– Нужно побольше насыпать в этом месте, – приказал Ян. – Направьте сюда плавильные пушки. Движители и поезда гораздо тяжелее наших танков. разделимся на две группы. Одна будут укреплять насыпь, вторая – прокладывать трассу к Дороге по ту сторону трещины. Я встречу поезда и буду готов повести их, как только все будут сделано.
Это была грубая работа, но это было лучшее, что они могли сделать. Они трудились более ста часов, прежде чем Яна удовлетворили результаты.
– Я поеду за первым поездом. Вы оставайтесь.
Он еще не разу не раздевался с того времени, как начал работу; кожа его покраснела и почернела, сильно пахла, глаза болели. Элжбета опешила, увидев его. Когда он взглянул в зеркало и понял, почему, он сам улыбнулся.
– Может быть, ты пока сваришь кофе, а я умоюсь и переоденусь. Не хотел бы я снова делать такую работу.
– Вы все закончили?
– Осталось только перевести поезда. Всажу всех из первого поезда и сразу же начну.
– А может кто-нибудь другой его провести. Почему обязательно ты?
Ян допил кофе в тишине, затем поставил пустую чашку и встал.
– Ты знаешь, почему. Садись на второй поезд. Увидимся на той стороне.
Она в страхе сжала руки, но ничего не сказала, поцеловала его и смотрела, как он уходит. Она хотела быть с ним, но и не спрашивая знала, каким будут ответ. Он будет делать это сам.
Автопилот был отключен, поезд с центра Дороги свернул на узкую колею, проложенную в сгоревших джунглях. Машины послушно, одна за другой, покатились за движителем на колесах с глубоко врезанными протекторами.
– Пока никаких проблем, – сказал Ян в микрофон. – Тяжеловато, но не так уж и плохо. Буду все время идти на пяти километрах. Я хочу, чтобы и остальные водители сделали то же.
Приблизившись к заполненному провалу, он, не останавливаясь, осторожно въехал на поверхность насыпи. Под тяжестью движителя со склонов насыпи с треском отскакивали камни и щебень и скатывались на дно трещины. По обе стороны в напряженном молчании ждали водители танков. С высоты движителя Ян посмотрел вниз и увидел медленно приближающийся дальний край; с обеих сторон была лишь пустота. Он не сводил глаз с края, и движитель шел по самой середине дамбы.
– Он перешел! – закричал по радио Отанар. – Все машины идут хорошо. Никаких заминок.
Вновь выйти на Дорогу было делом несложным, поскольку напряженная переправа была позади. Он гнал поезд до тех пор, пока тот не оказался на расчищенном полотне. Лишь тогда Ян одел костюм с охлаждением и пересел на танк, который следовал за ним.
– Поехали обратно! – приказал он и повернулся к радио. – Будем переправлять поезда постепенно, один за другим. Я хочу, чтобы на новой участке было не более одного поезда за раз – так нам легче будет избежать затруднения. Ну что ж, пусть идет второй...
Он дождался на краю трещины появления поезда, из-под колес которого клубились облака пыли и дыма. Водитель вел движитель по следам колес поезда Яна и переправился без труда. Пошел третий поезд, за ним следующий, и поезда пошли уверенным потоком.
Беда случилась с тринадцатым поездом.
– Счастливый «тринадцатый» – пробормотал про себя Ян, когда поезд появился на противоположном краю. Он потер болевшие глаза и зевнул.
Движитель поехал вперед и был на полпути, когда его начало кренить. Ян схватился за микрофон, но прежде чем он успел что-либо сказать, произошло проседание, и движитель стал клониться все больше и больше – медленно, неотвратимо.
Затем он вдруг исчез. Перевалился через край и полетел вниз, и машины, кувыркаясь, летели одна за другой, как бусины смерти, и рушились на дно, поднимая огромное облако пыли; машина нагромождалась на машину, превращаясь в бесформенную массу лома.
Никто не уцелел в крушении. Ян одним из первых опустился на дно на конце троса, чтобы вести поиски среди страшно искореженного металла. Остальные тоже спустились, и они молча искали под бесконечно палившим солнцем, но никого не нашли. В конце концов они прекратили поиски, оставив погибших под надгробием из обломков. Дамбу восстановили, подправили, укрепили. Остальные поезда переправились благополучно, и когда все выехали на Дорогу, начался обратный рейс.
Никто не высказывал мыслей вслух, но все чувствовали одно и то же. Оно стоило того, это зерно, перевозимое с полюса на полюс. Смерть людей была не напрасна. Корабли придут. Они опаздывают, но они должны придти.
Они теперь знали Дорогу, они были измучены ею. Позади оставалась переправа через затопленный участок, и они спокойно накручивали километры, солнце палило, и рейс продолжался. Были неполадки, поломки, и две машины пришлось разобрать на части и оставить позади. Вырабатываемая всеми двигателями мощность уверенно падала, так что приходилось идти медленнее, чем обычно.
Когда они вышли из-под солнца в сумерки, они испытали не то, чтобы радость, а просто конец великих тягот, и решили остановиться на отдых. До цели оставалось не более десяти часов ходу, и Ян объявил остановку.
– Есть и пить, – сказал он. – Нам нужно кое-что отпраздновать.
С этим все согласились, но праздник получился вялый. Элжбета сидела рядом с Яном, и никто не завидовал им – каждый смотрел в завтрашний день, думая о собственной жене, которая ждала его дома. Они связались с Южгородом по радио, так что о семи мертвецах под металлическими обломками было сообщено тем, кто их дожидался.
– Это праздник, а не поминки, – сказал Отанар. – Допивайте пиво, я вам еще налью.
Ян послушался, осушил бокал, и протянул его за новой порцией.
– Я думаю о прибытии, – сказал он.
– Все думают, но мы с тобой особенно, – сказала Элжбета, придвигаясь ближе при мысли о разлуке. – Она не посмеет забрать меня от тебя.
Она не произнесла имени. Но Хрэдил, столь долго отсутствующая, вновь была рядом и готова была влиять на их жизни.
– Мы все с вами, – сказал Отанар. – мы все были свидетелями вашей свадьбы и участвовали в ней. Главы Семей могут возражать, но им ничего уже не поделать. Мы заставили их выслушать нас, мы это уже умеем. И Семенов нас поддержит.
– Это моя борьба, – сказал Ян.
– Наша. Она началась, когда мы отключили движители и заставили их согласиться на повторный рейс. Мы еще раз это сделаем, если захотим.
– Нет, Отанар, я так не думаю, – Ян взглянул на гладкую ленту Дороги, исчезавшую о горизонта. – Нам есть за что с ними бороться. За нечто вещественное, влияющее на всех нас. Хрэдил попытается устроить переполох, но мы с Элжбетой сумеем с ней совладать.
– И я, – сказал Семенов. – Мне придется объяснять свои действия. Они противозаконны...
– Закон, такой, как этот, – сказал Ян, – не более чем небольшое литературное произведение, которое должно держать туземцев тихими и спокойными.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
