Остальные трое согласно закивали.
Воцарилось молчание. Несколько сигарет было затушено, но гораздо больше зажжено.
— Значит, вы не знаете, кто убил Гаральда? — нарушил тишину Маттиас.
В унисон, твердо, друзья заявили «нет».
— И вы никогда не использовали части человеческого тела — палец например — в ваших магических обрядах? — продолжал он.
Гораздо менее синхронное «нет».
— И вы не узнаете этот магический знак? — Маттиас швырнул на стол рисунок вырезанного на груди Гаральда символа.
Снова единогласное «нет».
— Было бы убедительней, если бы вы сначала взглянули на рисунок, — саркастически заметил он.
— Копы нам уже показывали. Мы прекрасно знаем, о чем речь, — растягивая слова, произнесла Марта Мист, мимоходом положив руку на бедро Дори.
— Понятно. А что вы знаете о деньгах Гаральда, которые он снял с банковского счета незадолго до смерти?
— Ничего. Мы же были друзьями Гаральда, а не его бухгалтерами.
— Он ничего не упоминал о ценном приобретении или о том, что собирается что-нибудь купить? — спросила Тора, обращаясь к Бриет, которая, как казалось, более склонна говорить правду.
— Гаральд всегда что-то покупал, — сказала Бриет, зыркнув в сторону Марты Мист и Дори. Увидев руку подруги на бедре Халлдора, она повернулась к Торе и добавила: — Если не для себя, то для Дори. Они были очень близки. — Девушка злорадно улыбнулась.
Дори залился краской смущения.
— Что он тебе покупал и почему? — спросила Тора.
Юноша неловко заерзал на диване.
— Все было не так. Иногда он дарил мне то или другое в обмен на то, что давал ему я.
Тора не дала ему увильнуть.
— Например?
Дори покраснел еще больше и снова защитился челкой.
— Всякую ерунду.
Маттиас хлопнул себя по колену, на сей раз более решительно, чем прежде.
— У меня возникла идея. Раз Марта Мист, Бриет, Бряудн и Андри ничего не знают, то пусть отправляются домой, или на занятия — словом, идите куда хотите. От вас все равно никакого толку. А мы останемся с Дори и поболтаем. Так ведь будет лучше, правда, Дори?
— Будто бы! — взвизгнула Марта Мист. — Дори знает не больше, чем все остальные. — Она повернулась к Халлдору. — Не вздумай оставаться. Уходим все.
Поначалу Дори ничего не сказал, потом сбросил ее руку с бедра.
— О’кей.
— О’кей? «О’кей» что?! Ты с нами? — не отступала Марта Мист.
— Нет, — ответил Дори. — Я хочу с этим покончить. Я остаюсь.
На секунду показалось, что Марта Мист бросится на Дори и вонзит в него когти, но она взяла себя в руки. Прежде чем встать с дивана, она наклонилась к Дори и что-то ему прошептала. Он с отсутствующим видом кивнул. Марта Мист его поцеловала, а Бриет сделала вид, что этого не заметила. Андри и Бряудн деловито затушили сигареты и поднялись на ноги.
Глава 22
Маттиас вышел проводить студентов. Тора и Халлдор остались в современной гостиной, окруженные ужасами прошлого. Тора сочувствовала молодому человеку, который явно хотел бы сейчас очутиться в совершенно другом месте. В каком-то смысле он напомнил ей собственного сына — неокрепшая душа, испытывающая страдания от борьбы с самим собой.
— Пойми, мы всего лишь хотим узнать правду. Нам не важно, что именно вы вместе вытворяли и какие за тобой водятся грешки, — сказала она, чтобы прервать молчание и разрядить тяжелую обстановку. — В главном мы с тобой согласны — Хюги невиновен, или по крайней мере обвинения, выдвинутые против него, более серьезны, чем он заслуживает.
Дори избегал смотреть ей в глаза.
— Я не верю, что Гаральда убил Хюги, — сказал он тихо. — Это чушь.
— Я вижу, ты любишь друга. Если хочешь ему добра, то ничего от нас не скрывай. Твоему лучшему другу больше не от кого ждать помощи.
Дори молчал, и было непонятно, пойдет он им навстречу или нет.
Вернулся Маттиас и сел на стул. Какое-то время он внимательно изучал Дори.
— Ну и отношения у вас в компании! Девушки, похоже, не бросятся друг другу в объятия, когда отсюда выйдут.
Дори пожал плечами:
— Всем сейчас несладко.
— Ясно. Ну что, приступим?
Дори вздохнул.
— Давайте спрашивайте. Я постараюсь ответить.
Дрожащей рукой он потянулся за сигаретой.
— Что ж, дружище, — произнес Маттиас почти по-отечески. — Есть несколько темных мест, которые ты нам поможешь прояснить. Сначала поговорим о тратах Гаральда, а потом об исторических исследованиях, над которыми вы вместе работали. Начнем с финансов. Что ты знаешь о его денежных делах?
— Ничего не знаю. Но и дураку ясно, что он был чертовски богат. — Дори обвел рукой квартиру. — Крутая тачка, дорогие рестораны… Жизнь, которую большинство из нас не может себе позволить.
— Конечно, вы же бедные студенты, — иронично сказала Тора. — И что, он посещал рестораны в одиночку?
Вопрос был явно неприятен Дори. Он пыхнул сигаретой.
— Ну, иногда с ним ходил я. Он меня приглашал.
— То есть брал тебя с собой и все оплачивал, так? — спросил Маттиас.
Халлдор кивнул.
— И часто он с тобой ужинал?
Дори снова кивнул.
— А чем еще он тебя баловал?
В юноше вдруг проснулся странный интерес к пепельнице — он уставился на нее, будто надеясь найти ответ среди окурков.
— Так, помогал кое в чем.
— Это не ответ, — настаивала Тора. — Мы не налоговая полиция и не Общество по защите нравов. Расскажи…
После недолгого молчания Халлдор произнес:
— Он оплачивал все — аренду моей квартиры, учебники, одежду, такси. Наркотики. Абсолютно все.
— Почему? — спросил Маттиас.
Дори пожал плечами:
— Гаральд говорил, мол, зачем еще нужны деньги, как не тратить? Он не желал себе ни в чем отказывать только потому, что его друзья вечно на мели. Мне было стыдно, а он это делал с радостью. Я старался отблагодарить его, помогая с переводами и чем-нибудь еще.
— Чем? — поинтересовался Маттиас.
— Ничего сексуального, если вы об этом думаете. — Щеки Дори, и без того красные, побагровели. — Ни Гаральд, ни я, мы не по этому делу. Нам вполне хватало девушек.
Тора и Маттиас переглянулись. Траты, о которых рассказал Дори, были крохами по сравнению с той суммой, которая исчезла со счета Гаральда.
— Вспомни, делал ли он какие-нибудь крупные вложения незадолго до смерти?
Дори задумался.
— Нет, не знаю… — По его лицу было видно, что он говорит правду. — Гаральд ни о чем таком не упоминал. Кроме того, я целую неделю с ним не виделся. Он был занят, а я воспользовался этим и постарался наверстать упущенное в университете.
— А что он в эти дни делал? Почему вы не встречались? — вставила Тора.
— Понятия не имею. Я звонил ему несколько раз, но у него не было настроения. Почему — не знаю.
— Значит, к моменту когда его убили, вы не виделись несколько дней? — спросил Маттиас.
— Да, только разговаривали по телефону.
— Тебе не показалось это странным? Или у него была привычка вот так от всех отстраняться на какое-то время? — напирал Маттиас.
— Тогда я так не думал… — протянул Халлдор. — Вы правы, это действительно необычно для Гаральда. Раньше такого не случалось — во всяком случае, я не припоминаю. Я спросил его, в чем дело, он ответил, что хочет побыть один и все такое.
— А ты не затаил на него из-за этого обиду? — спросила Тора. — Все-таки обычно вы много времени проводили вместе, а тут вдруг лучший друг тебя бросил.
— В те дни я только и делал, что занимался. А еще больница. Времени обижаться у меня не было.
— Ты работаешь в городской больнице в Фоссвогуре, так? — спросила Тора.
Дори кивнул.
— Как ты ухитряешься и работать, и учиться, и проводить время в компании?
— Я там не в штате, а подрабатываю, — объяснил Халлдор. — Летом в каникулы, а зимой — если надо подменить кого-то. Что касается занятий, то я, когда надо, могу собраться; в общем, учеба мне дается легко.
— А что ты делаешь в больнице? — спросил Маттиас.
— То да сё. Помогаю в хирургическом отделении. Обрабатываю инструменты после операций, прибираю — типа этого. Подсобная работа, особой квалификации не требует.
Маттиас выразительно на него посмотрел.
— Прибираешь что? Мне просто любопытно, я мало что знаю о хирургии.
— Всякое, — ответил Дори и снова потянулся за сигаретой. — Внутренности и тому подобное.
— Угу… — Маттиас прищурился. — А с кем мы можем побеседовать о твоей работе? В особенности о той ночи, когда убили Гаральда? Кто там, говоришь, у тебя руководитель?
Дори теребил на запястье кожаный браслет с шипами и не знал, что ответить.
— Гюннур Хельгадоттир, — в конце концов обреченно пробормотал он. — Старшая медсестра хирургического отделения.
— У меня вопрос, — сказала Тора, записав имя. — Кто разрезал Гаральду язык? Ты, да?
