Кое-кто может удивиться: как я могла забыть о том, что помнит каждая женщина, о том, что является неотъемлемой частью женской натуры и существует наравне с основными инстинктами? Что ж, отвечу: я была очень молода, несмотря на свой любовный и отчасти жизненный опыт, являлась еще девчонкой, школьницей. Если бы не мое несколько преждевременное развитие, сидеть бы мне, как многим моим ровесницам, под портретами кумира, актера или поп-звезды, вздыхать, грызть и без того обкусанные до мяса ногти, завешивать лицо немытыми волосами... Вы же знали наверняка на своем веку двух-трех таких барышень, верно?
Итак, мне срочно требовалась красивая и модная одежда, хорошие духи и косметика. Но где все это взять? У меня было кое-что скоплено – после неприятностей с минеральными удобрениями мне все же позволили доработать до конца сезона, и я даже получила вполне приличную зарплату. Но хорошая одежда ведь стоит дорого, а о косметике и духах я даже не решалась думать. У меня только один раз были настоящие духи, тот пробничек, что оказался в журнале. Хрупкой пробирки хватило ненадолго, потом я покупала дешевые духи, помещавшиеся в одинаковые футляры-«ручки». Назывались они по-разному, а разливались, по-моему, из одной бадейки. Во всяком случае, спустя пять минут после нанесения пахли они все одинаково – мокрой псиной. Такое не годилось, чтобы очаровать мэтра.
– Ты сегодня не торопишься? – спросила бабушка, с удивлением наблюдая, как я ковыряю ложкой овсянку. – Девочка моя, а ты здорова? Вид-то у тебя не очень.
«Вот именно», – пробормотала я про себя, а вслух сказала:
– Бабуля, а у тебя духи есть?
– Духи? – удивилась она. – Есть. «Вальс цветов» называются. Очень приятные, хоть и простенькие. Фабрики «Новая заря». Если хочешь, дам подушиться.
Но я не хотела. Мне казалось, и не беспочвенно, что простенький «Вальс цветов» не подействует на мэтра с должной неотразимостью.
В тот день я пропустила колледж – Академия вкуса по вторникам не занималась, а значит, и идти туда мне было незачем. Я сошла с электрички, нырнула в метро, а потом пошла шататься по московским улицам, парадоксальным образом казавшимся мне нарядными и жалкими одновременно – как пестрое одеяние цыганки-попрошайки, присевшей на заснеженную скамью, чтобы покормить худосочной грудью своего орущего младенца.
Я рассматривала витрины и вглядывалась в ценники на выставленных вещах. Некоторые цены казались мне невероятными. Как могут эти потертые джинсы стоить так дорого? А этот топик – метр переливчато-серой ткани, горсть бусин, две бретельки – что в нем стоит этих бешеных денег? И где, где мне их взять?
Надеяться мне было не на кого, рассчитывать приходилось исключительно на собственные силы. Нужно было искать работу. Я была все же в более выгодном положении, чем большинство девушек, приехавших покорять столицу. В Перловке мне всегда «был готов и стол, и дом» – у меня было бесплатное жилье, пусть и далековато, и я могла не опасаться насчет того, что я буду есть на завтрашний ужин, голодной смертью умереть мне не светило. Хотя и стоило бы, наверное, задуматься о собственных ужинах... Может, хватит уже жаренной на сале картошечки, хватит чая с пирожками и вареньем? Пора садиться на диету! И вот еще что – начну-ка я бегать по утрам! Бегать сейчас негде, но ждать теплого времени года мне не резон, так что стану бегать на лыжах. Москва любит стройных, подтянутых, красивых! К весне похудею, куплю красивую одежду... Никуда не денется, как говорится, влюбится и женится!
Взбодрившись от собственных мыслей, долетела до колледжа, как на крыльях, хотя вовсе не собиралась туда сегодня приходить. На автомате, как говорится... И надо же было такому случиться, чтобы в коридоре меня подловила мадам Зоэ собственной персоной.
– Звонарева! – вскрикнула она и всплеснула руками, как будто привидение увидела. – Но ты-то что же, а? Ты-то зачем меня подводишь, занятия прогуливаешь?
– Зоя Сергеевна, я...
– Расстраиваешь ты меня, Звонарева!
– Я работу искала! – выпалила я уже чуть ли не сквозь слезы – я знала, что заслужила эту выволочку, но все же мне было обидно, что меня отчитывают, как первоклассницу.
– Нашла? – индифферентно поинтересовалась мадам Зоэ, крутя ключом в двери собственного кабинета. – Ах ты, опять заело... Нажать надо.
– Давайте я нажму, Зоя Сергеевна. Нет, не нашла. Но буду искать. Я сейчас на занятия пойду.
Замок щелкнул, дверь открылась.
– Зайди-ка, Звонарева. Все равно пара вот-вот кончится. Я с тобой поговорить хочу.
Разговор начинался странно – мадам Зоэ нырнула вниз головой к ящикам своего письменного стола и принялась хлопать ими, приговаривая:
– Сейчас-сейчас, это где-то здесь.
Стол у директрисы был монументальный, дубовый, на львиных лапах, с мраморной крышкой, похожей на надгробие. В колледже насчет этого предмета обстановки существовала интересная легенда – вроде бы стол проживал здесь с незапамятных времен, еще когда старинное здание было занято каким-то департаментом. С тех пор сменявшиеся начальники кабинета пытались от стола избавиться, каждый по своим причинам – кому-то претил павловский ампир, кто-то чаял обставить кабинет в своем вкусе, а многие ушлые товарищи наверняка лелеяли мысль толкнуть дубового монстра торговцу антикварной мебелью и получить немалые, быть может, денежки. Но все они вынуждены были отказаться от своих намерений – стол не проходил в двери. Кто-то, говорят, был так настойчив в своих устремлениях, что отважился даже расширить дверной проем, но вовремя спохватился – комнаты на этаже выстраивались анфиладой, и пришлось бы произвести ту же операцию над остальными дверными проемами, а ремонт половины здания, видимо, не входил в планы изобретательного начальника. Конечно, это происшествие породило новую волну слухов – как же, собственно, стол попал в здание? Неужели он первым стоял на пустом месте, а потом уж под ним возвели фундамент, потом вокруг построили стены и покрыли крышу?
На самом деле решение загадки было до обидного простым. Стол, разумеется, втащили в здание через окно. Ну и что, что второй этаж? Использовали обыкновенный блок. Ширина оконного проема, в отличие от дверного, вполне позволяла это сделать. Выходит, что все предшественники мадам Зоэ, занимавшие этот кабинет, были настолько глупы, что не додумались до элементарного решения? Кого начальниками назначают-то?
Но Зоя Сергеевна не такая. Она ценит свой стол – под завязку забила его всякими важными бумагами, теперь нужное найти не может, все роется. А в кабинете-то у нее чистота и прохлада, бледно-зеленые воздушные шторы, тонконогие стулья, изящные кофейные чашечки рядом с астматически хрипящей кофемашиной – все под стать легкой и стройной хозяйке... Вдруг я почувствовала странную солидарность по отношению к столу. Мы с ним оба были слишком большие, оба плохо вписывались в окружающую обстановку, нам обоим было мало места – негде развернуться!
