Венера по отношению к Земле является внутренней планетой, так как находится ближе к Солнцу, и ее орбита лежит внутри орбиты Земли. Траектория полета, намеченная при отправлении экспедиции, представляла собой полуэллипс, расположенный внутри земной орбиты. Поэтому расстояние между ракетой и Солнцем во время пути должно было постепенно уменьшаться.
С момента отправления экспедиции прошло более тридцати пяти суток. Космическому кораблю следовало находиться в 146,9 миллиона километров от центра солнечной системы. Каково же было изумление астронома, когда, взглянув на шкалу прибора, он убедился, что расстояние составляет всего 146,8 миллиона километров.
Ракета уклонилась от курса и теперь была на 100 тысяч километров ближе к Солнцу, чем следовало.
По космическим масштабам ошибка была незначительной. Очевидно, она накопилась за длительное время и сначала оставалась незамеченной. Но астронома охватила тревога. Он склонился над шкалой жироскопического угломера. Его показания также не соответствовали данным, указанным в таблице для этого дня и часа. Правда, отклонение было небольшое, но здесь даже ничтожные доли секунды при измерении угловых расстояний означали весьма значительные пространственные перемещения.
Не могло быть никаких сомнений: ракета сбилась с пути и неслась через просторы Вселенной по какой-то другой траектории. Это означало, что она рискует не встретить Венеру в предусмотренной для того точке пространства. Более того, ракета приближалась к Солнцу скорее, чем следовало, а по мере сокращения расстояния сила притяжения мощного светила возрастала в квадрате. Профессор вытер платком выступивший на лбу пот…
Ужасная картина все ускоряющегося и непреодолимого падения на Солнце, приближения к этому раскаленному телу, способному еще далеко от своей поверхности расплавить, испепелить, превратить в пар любой предмет, созданный руками человека, — возникла перед его глазами.
Преодолеть эту могучую силу можно только путем расходования огромных масс горючего. Тогда возникает не менее мрачная перспектива беспомощного блуждания среди холодного мирового пространства.
Однако тренированный мозг математика работал напряженно и методически.
«Что могло произойти? — спрашивал себя ученый. — Вычисления, сделанные перед отправлением экспедиции, были неоднократно и тщательно проверены. Работа производилась с помощью электронных счетных машин — самых совершенных вычислительных механизмов, какие когда-либо создавал человек.
Ошибки быть не могло. Так в чем же дело?» — в ужасе повторял ученый.
Ему вспомнился недавний случай с кусочком металла, пробившим стенки корабля. Неужели в момент столкновения с крошечным кусочком материи энергия взрыва оказалась достаточной, чтобы изменить направление полета? Нет, элементарные соображения говорили против такого предположения. Масса ракеты была слишком велика. Но, быть может, автомат, управлявший взлетом ракеты, не выдержал заданную начальную скорость. От этого мог измениться угол между траекторией ракеты и орбитой Земли?
Возникал целый ряд предположений. Проверка любого из них требовала времени. А пока ясно было одно: ракета сбилась с пути. И при всех своих огромных знаниях профессор астрономии и штурман экспедиции почувствовал себя совершенно беспомощным перед лицом той страшной вечной ночи, которая окружала со всех сторон горсточку затерянных в мировом пространстве людей.
ГЛАВА XI,
в которой возникают сложные математические задачи, требующие быстрого и смелого решения
Следующее дежурство выпало на долю Красницкого. Прихрамывая и, как всегда, не выражая большой охоты к разговорам, он вошел в рубку. При появлении этой мощной фигуры в кабине стало заметно теснее.
— Происшествий нет? — спросил он.
Астроном, казалось, не расслышал вопроса и ничего не ответил. Он продолжал сидеть за пультом и смотрел куда-то в сторону, точно не хотел сдавать дежурство.
— Желаете просидеть вторую смену? — продолжал Красницкий.
Профессор повернул голову и, не произнося ни слова, указал пальцем на лежащую перед ним таблицу. Озабоченное выражение на лице ученого говорило о многом. Красницкий, как бывший моряк, обладал способностью мгновенно разбираться в обстановке.
— Сбились с курса? — Он тоже посмотрел на шкалу прибора, на таблицу и увидел разницу. — На 100 тысяч километров ближе к Солнцу?
— Да. Вы понимаете, что это значит?
— Понимаю. Что же вы собираетесь предпринять?
— Нужно еще проверить. Не хочу раньше времени поднимать тревогу. Поспешное решение может только повредить. Хорошо, что все спят. А к утру я, может быть, разберусь. Очень прошу вас, Иван Платонович, проверяйте каждый час показания и записывайте вот тут… Свои пометки я заберу с собой. Надо построить кривую отклонений.
Уже не помышляя об отдыхе, Шаповалов направился в обсерваторию. Там он извлек из шкафа какие-то толстые справочники, сплошь состоящие из цифр и чертежей, и погрузился в вычисления.
Ему предстояло решить нелегкую задачу. На траекторию полета ракеты в межпланетном пространстве оказывало влияние множество сил, действующих в самых различных направлениях. Движение Земли вокруг Солнца и скорость вращения искусственного спутника вокруг Земли увлекали ракету вперед по прямой, касательной к земной орбите в момент вылета. Могучая сила солнечного притяжения заставляла ракету приближаться к Солнцу, а центробежная сила отбрасывала ее в противоположном направлении. Энергия затраченного горючего, направлявшая ракету против движения Земли по орбите, погашала часть этой скорости и уменьшала центробежную силу, нарушая существующее равновесие. В результате прямая линия полета превращалась в кривую, приближавшую корабль к Солнцу. Этой кривой был полуэллипс, который и должен был привести ракету к месту встречи с Венерой в определенной точке пространства.
Если бы траектория движения ракеты зависела только от взаимодействия этих пяти сил, то решить задачу было бы сравнительно легко, но дело в данном случае оказывалось более сложным.
Как известно, все тела в природе притягивают друг друга с силой, пропорциональной произведению их массы и обратно пропорциональной квадрату расстояния между ними. Поэтому покинутая Земля все время продолжала притягивать ракету к себе с некоторой силой, правда весьма незначительной и все более и более ослабевающей по мере удаления космического корабля.
Дальше находился Марс. Взаимные движения в пространстве этой планеты, и летящего снаряда тоже создавали между ними непрерывно изменяющиеся силовые отношения.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
