— У меня вопрос, — сказала Тора, записав имя. — Кто разрезал Гаральду язык? Ты, да?
Халлдор собирался в очередной раз прикурить, но резко вытащил сигарету изо рта.
— А что? И какая разница?
— У Гаральда в компьютере есть фотографии этой операции. Ее провели в доме человека, которого он, вероятно, хорошо знал. Операция — это не преступление, я просто хочу знать.
Дори в замешательстве поглядел на своих собеседников, вероятно, прикидывая, подразумевала ли операция определенный уровень профессиональной подготовки или считается нелегальной. Заново прикусив сигарету, он произнес:
— Нет. Я этого не делал.
— Можно взглянуть на твою руку чуть повыше? — спросила Тора, вспомнив, как Хюги рассказывал о сожалениях Дори из-за сделанной татуировки.
— Зачем? — Юноша откинулся на спинку дивана.
— Нам так хочется, — сказал Маттиас, сдвигаясь к краю своего стула, хотя понятия не имел, зачем это нужно Торе. — Будь паинькой и закатай рукав по просьбе дамы. — Он угрожающе склонился к дивану. Дори вжался в сиденье и, наконец, не выдержал.
— Нате!.. — крикнул он, с силой ткнул сигаретой в пепельницу и, сверкая глазами, закатал рукава.
Тора подалась вперед.
— «Дерьмо»? — прочитала она на правой руке юноши, сразу над запястьем.
— И что? — Халлдор опустил рукав.
— Да ничего, — сказала Тора. — Просто у того, кто делал Гаральду операцию, была такая же татуировка. — Она усмехнулась и спросила: — А зачем ты это себе наколол?
— Не важно, — медленно произнес Дори. Он запустил пальцы в волосы и зажмурился. — О’кей! Язык ему разрезал я. У Хюги дома. Гаральд меня все время упрашивал, вот и уболтал в конце концов. Вы же понимаете, я не мог ему бесконечно отказывать. Пришлось на время позаимствовать из больницы инструменты, а обезболивающее я стащил. Никто не заметил. Хюги мне ассистировал. Это было довольно противно, но получилось неплохо.
«Да уж», — подумала Тора.
— Интересно, в больнице обрадуются, если узнают, что ты украл медикаменты?
— Куда там… — ответил Дори. — Поэтому я и не афишировал свою роль. Не хочу, чтобы меня считали фриком. Мне это может навредить в учебе.
Маттиас покачал головой, а потом неожиданно сменил тему.
— Я бы хотел спросить тебя кое о чем, что звучит довольно странно, — а может, для тебя и не странно и ты с этим сталкивался… — После короткой паузы, поймав тревожный взгляд Дори, Маттиас продолжил: — Ты знал, что Гаральд практиковал сексуальное самоудушение, чтобы усилить удовольствие?
Лицо Дори стало пунцовым.
— Я не хочу это обсуждать, — резко возразил он.
— Почему? — спросил Маттиас. — А вдруг именно это стало причиной его смерти?
Колени Халлдора запрыгали вверх-вниз, ботинки выбивали дробь на сверкающем паркете.
— Гаральд не так умер, — прошептал он.
— Откуда такая уверенность? — подхватила Тора.
Дори молчал. Тора и Маттиас смотрели на него и ждали. Наконец юноша сдался и со вздохом произнес:
— Черт его знает, какое это ко всему имеет отношение, но да, Гаральд подобными вещами время от времени занимался.
— Откуда ты это знаешь? — резко спросил Маттиас.
Халлдор замер и отвел глаза.
— Он сам сказал. Предлагал мне попробовать.
— Ты пробовал? — спросила Тора.
— Нет, — твердо ответил он, и Тора ему поверила. — Я, конечно, вытворял всякое, но такой безумной дури еще не видел.
— Видел? — повторил Маттиас.
Дори покраснел еще сильнее.
— Ну, не то чтобы видел, я не это имел в виду… — Он уставился в пол. — Дело было здесь, нынешней осенью. Мы круто потусили, а потом я вырубился на этом самом диване и проснулся среди ночи от звука, будто кто-то громко хрипит. — Он взглянул на Маттиаса. — Не знаю, что меня привело в чувство, потому что обычно, если я отрубаюсь, то хоть из пушек пали. А тут я очнулся и пошел на звук… Гаральд был уже в агонии. — Халлдора передернуло при этом воспоминании. — Он привязал конец ремня к батарее, а петлю затянул на шее — крепко! Я его еле высвободил, сделал ему искусственное дыхание и с большим трудом привел в чувство.
— Может, он пытался покончить с собой? — спросила Тора.
— Нет, — покачал головой Дори. — Давайте я не буду подробно описывать, что именно он в это время делал и в каком виде я его нашел?
Теперь покраснела Тора. Дори это заметил, у него улучшилось настроение, и он бодро продолжил:
— Потом я это обсуждал с Гаральдом, и он откровенно рассказал, чем занимался. Он даже предложил мне попробовать, говорил, что это просто улет. При этом он полностью осознавал, что подвергался опасности, и в тот раз был напуган до смерти.
— Значит, он не прекратил этим заниматься после такого потрясения? — спросил Маттиас.
— По-моему, нет, — ответил Дори. — Трудно, конечно, сказать наверняка — он здорово тогда струхнул.
— Ты помнишь, когда это случилось? — поинтересовался Маттиас.
— В ночь на одиннадцатое сентября.
Маттиас задумчиво кивнул, посмотрел на Тору и сказал по-немецки:
— Через несколько дней он слетал в Германию и изменил завещание.
Тора тоже кивнула, согласившись с его догадкой, что сидящий перед ней молодой человек — тот самый исландец, на которого намекал юрист семьи Гунтлиб. Он спас Гаральду жизнь, и друг решил его отблагодарить, завещав ему часть своих капиталов.
— Между прочим, я понимаю немецкий, — хитро усмехнулся Дори.
Маттиаса это не смутило, ему было чем ответить.
— Хюги рассказал, что Гаральд тебя унижал перед остальными, все время высмеивал. Тебя это задевало?
Дори фыркнул.
— Хюги гонит. Ежу понятно, что Гаральд был не такой, как все. Он мог надо мной поприкалываться, так он и был прикольщик. На самом деле ко мне он относился нормально, особенно когда мы с ним бывали наедине. А при других мог повести себя как говнюк. Я все это пропускал, спросите у того же Хюги. И кстати, Гаральд потом всегда извинялся. Так что мне было по фигу, просто доставало, пока длилось.
Тора прекрасно улавливала, что кроется за его бравадой, — для этого не требовалось особой проницательности. Понятно, что в действительности Халлдор с трудом выносил такое к себе отношение.
— А чем ты помогал Гаральду в его исследованиях? — спросила она. — Что конкретно для него делал?
Дори ответил мгновенно, радуясь, что сменили тему.
— Да ничего особенного — переводил ему разные тексты, изредка помогал их получить. Он хватался то за одно, то за другое. Мне казалось, что без всякой связи, но я не историк, откуда мне знать. Я, допустим, читаю ему какой-нибудь отрывок, который перевел, а он вдруг обрывает меня на середине и просит почитать что-нибудь из другого текста.
— Можешь назвать работы или статьи, которыми он интересовался? — не отставал Маттиас.
— Ну, всего не перечислишь. Поначалу я в основном переводил отрывки из докторской диссертации Оулины Торвардардоттир, посвященной времени, когда в Исландии еще сжигали ведьм, потом он заинтересовался Скаульхольтом — из-за какой-то древней колдовской рукописи, которую нашли в тамошней школе. Однажды он долго мучил меня, заставляя сравнивать исландский перевод «Молота ведьм» с немецким оригиналом. Как-то приволок старинное письмо на датском — тут я не особо силен, но примерно смог перевести.
— Про что было письмо? — на всякий случай спросил Маттиас.
— Там говорилось о каком-то посланнике, но подробностей я не разобрал. Он тогда неожиданно перестал копаться в ведьмах и в том, какими способами их сжигали, и переключился на более ранний период. Помню, я переводил для него отрывок из текста где-то 1590 года, написанного епископом Скаульхольта Оддюром Эйнарссоном. Там рассказывалось о человеке, который свихнулся из-за того, что поднялся на Геклу и заглянул в кратер. Еще Гаральд занимался извержением Геклы в 1510-м, казнью епископа Йоуна Арасона в 1550-м и епископом Бриньольвом Свейнссоном. Да, потом он неожиданно захотел узнать все об ирландских монахах.
По тому, как уверенно Дори перечислял даты, было видно, что у молодого человека отличная память. «Неудивительно, что он хорошо учится, несмотря на бесконечные гулянки», — подумала Тора.
— Об ирландских монахах? — переспросила она.
Дори кивнул:
— Да, это отшельники, которые появились здесь до викингов. Можно сказать, что он шел в глубь веков, все дальше и дальше, к тем временам, когда Исландия еще не была заселена.
— Ладно, — сказала Тора, не зная, о чем еще спросить. Потом вспомнила беднягу Гуннара, организовавшего эту встречу. — А ты не знаешь, откуда взялось то старинное письмо на датском языке и где оно сейчас?
Халлдор покачал головой:
— Понятия не имею, откуда оно. У него были и другие старинные письма, в таком маленьком портфельчике, но датское он держал отдельно и все время с ними сравнивал. Должно быть, оно где-то здесь, в квартире.
