На позициях батарей №№ 822 и 278 из 9-го ЗенАП разорвались 20 фугасных и осколочных бомб. Шесть фугасных бомб попали в здание Военно-морской академии, где располагался штаб Балтийского флота. Погибли девять и были ранены 47 человек. Во дворе академии сгорели практически все служебные автомашины. Как и в прошлые налеты, пострадали и жилые кварталы города. Взрывами бомб и снарядов были разрушены здание штаба Ленинградского порта и 39 жилых домов между 8-й и 141-й линиями Васильевского острова. Число жертв среди мирного населения составило 117 человек убитыми и 340 ранеными. Значительный ущерб получили цеха Балтийского и Адмиралтейского заводов.
После завершения налета части Ленинградской армии ПВО заявили о том, что они уничтожили 20 и повредили 14 бомбардировщиков. Только одни батареи 169-го ЗенАП, расстреляв 683 снаряда, «скромно» претендовали на 11 сбитых самолетов. Получалось, что их расчеты продемонстрировали просто феноменальную эффективность, потратив по 62 снаряда на один сбитый самолет. Еще об одной победе заявили моряки эсминца «Сильный», которые огнем из 37-мм зенитного автомата сбили один самолет, якобы затем рухнувший на территорию Адмиралтейского завода.
По данным же Люфтваффе, в ходе этого налета зенитным огнем были повреждены три «Штуки», одна из которых – Ju-87D-1 из 9-й эскадрильи StG1 – затем упала на землю уже в расположении своих войск. Пилот погиб, а бортрадист-стрелок успел выпрыгнуть на парашюте.
Прошедший налет показал, что немецкие летчики в отличие от ударов в начале месяца сбрасывают бомбы гораздо точнее, и если
так пойдет и дальше, то дело может принять крайне серьезный оборот. Надо было срочно менять места стоянок кораблей. Буксиры в спешном порядке обеспечили необходимым топливом, и в ночь на 25 апреля они перевели поврежденный легкий крейсер «Киров» за мост им. лейтенанта Шмидта, к набережной Красного флота. Одновременно были рассредоточены и эсминцы, а некоторые выведены в Малую и Большую Невки.
Параллельно с передислокацией были проведены и кое-какие маскировочные работы. На месте прежней стоянки «Кирова» под его маскировочную сеть поставили сопоставимый с ним по размерам недостроенный учебный корабль «Свирь»,[100] а на минном заградителе «Марти» срочно срезали фок-мачту. Затем в течение нескольких дней все крупные корабли были окрашены в серый защитный цвет.
25 апреля Люфтваффе повторили налет на корабли. В 11.53 группа из сорока Ju-87D на высоте 5000–6000 метров прошла по прежнему маршруту через Стрельну и Васильевский остров. Несмотря на шаблонность действий немцев, командование ПВО оказалось не готовым к эффективным действиям. Навстречу бомбардировщикам по приказу с КП Ленинградской армии ПВО были подняты в общей сложности около 60 истребителей. Но большинство из них в условиях сильной облачности и отсутствии всякого наведения с земли попросту не смогли обнаружить противника. Кроме того, ошибочные и несогласованные действия частей ПВО привели к тому, что перехватчики оказались в зоне зенитного заградительного огня, и потому стрелять могли лишь несколько батарей.
Вскоре двенадцать «Штук» начали один за другим пикировать на линкор «Октябрьская революция» и на блокшив «Ворошилов»,[101] который немецкие пилоты благодаря его размерам, вероятно, приняли за крупный боевой корабль. И если линкор снова отделался легким испугом, то «Ворошилов» был тяжело поврежден. Вокругнего на дистанции 2-15 метров разорвались десять бомб. В корпусе блокшива образовалось несколько подводных пробоин, и в них хлынула вода, которую не успевали откачивать. И в конце концов через пятнадцать часов «Ворошилов» сел на грунт.
Кроме того, два прямых попадания получил пароход «Вахур» тоннажем 900 брт, уже легко поврежденный накануне. В результате взрывов на нем был сильно разрушен полубак, повреждены носовая палуба и трюм. Несмотря на борьбу за живучесть, удержать судно на плаву так и не удалось, и оно затонуло.
Огонь по атакующим самолетам вели батареи №№ 2 и 3 из 169-го ЗенАП, которым тоже досталось. На их позиции упали несколько 50-кг фугасных бомб, в результате чего были разбиты одно 85-мм орудие и дальномер, погибли несколько бойцов.
На этот раз зенитчики претендовали на восемь сбитых самолетов, а летчики – на семь. Собственные потери составили два истребителя. Газета «Красная Звезда» в номере за 26 апреля 1942 г. писала: «Вражеские самолеты, поодиночке проникшие в город, беспорядочно сбросили бомбы на жилые дома. Имеются жертвы... Всего за 24 и 25 апреля уничтожено 35 немецких самолетов». И опять сведения противоположной стороны не подтверждают этих цифр.
26 апреля над Ленинградом появлялись лишь немецкие самолеты-разведчики. Они производили аэрофотосъемку, чтобы уточнить результаты последних двух налетов и определить места новых стоянок кораблей.
Вечером 27 апреля, незадолго до 19.00, немецкая дальнобойная артиллерия снова открыла огонь, причем кружившие над окраинами города самолеты-корректировщики Hs-126 по радио сообщали результаты попаданий.[102] «Прямая трансляция» была обнаружена радистами легкого крейсера «Максим Горький», которые попытались ее заглушить. По некоторым данным, корректировка огня велась и германскими агентами непосредственно из самого города. Многие снаряды ложились весьма точно. В частности, на батарее старшего лейтенанта Смолина, располагавшейся возле Академии
художеств, прогремело несколько мощных взрывов, уничтоживших два орудия и выкосивших 14 человек личного состава. На территории порта в течение 24 минут разорвалось более 80 снарядов. Разлетавшимися осколками были пробиты цистерны с мазутом, и вытекавшее через пробоины топливо загорелось. 169-й ЗенАП, чьи батареи располагались в порту, понес серьезные потери.
Почти сразу же с началом обстрела на главный пост ВНОС Ленинградской армии ПВО с имевшихся РЛС «Редут» начали поступать сообщения о приближении нескольких групп самолетов.
Тут надо сказать, что командующей армией генерал-майор Заши-хин и командир 7-й ИАК ПВО генерал-майор Ерлыкин уже нередко высказывали претензии по поводу того, что операторы «Редутов» неправильно сообщают количество самолетов, чем дезориентируют их пилотов. Дело дошло до того, что в апреле на заседание Военного совета Ленинградского фронта был приглашен командир 72-го отдельного радиобатальона Б. К. Бланк. Его объяснения, что станции РУС-2 просто не могут точно определять количество целей, не убедили «авиаторов», не страдавших излишком технического образования. Тогда Военный совет принял решение ознакомить представителей авиации с техническими возможностями РЛС, как говорится, на месте.
Вскоре аппаратную станции РУС-2 посетил лично командующий Ленинградским фронтом генерал-полковник Л. А. Говоров в сопровождении Зашихина и Ерлыкина. Бланк давал пояснения генералам, указывая на экран, где периодически появились и исчезали отметки целей. Он рассказал, что опытные операторы довольно точно определяют группу из шести самолетов. При определении численности группы из 12–15 самолетов погрешность составляла 8-13 %, т. е. одну-две машины, а при численности группы в 25–30 самолетов – уже 12–20 %, т. е. от трех до шести машин. Однако речь шла об опытных операторах и о погрешностях, заложенных в самой конструкции РЛС. На практике же погрешность могла быть значительно больше, и порой численность приближавшихся вражеских групп, определенная операторами «Редутов», в несколько раз превышала действительное количество самолетов. Кроме того, Бланк сообщил генералу, что его РЛС пока не могут определять высоту полета целей.
27 апреля уже в который раз сказался один из главных недостатков советской системы ПВО – полное отсутствие радиосвязи. Все линии связи между КП всех уровней и батареями были проводными, причем нередко использовались и обычные городские телефонные линии. Неудивительно, что их надежность в условиях бомбардировок и артобстрелов была крайне низкой, и связь попросту нарушалась. Да и для того чтобы обзвонить все подразделения, требовалось немало времени. В результате истребители 7-го ИАК ПВО взлетели с большим опозданием и уже никак не могли помешать противнику.
Вскоре над Ленинградом появились 40 Ju-87D, которых сопровождали 15 Bf-109F. «Штуки» вываливались из облаков и, завывая сиренами, пикировали на корабли. В ответ им летели трассирующие очереди 37-мм зениток, на фоне облаков множились черные точки разрывов дистанционных гранат. Вскоре снова загрохотали взрывы. Бомбы опять падали около кораблей, на берегу и в городских кварталах. В воздух взлетали куски гранита, обломки зданий.
Вот какие записи в тот день были сделаны в бортовом журнале легкого крейсера «Максим Горький»:
«18.41 противник начал обстрел. Была обнаружена работа корректировщика, который приказано заглушить.
