Непонятно, как у него хватило на это сил, но раб сумел улыбнуться.
— Зря стараешься, потаскуха. Лучше носить на теле любые шрамы, чем лечь на одну из тех сук, что поработили нас. — У него хватило сил и мужества снова рассмеяться ей в лицо. — В один прекрасный день мы перебьем вас всех. — Мужчина презрительно усмехнулся, отвернулся и снова беспомощно повис на цепях. Хриплое прерывистое дыхание тяжело вздымало его грудь.
— И кого же ты имеешь в виду, говоря «мы»? Неужели своих дружков за стенами замка? Если так, лучше выкинь эти мысли из головы, — уверенно заявила волшебница, — и подумай о чем-нибудь более приятном. Например, как доставить мне удовольствие. — Рукояткой кнута она начала водить в районе его гениталий.
Стефан набрал полный рот кровавой слюны и снова плюнул ей в лицо.
— Вот ты как? Прекрасно, — с таким видом, словно он осчастливил ее, произнесла Сакку.
Она обошла раба и некоторое время с удовольствием разглядывала свою работу. Потом с бешеной яростью нанесла последние пять ударов, причем под конец произнесла заклинание, чтобы утроить силу своей руки. Нанося этот последний удар, Сакку почувствовала невероятный экстаз в тот момент, когда сила Каприза заструилась по ее жилам. В этот момент волшебница ощущала себя почти столь же могущественной, как первая госпожа Шабаша. С каждым новым ударом нарастали трепет в крови и томление внизу живота. Раб застонал и снова потерял сознание.
Кровь медленно стекала с рубцов на его спине, образующих пять безупречных по форме треугольников. Все вместе они смотрелись как дорогой сердцу Сакку пятиконечный знак Пентангля.
Символ Шабаша.
— С него хватит, — небрежно бросила она карлику, ткнула пальцем в кольцо в полу, и оно снова открылось. — Отнесешь его в Конюшни. Но сначала наполни ванну. Из-за него я вся перемазалась в крови.
Волшебница подошла к огромной кровати с балдахином и набросила на себя шелковый халат, нимало не заботясь о том, что на материи тут же проступили пятна крови, которыми сплошь было забрызгано ее тело.
— Да, госпожа, — откликнулся карлик и заковылял в ванную комнату.
Вернувшись к висящему без сознания рабу, Сакку принялась внимательно изучать его тело с таким видом, с каким коллекционер бабочек разглядывает новый ценный экземпляр. «Ничего не скажешь, силен, — подумала она. — Силен настолько, насколько это возможно для человека с обычной кровью. Уже больше трехсот лет мы здесь, в этой жалкой стране. И ровно столько же прошло с тех пор, как я последний раз была с мужчиной, в жилах которого течет „одаренная“ кровь. Ничего, скоро все изменится».
— Ванна готова, госпожа, — сообщил вернувшийся Гелдон.
— Хорошо, — рассеянно ответила волшебница, продолжая разглядывать раба. — Ну-ка, приведи его в чувство.
Карлик невольно вздрогнул; он прекрасно знал, чего от него ждут. Снова отправившись в ванную, он зачерпнул горсть морской соли и встал на стул, на этот раз со стороны изуродованной спины раба. Эту часть своей службы Гелдон ненавидел больше всего. Бросив взгляд на хозяйку, он дождался ее кивка и принялся втирать белые крупинки в кровоточащие рубцы.
Результат последовал почти мгновенно.
Очнувшийся Стефан извивался в своих кандалах, вытаращив глаза от пронизывающей его тело жуткой боли и издавая душераздирающие вопли. Постепенно крики сменились хриплым шепотом, потом смолк и он, перейдя в рыдания. Сакку презрительно покачала головой, подошла к рабу, притворно ласковым жестом потрепала его по щеке и заглянула в глаза. Раб по имени Стефан резко отпрянул, почувствовав прикосновение волшебницы.
— Ну что, успокоился? — проворковала она с издевательской усмешкой. — Навсегда, надеюсь, запомнишь мой небольшой урок? — она посмотрела на карлика. — Но мы настолько великодушны, что непременно залечим твои раны. Нам ведь не нужна инфекция, правда, Гелдон? Если раны загноятся, этот красавчик уже не сможет сюда вернуться.
Нет, нам не нужна инфекция, госпожа, — покорно отозвался карлик.
Она поглядела в глаза Стефана.
— Думаю, тебе следует поблагодарить Гелдона за его участие. Как считаешь?
Тот с трудом вскинул голову.
— Нет, мерзкая гадина.
Однако на это последнее проявление открытого неповиновения ушли остатки всех его сил. Раб снова потерял сознание и обвис на цепях.
— Унеси его отсюда, — приказала Сакку, направляясь в ванную, — обратно в Конюшни, к другим ничтожествам, лишенным «одаренной» крови. А потом возвращайся и прибери тут. Моя спальня осквернена, — остановившись рядом с постелью, волшебница прищурилась; розовая шелковая простыня взмыла в воздух и опустилась на пол под окровавленные ноги висящего раба. Заверни его, чтобы там, в коридорах, от тебя не шарахались во все стороны, — волшебница слегка наклонила голову, замки на наручниках разомкнулись, и тело Стефана рухнуло на мраморный пол. — И после того, как приведешь в порядок спальню, ожидай за дверью моих покоев. У меня сегодня важная встреча, пойдешь со мной. Да не возись слишком долго. Я не желаю тебя видеть, когда выйду из ванной.
— Да, госпожа, то есть я хотел сказать, нет, госпожа, — пробормотал карлик. — Когда ты выйдешь из ванной, меня уже здесь не будет.
Он с трудом вытащил окровавленное тело из комнаты и закрыл за собой дверь. Волшебница проводила его равнодушным взглядом, улыбнулась и с наслаждением потянулась всем своим стройным, гибким телом. Попробовав носком ноги воду, она убедилась, что карлик правильно выбрал температуру. Достаточно горячо. Сакку медленно погрузилась в воду, внезапно осознав, что так и не сняла с себя окровавленный шелковый халат. Улыбаясь, она закрыла глаза и заставила его исчезнуть. Что с того? Она в состоянии сотворить неисчислимое множество любых нарядов, было бы желание.
Жестом руки волшебница заставила распахнуться окно с цветными витражами. По правде говоря, ландшафт Пазалона выглядел ничуть не хуже, чем в Евтракии, откуда маги вышвырнули их три с лишним столетия назад. И все же эта страна совсем другая. Здешние люди оказались просто невежественными крестьянами, и Шабаш прикладывал немало усилий, чтобы так оно и оставалось. Здесь не существовало ни традиций королевской власти, ни постоянной армии, учрежденной в Евтракии так называемым Синклитом магов. Сакку почувствовала, как от одной мысли о магах сердце заколотилось от захлестнувшей его ненависти.
Поработить Пазалон оказалось легче легкого, ведь в этой стране не было людей с «одаренной» кровью. Их жалкое сопротивление было жестоко подавлено, и тысячи погибли ужасной смертью, прежде чем остальные склонили головы перед четырьмя волшебницами, признав их своими правительницами. Пожалуй, все это было даже забавно. Магия, с которой жители Пазалона никогда прежде не сталкивались, вызывала у них неимоверный ужас. Так продолжалось и по сей день, чему сами волшебницы всячески способствовали.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
