чувствую себя неуверенно. Я поднимаю бутылку с водой, которую достала из холодильника.
— Хочешь немного?
— Нет. — Голос Снэка хриплый ото сна и, надеюсь, от желания. — Я хочу посмотреть на тебя. Не двигайся.
Я останавливаюсь. Взгляд Снэка заставляет мою кожу мгновенно покраснеть. Я поворачиваю голову, как будто то, что я не смотрю на него, заставит энергию, гудящую между нами, уменьшиться. Нет. Мои соски твердеют, и клянусь, что чувствую, как пламя горит от внутренней стороны моих бедер до самой сердцевины.
— Ты хоть представляешь, как потрясающе сейчас выглядишь? — Снэк рычит.
Я продолжаю смотреть в сторону. Я и раньше была обнаженной с мужчинами, но это никогда не сочеталось с эмоциями, которые я сейчас изо всех сил пытаюсь контролировать. Я могу только покачать головой, потому что комок в горле не позволяет мне говорить.
— Я представлял себе, что только что произошло, почти двадцать лет.
Я смеюсь и спрашиваю, прежде чем успеваю остановиться:
— Правда, ты думал об этом, когда был двенадцатилетним? — О чем я говорю? Каждый двенадцатилетний мальчик думает о сексе.
Прежде чем я успеваю что-то сказать, он говорит:
— Я не имею в виду просто секс, а про то, что я представлял это с тобой. Больше похоже на то, когда мне было тринадцать лет, конечно после того, как я впервые поцеловал тебя. А потом все лето на Женевском озере. — Все еще приподнявшись на кровати, он тянется ко мне ладонью вверх. — Минни, я хочу, чтобы ты вернулась в мою постель.
Я медленно подхожу к нему и беру его за руку. В моем рту засуха усилилась еще больше, чем раньше, но не думаю, что вода — это то, что решит проблему. Есть кое-что другое, что я имею в виду, чтобы утолить свою нынешнюю жажду.
Снэк тянет меня к себе, но в последнюю минуту встает и поднимается мне навстречу. Его руки в моих волосах, его губы на моих веках, висках, щеках и, наконец, на моих губах. Он целует меня долгими, медленными движениями языка, от которых у меня перехватывает дыхание. Когда мы отрываемся, чтобы глотнуть воздуха, он убирает руки с моих волос, чтобы обхватить мою челюсть, большие пальцы касаются моего подбородка.
— Итак, мне нужно знать… Пока мы были… вместе. Может быть, ты думала… о ком-то другом?
— Что? — Я пищу. — Нет!
Снэк криво ухмыляется мне.
— Может быть, высокий темноволосый незнакомец? А? Позволь дать подсказку. — Одна из рук Снэка ложится мне на спину, а другая скользит от моей челюсти к груди и широко расставляет пальцы над моей грудью. Мое тело полностью зажато между его руками и находится под его контролем. Он откидывает меня на кровать и начинает напевать тему из «Дарта Вейдера».
Я поднимаю голову и хихикаю.
— О Боже, ты знаешь? Когда ты узнал?
— О, конечно, я знал. Я понял это сразу после того, как вручил тебе ту зубную щетку. Я слышал, как она жужжала, и Джон Уильямс регулярно играл в твоей спальне после того дня.
— Ты серьезно?
— Да. Было жарко.
Я наклоняю голову и улыбаюсь ему в ответ, хотя уверена, что сильно краснею.
— Спасибо.
— Ладно. Будь тихой. Расслабься. Позволь показать, насколько я лучше вибрирующей зубной щетки.
Снэк толкает меня назад еще сильнее. Моя голова свисает с кровати, и я вижу наше совместное отражение в зеркале на другом конце комнаты. Он оставляет след из медленных глубоких поцелуев от моей ключицы и вниз между грудей. Он разминает обе, а затем щиплет и без того чувствительные соски.
Его рот поглощает мое тело, пробуя и посасывая мою кожу, пока не достигает вершины моих бедер, пульсирующих от желания. Борода Снэка щекочет и царапает внутреннюю поверхность моих бедер и вдоль моего холмика, пока он не опускает голову дальше и не лижет мой клитор, прежде чем мощно пососать и начать вырисовывать алфавит своим языком. Я крепко зажмуриваю глаза, чтобы справиться с непреодолимым напряжением внутри. Я пытаюсь принять все это во внимание. Он физически удерживает меня, хватая за бедра, чтобы остановить мои движения. О! Он. Нет. Остановился. Завибрировал. Нет, пока я не кончаю яростно и не запускаю руки в его волосы, чтобы удержать его рядом.
Когда я позволяю ему уйти, он смотрит на меня снизу вверх. Его волосы и борода выглядят как у эвока, пробудившегося от глубокого сна.
Я качаю головой.
— Вау, это было… лучше, чем зубная щетка.
— Тебе лучше поверить в это, юный падаван.
Я не могу сдержать улыбку, которая расползается по моему лицу.
— И ты привёл в порядок свой жаргон по Звездным Войнам. Очень сексуально.
— За последние несколько лет я взял за правило смотреть все фильмы.
— Почему?
— Я знал, как это важно для тебя. Наблюдая за ними, я чувствовал себя ближе к тебе, даже когда мы не были вместе.
Снэк ползет вверх по моему телу и молниеносным движением усаживает меня себе на ноги, оседлав его. Мы оба поворачиваем головы направо и смотрим друг на друга из наших отражений в зеркале.
— Посмотри, как хорошо мы подходим друг другу, — комментирует Снэк.
Я напеваю.
— Угу. — Я опускаю голову к изгибу его шеи, чтобы вдохнуть его восхитительный аромат. В нем есть что-то пряное, похожее на запах корицы в кафе.
Раскачивать мой уже мокрый центр против его настойчивой твердости недостаточно. Я хочу его. Сейчас.
— Боже, Мин. — Он рычит мне в волосы, его руки лежат на моей спине, прижимая нас друг к другу. Его рот, кажется, везде. — Я думаю, что мне всегда нужно зеркало, когда я занимаюсь с тобой любовью. Клянусь, я получаю удовольствие, просто наблюдая, как ты двигаешься на мне!
— Держу пари, было бы еще лучше, если бы ты был во мне.
Это простое приглашение вызывает огненную бурю. Сильная рука Снэка обхватывает меня за талию и быстро поднимает, а затем так же быстро он оказывается во мне. Я вскрикиваю от внезапной полноты, но продолжаю наклонять и отпускать свой таз, изо всех сил стараясь вобрать в себя как можно больше его большого члена.
— Минни, положи руки за голову.
Команда Снэка настолько прямолинейна, что я отвечаю без промедления. Затем он ложится на спину, но продолжает водить рукой по моему телу от груди, по животу, а затем вниз, туда, где мы соединены. Там он останавливается и обоими большими пальцами проводит медленные круги по моему клитору, один большой палец следует за другим в бесконечном круговороте. Мой центр сжимает его твердость, а затем сотрясается в конвульсиях, что заставляет его
