долго, что он давно забыл об этом. И как звучал ее ответ. Оттенки. Поэтому он перестал верить, что идет домой.
Город впереди.
Но как он очутился здесь? Как попал в это газонное море? Ведь она нашла его прямо посреди травы, далеко от дороги — вроде как и стояла телефонная будка.
Он только смутно может припомнить, как попал сюда. Я впервые услышал историю о пришельцах… Это были пришельцы из будущего.
Да, эти экраны. Отголоски из города. Они напомнили ему.
Это была фотография в газете… да, он начинает припоминать. Он увидел фото. Там была изображена женщина в темных очках… кожаной куртке… и с фотоаппаратом. Она держала фотоаппарат, плотно прижимая его к талии обеими руками… или он просто висел у нее на нашейном ремне?..
Это была старая фотография — из 40-х годов прошлого века. Напечатанная в свежем номере газеты. И пара колонок статьи — о том, что на старинной фотографии замечен человек из будущего. Что женщина с фотокамерой выглядит совсем не как окружающие люди… не как одевались и выглядели люди тогда… Эти стильные солнечные очки… и очень современная камера, какая могла появиться только на пятьдесят лет позже…
Поначалу фото его не заинтересовало, но в тот же день он увидел репортаж по телевизору — об этом же снимке.
— Никакого фотомонтажа. Значит, люди будущего путешествуют в прошлое! — провозглашал диктор, как какой-то вестник.
Теперь он вспоминает эту фразу, снова созерцая город. Пока идет за ней. Люди будущего. Они оттуда? Из города? Эти розовые световые области, выделяющиеся на коротких высотках, — с желтыми и розовыми окошками внутри. Кажется, каждый раз, когда он смотрит, области на домах встают как-то по-другому. Каким-то новым рисунком-сочетанием.
Газон, четко видный во мраке. Быть может, ему когда-нибудь доведется увидеть отпечаток лица пришельца — на этом газоне? Такое странное необычное лицо из сплетений земли. Но человеческое.
— Никакого фотомонтажа! — повторяет диктор по телевизору.
Конечно, люди, путешествующие во времени делают это так, чтобы мы ничего не знали. Но, видимо, случаются ошибки. Женщина, обнаруженная на фото. Она не знала, что попадет в кадр.
А где это было снято? Он не знал. Ни в газете, ни по телевизору ничего об этом не сообщалось.
Мы ничего не знаем… но случаются ошибки… Его интересовало даже не это… а то, как им изначально удается возникнуть здесь, в этом времени. Чтобы быть незамеченными при появлении.
Очевидно, они появляются в какой-то совершенно пустынной местности, — решил он. — Да… но откуда они знают до своего прилета что их совершенно точно никто не заметит? Особенно, если они летят на миллионы лет назад… или вперед? Неважно…
Откуда они знают? Откуда? У них есть какие-то… особые устройства?
Этого он не мог понять. Как ни ломал голову…………………………
Но ему казалось, что если он отыщет ответ на этот вопрос, он совершенно точно узнает и место, где они высаживаются.
А что было потом? Он додумался?..
Он помнил только, что подолгу ссорился с женой, как она кричала на него и кидала вещи и плакала и прогоняла из дома…
А он кричал на нее.
Или она наоборот не хотела отпускать его? Теперь все так затуманилось и перемешалось в его памяти… воспоминания всплывают, как ему того хочется — отвечая его настроению и надежде.
Дойти куда-нибудь.
«Значит, она не хотела, чтоб я уходил». Теперь он идет за ней. Он смутно узнает ее в темноте, когда она оборачивается и смотрит на него. И мысленно манит обратно в город.
«Но как я хотел дождаться людей будущего — на этом газоне? Я просто сидел и ждал. Очень много лет. Я сел в пустынной местности и ожидал… я сел где-то там, где, как думают люди будущего, их точно никто не заметит. Потому что здесь никого нет».
На этом газоне.
«Но почему здесь не может никого быть? Почему здесь идем только мы?»
На сей раз она не отвечает ему. Все идет впереди. Она не отвечает… Ему снова хочется остановиться? Он не знает.
Тихого, подкашивающего удара и страшной усталости… пока нет.
Он смотрит, как странно мерцает ее одежда в темноте. Юбка уже не терракотовая и не оранжевая, но небесной лазури, на которой золотом сияют замысловатые вензеля, звезды и месяцы. Это лазурь, которой он не видел уже много лет; с тех пор, как ушел в эти места. И он изучает ее волосы, тон которых не может определить.
Она будто сошла с неба — в своем одеянии. А теперь вышагивает по шоссе.
И хотя он не видит ее лица, но знает, что она сейчас улыбается как-то мудро и по-детски. Одновременно.
«Сколько же лет я просидел на этом газоне?» Этого он не может сказать. Даже приблизительно. Но когда он думает, начинает представлять себя со стороны: когда он сидел на газоне.
Его голова на фоне облачного неба. Он сидит, сложив ноги по-турецки. Посматривает вверх, изучает небо без звезд, с которого, видимо, должны появиться… наверное, он просидел так долго, что сам начал напоминать человека из будущего — как на той фотографии. Темные очки, кожаная куртка. И возможно он взял с собой фотокамеру, когда уходил из дома, от жены — чтобы сфотографировать пришельцев, когда они появятся.
Она нашла его, когда он сидел так?
Теперь они идут. Обратно в город. Пока он вспоминает.
«Кого же я ожидал? — спрашивает он себя, смотря на эти созвездия и месяцы на ткани… эта юбка — она как будто часть звездной мантии. — Кого я ждал?.. Кого же я ждал, если пришла только она?»
Еще иногда ему кажется, что она что-то несет в руке. Но когда он приглядывается… эта вещь будто растворяется в воздухе. Он видит ее свободные маленькие ладони, но ему продолжает казаться, что предмет все же был, но куда-то исчез, как только он попытался рассмотреть его.
Это ощущение… оно иногда проходит, сменяется каким-то еще. Но рано или поздно возвращается.
СЛЕДЫ ЖИЗНИ
Однажды вечером, на берегу по-южному переменчивого моря сидела молодая женщина; облокотившись о ствол высокой пальмы (при каждом новом порыве ветра листья, покачиваясь, вторили развевающемуся платку, повязанному ей на голову), — женщина вспоминала мужчин своей жизни — мужчин, которых, она думала, что любила. Вспоминала — и сама удивлялась тому, как странно и безотчетно перекидывались ее мысли с одного мужчины на другого, потом на третьего, затем снова на кого-то из первых двух; да, всего мужчин, которых она любила, было трое, но сейчас ее сознание вырывало картины прошлого и так умело подстраивало их друг к другу, что сдавалось уже и сознание: «нет-нет, речь идет об одном человеке», — такой отклик в результате просто не мог не родиться у женщины и сразу же это заставило ее сказать себе: «это, конечно, означает, что я жду того самого прекрасного принца — как в сказке — воплотившего в себе все самое хорошее, что только было в этих трех; тогда я была бы совершенно счастлива… как эта пальма, наверное, когда к ней прикасаются лучи закатного солнца над водой — сейчас она счастлива. Разница в том только, что это было бы долговечнее — не полчаса, но вся оставшаяся жизнь… полчаса длиною во всю оставшуюся жизнь».
