поняла, насколько отчаянно это искала. Возможно, я думала, что открою книгу и найду ответы на все вопросы, которые у меня были, но о которых я даже не подозревала.
Вместо того на каждой странице лишь кропотливо выполненные рисунки: какие-то потрескались, какие-то стерлись – краска проиграла в битве со временем. Ни слов, ни давно забытых фейри на этих страницах нет, чтобы дать мне ответы о том, кто я такая, или напомнить о доме, про который я многое забыла.
По какой-то причине молчание оправдано рисунками. Словно человек, составлявший эту книгу, не мог поделиться со мной словами, а дал что-то иное.
Эннвин.
Мой мир смотрит на меня с запретных страниц забытой земли. Сверкающие реки, залитые лучами рассвета, улыбающиеся цветы и деревья с цепкими ветками. Холмы, которые качаются, когда на них наступаешь, и песок, сделанный из стекла.
Глаза пощипывает от слез, когда я просматриваю рисунки, а пальцы покалывает, словно чувствуя отголоски чего-то знакомого. Я останавливаюсь на самой последней странице, где ореанская женщина с соломенно-желтыми волосами и осенними глазами прижимается к мужчине-фейри с ониксовой короной. У него заостренные уши, смуглый цвет кожи и прозрачные крылья, нависающие тенью за его спиной. Они стоят на фоне закатного неба, за ними круглые облака оранжевых и розовых оттенков.
Мужчина и женщина смотрят друг на друга так, словно они одни в целом мире. Они окутаны легкой дымкой, их глаза блестят от любви. В самом низу изящным почерком выведено одно-единственное слово на древнем языке фейри.
Päyur
Я долго рассматриваю рисунки.
Листаю книгу в свете угасающего пламени, чтобы утолить свою тоску по прошлому. Смотрю на книгу, пока от усталости не начинает щипать в глазах, а мысль о Дигби не отступает.
Я не могу оставить Дигби здесь, так что найду его. Даже если придется рыскать по всему замку, я отыщу своего стражника. А потом, когда уйду – потому как я обязательно уйду, – я заберу Дигби с собой.
Дигби, пожалуйста, живи.
Живи, пожалуйста.
Я засыпаю с тайной книгой в кармане моего платья, и мне снится та пара фейри, стоящая в сумерках, объятая общей аурой и шепчущая мне возвращаться домой.
Если бы я только знала, где находится дом.
Глава 13
Царь Мидас
Я на три уровня ниже первого этажа замка Рэнхолд, и это все равно что находиться в ледяной коробке. Даже мантия и толстые перчатки не спасают от пронизывающего холода. Удивительно, как при каждом выдохе у меня изо рта еще не идет пар.
Когда я прохожу мимо одной тюремной камеры до другой, от меня испуганно дергаются тени. Полагаю, узники в темнице Фулька пробыли тут слишком долго, чтобы попытаться со мной заговорить. Даже если они действительно понимают, что к власти пришел новый правитель, то им лучше не утруждать себя мольбами или криками о пощаде.
Судя по запаху из некоторых камер, можно предположить, что их узники либо уже мертвы, либо одной ногой в могиле. Помилование им будет ни к чему.
Мои шаги эхом отдаются по серому каменному коридору, когда я прохожу под многовековыми арками, построенными, на мой взгляд, слишком низко. Их высота словно создана для того, чтобы обитатели темницы чувствовали себя еще более замурованными.
С потолка, как подношение талого снега, капает холодная вода. Вечно мокрая от снега земля просачивается до самых темниц и стекает безразличным пренебрежением к их обитателям в виде ледяных сталактитов, напоминающих замороженные пальцы, обвинительно указывающих на узников.
Стоящие на посту стражники темницы кланяются мне, когда я прохожу мимо по узкой лестнице на уровень выше. Здесь намного светлее благодаря двойному количеству канделябров, но потолок все же покрыт инеем.
Я направляюсь в комнату слева, и стражник распахивает дверь так быстро, что мне даже не приходится сбавлять шаг.
Тепло окутывает сразу же, как я оказываюсь в передней. Я стою напротив толстого кожаного балдахина, свисающего с потолка и отделяющего комнату от входа. Я отодвигаю тяжелую коричневую полу и, наклонив голову, прохожу в огромное, полное пара помещение.
Здесь непокладая рук трудятся несколько человек, некоторые скребут стены. В этой комнате, вместо инея и капающих сосулек, камни скользкие от горячей воды, просачивающейся в каждую трещинку. Работники уделяют внимание каждому дюйму, пытаясь помешать распространению плесени. Другие стоят между длинными рядами растений, ухаживая за каждым листом и цветком.
Я осматриваюсь, переводя взгляд с одной фиолетовой формы на другую, а потом в самом конце нахожу лекаря, который суетится у пристроенной к стене стойки.
Долговязый мужчина не замечает меня, пока я не оказываюсь прямо напротив него. Увидев меня, он чудом не роняет бутылку, которую наполнял.
– Ваше Величество, прошу прощения, – быстро поклонившись, говорит он. – Я не знал, что вы сюда спуститесь.
– У меня было еще важное дело, – говорю я и бросаю взгляд на стоящие в ряду готовые к применению кроваво-красные бутылки с пипетками.
К нам подходит работница, и ее фартук мнется, когда она приседает в быстром реверансе. Женщина берет одну из наполненных бутылок и на ходу ее откупоривает. Я вижу, как она до конца выливает содержимое в почву ближайшего к нам куста.
Здесь растут сотни таких растений. Они, видимо, прихотливые, поскольку вянут на солнце, но для пышного роста им необходимо больше влаги и тепла.
Их ветви тянутся вверх, как ограда из кольев. На каждой ветке растут бесцветные бутоны с пепельно-белыми лепестками. Бутоны бесполезны, распускаются спустя длительное время, но они созрели и почти готовы опасть со стеблей – именно их и собирают как можно аккуратнее садоводы.
При должном уходе на этих висячих лепестках появляются кроваво-красные капли росы. Мощная эссенция, которая при приеме внутрь вызывает расслабление и продлевает удовольствие. В этом королевстве роса приносит довольно много денег.
– Чем я могу вам помочь, Ваше Величество?
Я поворачиваюсь к лекарю, который вытирает тряпкой испачканные пальцы, а потом бросает ее на рабочую поверхность. На его морщинистом лбу блестят капельки пота, а щеки разрумянились от заполнившей комнату влажности.
– Я хотел убедиться, что все наложницы получают противозачаточный тоник.
– Безусловно, мой царь. Я лично его разносил.
Кивнув, я вытираю с затылка выступивший пот.
– А беременная наложница? – спрашиваю я. – Ее изолировали?
– Да, и утром я ее осмотрел. С ней все хорошо.
– Я хочу, чтобы мне докладывали о каждом осмотре.
Мужчина послушно склоняет голову и вытирает носовым платком верхнюю губу.
– Будет исполнено, сир.
– Отлично.
На выходе я еще разок окидываю полную пара комнату оценивающим взглядом. Все заняты своими делами, все здесь продумано до мелочей
