— И все они знают друг друга в лицо? — спросил Тристан.
— Их так много, что вряд ли возможно знать в лицо абсолютно всех, — ответил Виг. — Вот почему, прежде чем они отправятся по стране, каждому на верхнюю часть предплечья правой руки — чтобы знак легко можно было спрятать под одеждой — наносится особая татуировка. Что-то вроде стилизованного изображения Парагона.
Проходя вслед за магом по коридору, принц заметил, что многие выходящие в него двери помещений распахнуты настежь. Часть из них более всего походили на библиотеки — от пола до потолка там возвышались стопки пыльных фолиантов с надписями на корешках на том же непонятном языке — принц сразу уловил сходство, — что и надписи вдоль свода подземной пещеры. Другие комнаты скорее напоминали кладовые. Третьи выглядели как удобно обустроенные жилые покои. Но то, что Тристан увидел в одном из помещений, заставило его в удивлении остановиться.
В большой, ярко освещенной комнате собрались не менее сорока мальчиков разного возраста, от едва научившихся ходить до примерно десятилетних. За мальчиками приглядывали не служанки и няни, а маги, обращающиеся с ними с нежной заботливостью, как со своими собственными детьми. «Может, это и впрямь их дети», — подумал принц. Но удивительнее всего было то, что мальчики не просто играли. Чем дольше Тристан наблюдал за ними, тем сильнее проникался уверенностью, что эта не игра, а особая форма обучения.
И кое-кто уже демонстрировал поразительные образцы своего искусства.
Двое мальчиков лет шести играли ярким мячом — но перебрасывались им без помощи рук. Мяч летел в сторону одного из игроков, потом вдруг на мгновение зависал в воздухе и устремлялся обратно. Мальчишки весело хохотали, передвигая мяч с такой легкостью, словно умели делать это с рождения.
В глубине комнаты стоял с закрытыми глазами более старший по возрасту мальчик. Казалось, он пребывает в праздности; однако стоило принцу перевести взгляд на его ноги, как он сразу же понял ошибочность своего впечатления: тот парил на небольшой высоте, не касаясь пола.
Еще одна группа сидела полукругом, внимательно слушая объяснения мага, показывающего им какие-то символы, нанесенные на пергамент.
— Это что, ясли или школа? — недоуменно спросил Тристан. — И чьи это дети?
— И то и другое, разумеется, — ворчливо отозвался маг, радуясь возможности поддеть принца. — Да еще и интернат или как еще можно назвать место, где занимаются воспитанием и обучением детей? А что касается твоего второго вопроса — здесь ты тоже оказался прав, — Виг в очередной раз словно угадал мысли Тристана, — это дети магов. Сыновья «магов резерва», в чьих жилах течет «одаренная» кровь. Конечно, не все их дети обладают таким свойством. Во многих отношениях эти маги не так уж сильно отличаются от остальных людей. Вспомни, ведь они не защищены «чарами времени». Покинув Редут, они занимаются делом, которое им по душе, влюбляются, женятся, заводят детей и в конце концов умирают, как обычные люди. Со времени окончания войны «магов резерва» становится все больше и больше, поскольку многие из них приводят сюда своих сыновей с «одаренной» кровью, — погрузившись в далекие, дорогие сердцу воспоминания, старик рассеянно прикрыл рукой глаза.
— Связь между магом и его ребенком, как правило, очень сильна. Если, к примеру, магу нужно посетить Редут, его сын скорее предпочтет отправиться с ним, нежели остаться дома с матерью. Нам показалось, что создать такое заведение — совсем неплохая идея. Здесь под нашим присмотром маги объясняют сыновьям азы магического искусства. Ничего подобного прежде не существовало. Наблюдая за тем, что здесь происходит, мы пришли к выводу, что не ошиблись: подобное начинание действительно оказалось весьма ценным. Все эти резвящиеся здесь мальчуганы уже дали клятву магов и, разумеется, изучают только Закон.
На губах принца, представившего себе реакцию сестры, если бы ей довелось увидеть этих детей, промелькнула невольная улыбка.
— Если у Шайлихи родится сын, он тоже станет здесь учиться? — поинтересовался он.
«Как ответить на этот вопрос? — с грустью подумал старик. — Как объяснить нашему сверх меры любознательному молодому человеку, что качество крови как его собственной, так и Шайлихи таково, что по сравнению с их отпрысками эти мальчишки будут выглядеть просто-напросто неуклюжими тупицами?» Маг еле заметно покачал головой.
— Нам пора, — промолвил он, уклоняясь от прямого ответа. — Ты забыл, что нас давно уже ждут?
«Рад бы забыть», — пронеслось в голове Тристана, которого слова Вига вернули к действительности.
* * *
Дверь, перед которой они в конце концов остановились, мало отличалась от предыдущих — разве что на ее поверхности были начертаны загадочные символы наподобие тех, которые принц видел в пещере. Если бы не тревога, вызванная предстоящим разговором, Тристан непременно воспользовался бы возможностью расспросить мага, что означают эти символы.
Виг, поманив за собой принца, вошел внутрь, и дверь с тяжелым стуком закрылась за ними.
Внезапно у Тристана совершенно невпопад мелькнула мысль, что поскольку помещение, в которое он попал, предназначалось исключительно для магов, следовательно, его убранство соответствовало именно их вкусам. Недостатки его размеров восполнялись изяществом декора. С центра высокого потолка свисала великолепная люстра, заливающая все вокруг мягким золотистым светом. Отделанные панелями красного дерева стены украшали картины и гобелены.
В центре за большим овальным столом восседали маги Синклита во главе с королем. Принцу сразу же бросился в глаза страшный боевой топор охотника за кровью. Единственным звуком, нарушавшим царящую в помещении тишину, было потрескивание горевших в камине дров.
Виг занял свое место за столом. Больше свободных кресел не было, из чего Тристан сделал вывод, что посетители тут бывают нечасто. Он подошел к камину, демонстративно повернувшись спиной к сидящим за столом, и протянул руки к огню. Только сейчас принц ощутил, как холодно здесь, глубоко под землей.
Николас, мрачно уставившись в спину сына, обтянутую грязным кожаным жилетом, снова и снова спрашивал себя, что же он упустил. Никогда прежде Тристан не разочаровывал его столь сильно, и дело было не только в том, что произошло сегодня. То, что принц обнаружил Пещеру, было, скорее всего, чистой случайностью. Однако, учитывая обычное для Тристана пренебрежение к тому, что имело огромное значение для будущего страны, его сегодняшние действия стали последней каплей, переполнившей чашу терпения короля. Николас любил сына больше жизни и знал, что это чувство никогда не угаснет в его сердце. Но одновременно он инстинктивно ощущал, что в их отношениях грядут перемены, и ни тот, ни другой не властны предотвратить их. «Несбыточные надежды тают с каждым мгновением», — обреченно подумал король.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
