прыгай выше головы, ладно?». Я не привыкла, чтобы со мной так разговаривали, не знаю, как реагировать. Проглотить не в моем характере, устраивать бунт — безрезультатно, Назар умеет ставить на место. Вспоминаю, как мама в подобных ситуациях говорит: делай как считаешь нужным, но я останусь при своем мнении. Смешно, только сейчас понимаю, что это мнение так и остается мнением, папа делает по-своему. Только раньше меня это не волновало, никогда не анализировала подобное. Хм, здравствуй, взрослая жизнь.
Глава 20
Ника
Вчера, вслед за вышедшим Назаром домой пришел папа.
— Привет.
— Привет, мамы нет, ужинать будешь?
— Угу. Назара встретил, у вас что-то случилось? Похоже, он не в духе.
Рассказываю ему в общих чертах.
— Дочь, ты с ума сошла? Он роет землю и под землей, чтобы найти ее братца, а ты ведешь с этой дамой задушевные беседы и хочешь ее отпустить.
— Не знаю почему, но мне ее жаль, — вздыхаю.
— А если бы за рулем был Назар? Ты бы тоже ее отпустила?
Папа, как обычно, ставит вопрос так, что ситуация переворачивается с ног на голову. Конечно, не отпустила бы. Он видит ответ в моих глазах.
— То-то и оно…
Разогреваю ему ужин и иду к себе. Заваливаюсь на кровать и борюсь с нахлынувшими неприятными реакциями. Что меня так выбило из колеи? Впечатления от сегодняшнего дня, пожалуй, самые яркие эмоционально со дня аварии. Три недели затишья, когда все старались беречь мои нервы, расслабили. И сейчас как-то остро чувствуется огорчение от произошедших событий. Рука сама тянется к телефону, набираю Назара. Не знаю, что хочу, что ему скажу, просто слушаю гудки.
— Алло!
— У тебя дела или ты уехал подальше от меня?
— У меня тренировка, Ник.
— А после тренировки?
— Мне нужно съездить кое-куда. Приеду, заберу тебя к себе.
— Надолго едешь?
— Надеюсь, нет. Я уже у спорткомплекса, давай, до связи. Люблю тебя.
Всего два слова. Но они возвращают к жизни, и в груди разливается приятное тепло. Несмотря на то, что за период больничного он часто приезжал, это были всего лишь визиты вежливости. Пару раз целовались, но Назар даже обнять меня боялся, чтобы не навредить. Я так за ним соскучилась, за моим, родным, доступным. Сегодня я сделала открытие, что с ним может быть непросто. Но точно знаю, что ничего не перечеркнет того, как мне с ним хорошо.
* * *
Сегодня суббота, родители уехали к бабушке, и я просто дурею от скуки. Не то чтобы мне нечем было заняться, у меня с этим нет проблем, я всегда найду себе дело. Просто второй день от Назара даже звонка нет, тоска начинает потихоньку съедать мой, пусть не жизнерадостный, но рациональный настрой. Беру карандаш, лист и, чтобы не сойти с ума, рисую. Конечно, Волкова, каждая клеточка мозга занята сейчас только им. Чуть больше получаса и на бумаге оживает портрет, мне безумно нравится его рисовать, он улыбается такой улыбкой, какой я хочу в данный момент.
Я настолько увлекаюсь процессом, что звонок в дверь, выводит меня из рисования не сразу. Кто-то звонит настойчиво. Открываю — Назар.
— Привет, Солнышко, — в его руках букет из орхидей, я замираю. Он никогда не дарил цветы.
Принимаю их, бросаюсь ему на шею, чувствую родной запах и млею. Он в настроении, что является роскошью в свете последних недель, целует страстно, я уже и забыла, как это на вкус.
— Ты одна?
— Да, мои за городом — смотрю заговорщически.
Он улыбается, проходит в гостиную, ставлю букет в вазу.
— Ты голодный?
— Не то слово! Этот е*анный целибат мне скоро башню сорвет.
— Я вообще-то о еде, — смеюсь.
Поднимаюсь по лестнице на второй этаж и кивком приглашаю его за собой. Заходим в комнату, Назар замечает мой рисунок, подходит к столу, берет его в руки и внимательно рассматривает. Замечаю, что его руки избиты в кровавые ссадины. На правой, так вообще ни одной живой костяшки.
— Что с твоими руками? — интересуюсь озабоченно.
— Это на тренировке, так получилось, — не отрываясь от портрета, говорит он.
— Разве ты не в перчатках тренируешься? И кого ты так бил?
— Грушу бил,…перчатки дома забыл.
Похоже на ерунду, но лицо цело, он весел, похож на моего Назара до аварии. Отодвигаю в сторону мысли о плохом, просто я слишком впечатлительна в последнее время. Подхожу к нему, забираю лист, откладываю на стол и обвиваю руками торс.
Он склоняется захватывает мои губы и раздвигает зубы языком. Впускаю его с голодным наслаждением, сильные руки, блуждающие по моей спине, опускаются ниже и сжимают ягодицы. Слышу его возбужденный хриплый стон и меня несет в водоворот желания, тяну его на себя, мы заваливаемся на кровать.
— Давай без резких движений, Ника.
— Со мной все хорошо, — снова впиваюсь в его рот, ощущая неимоверный кайф.
Назар переворачивает нас так, что я оказываюсь сверху. Спускаюсь по его шее языком, прикусываю выпирающую жилу, он прикрывает глаза и начинает дрожать. Выравниваюсь вертикально, сидя сверху, снимаю его футболку, он помогает мне, затем снимает мою. Она длинная, под ней кроме трусов, ничего нет. Назар кладет руку на мою грудь и сжимает двумя пальцами сосок.
— Ммм, — откидываю голову назад.
— Я уже и забыл какая ты.
— Какая?
— Красивая и соблазнительная.
Расстегиваю ширинку его шорт, он приподнимается, стягиваю их вместе с боксерами, мы смотрим друг другу в глаза и без слов определяемся с позой. Снимаю трусы и сажусь сверху.
Взаимный протяжный стон, судорожный вздох, и я начинаю двигаться.
Нет, не двигаться — метаться, стонать, скулить. Истосковавшееся тело пронзают тысячи жгучих иголок страсти. Назар берет меня за талию и насаживает жестче, подстраивает под свой ритм. Его звуки и пьяные, потемневшие от наслаждения, глаза вводят меня в какой-то транс. Я теряю последнюю ниточку, связывающую меня с местом и временем. Горячая дикая скачка перерастает в мою агонию, упираюсь руками в стальную грудь, теряю рассудок от ощущений, мы в своей вселенной, в своем полете и нет ничего вокруг.
— Остановись, — хрипит он задушено, — встань на колени.
Выполняю на автомате, не владею собой. Назар прогибает меня и входит сзади.
— Ааа! — ошеломительные ощущения.
— Обожаю тебя, Солнышко. Прости, больше не могу нежничать, хочу кончить.
Вонзается и резкими толчками вколачивается со всей силы. Грубо рычит, я захлебываюсь стонами, уже не просто не сдерживаюсь, а даю выход крикам,
Минута, две, три. И я разлетаюсь осколками, исчезаю и впадаю в исступление. Он заполняет меня спермой, и откидывается на подушки.
Мне даже шевелиться
