трата сил.
Потому просто продолжал идти. Мысли неохотно возвращались к сраному кодексу инквизиторов, составленному дегенаратами для дегенератов. Я хорошо его изучил в свое время, когда проходил курс обучения в стенах департамента. Тексты настолько оторваны от реальности, что скорее напоминали идеалистичную пропаганду. Не удивлюсь, если писал его какой-то фанатик в розовых очках, который окружающий мир видел только на картинках.
Внезапно что-то изменилось. Я даже не сразу сообразил, что окружающий меня зной, казавшийся чем-то вечным и непоколебимым, неожиданно разбавился сладковатым ароматом. Этот запах навевал какие-то приятные воспоминания, одновременно заставлявшие собраться и приготовиться к неожиданному нападению.
И оно не заставило себя ждать. Я почувствовал касание холодного металла к горлу, хотя все это время продолжал брести вперед.
- Ты перестал всматриваться в тени, восьмерка, - раздался тихий шепот у меня над ухом. – Большая ошибка. А в восьмом секторе у всех ошибок равная цена. Смерть.
- Ну напугала, так напугала, - усмехнулся я. – За какую ошибку тогда расплатилась ты?
- За то, что связалась с тобой, - фыркнула Йулл и наконец убрала клинок от моего горла.
Я так и не остановился, продолжая брести. Рядом зашагала высокая зеленоволосая девушка. Прямо на глазах он втянула лезвие клинка в запястья, но модифицированные киберимплантами ноги продолжали упруго пружинить.
Я не любил, когда она активировала их. Из-за этих модификаций девушка становилась выше и приходилось смотреть на нее снизу вверх. Крайне непривычное и оттого раздражающее чувство.
- Надо было думать, когда подрядилась стать цепным псом Неоякудза.
- В договоре с узкоглазыми не было пункта о том, что мне придется сражаться со сраным Черным Дьяволом.
- Клинок Неоякудза способен только беспомощных восьмерок потрошить?
- Жаль я не вскрыла тебе глотку, когда была такая возможность.
- И кто бы тогда отомстил за твою смерть? К тому же, не вскрыла бы, не тешь себя иллюзиями.
- А что еще мне остается, восьмерка? Твоими стараниями, между прочим. И твоего дружка.
- Ты сама виновата в своей смерти, Йулл. Каждый сам по себе, каждый сам за себя. Всегда. Просто ты оказалась слабей.
- А когда ты сам будешь подыхать, то скажешь о себе также, лицемер говняный?
- Да, - честно ответил я.
- Не чувствуешь, что в этой обосранной самой Слепой Сукой системе координат что-то неправильно? Дерьмом несет от такого порядка вещей.
- Может и так, - я хотел безразлично пожать плечами, но передумал. Незачем расходовать энергию на такой бесполезный жест.
- Вот бы все изменить, да? Не для нас, так для других. Вот бы нашелся человек, способный взять на себя все тяготы мира и всех спасти. Что бы другим не пришлось всю жизнь бегать наперегонки со смертью в поисках силы. Например, какие-нибудь маленькие химереныши смогли бы тогда жить счастливо.
Кажется, я на мгновение сбился с шага. Или мне показалось. А Йулл продолжала насмешливо идти, пружиня своими киберногами.
- Не старайся казаться хуже, чем ты есть, восьмерка. Однажды ты уже показал хрен целому миру. Отказался от всего, защитив слабого. И слабый выжил, несмотря на правила этого дерьмового мира. А ты стал изгоем и преступником.
- Я воспользовался своим правом сильного и сделал то, что захотел.
- И сейчас собираешься это повторить. Снова бежишь спасать девчонку, которая тебе никто. Почему? Потому что она напоминает тебе фальшивую дочь из фальшивых воспоминаний?
- Тебе какое дело, мертвый ассасин мертвой организации?
- Мне обидно, что ты спас ее, а не меня. А ты мог. Ты мог спасти меня, ее и вообще всех, если бы захотел. По праву сильного. Только проблема в том, что ты не хочешь. В этом твоя проблема, восьмерка.
Я не стал ничего отвечать на этот высокопарный бред. Не ожидал подобного от обычно немногословной Йулл. Встроенными в запястья клинками она работает куда охотней, чем языком. Не сказал бы, что лучше, впрочем… От воспоминаний какое-то тепло разлилось по телу. Ничего эмоционального, чисто физиологическое. Как и наши с ней отношения.
- Премерзкая особа, - проворчала писклявая Асоха, продолжая протирать барную стойку. – И что ты в ней нашел? То ли дело такая неотразимая, очаровательная и обаятельная…
- Заткнись, Пискля, - привычно и беззлобно проворчал я, продолжая идти вдоль барной стойки.
- Грубиян, - притворно возмутилась Асоха. – Никакого воспитания. Не бар, а проходной двор для маргиналов. Где те времена, когда в Шинигами заходила интеллигентная публика.
- Не было таких времен, - усмехнулся я.
- Да что ты знаешь? Ты же вечно пьян…
- Стоп, писклявая, - прервал я. – Ты что, тоже подохнуть успела, восьмерка безмозглая?
- Может да, а может и нет, - лукаво подмигнула она. -Тебе-то откуда знать? Ты ведь даже не озаботился поинтересоваться о моем благополучии.
- Если ты тоже тут, то… Какого хрена? Почему ты, а не Малышка Молли?
- Что, тоже хочешь попялиться на ее сиськи? – усмехнулась барменша. – Да, там есть на что посмотреть. Были бы у меня такие дойки, ты бы не стал связываться с этой зеленой кровопийцей.
- Будь у тебя такие сиськи, как у Малышки Молли, то ты бы уже давно сдохла где-нибудь в красном квартале. И мы бы с тобой даже не успели бы познакомиться.
- Тоже верно. Несправедливо, да? Вот у нее есть сиськи и она жива здорова. А будь у меня сиськи, скорей всего сгорела бы вместе со всеми в ту ночь, когда монстры прорвались. Нет у меня ни справедливости, ни сисек. Двойная обида, сука-судьба.
Я не знал, что сказать. Некоторым даже принцип личной силы не поможет, что уж тут.
- Но ты ведь спас меня тогда, Восьмой, - шепотом произнесла Асоха. – В той подворотне. Троих укокошил голыми руками, к япошкам привел, договорился за меня. Да, я тебе столько выпивки налила за свой счет, что ты мне еще должен в итоге остался, но все же. Понимаешь, к чему я клоню?
- Не понимаю. Какой-то писк в ушах стоит, аж думать больно.
- Это с непривычки, - надула губки Асоха. – Болван. Грубиян. Неотесаный мужлан. Алкаш.
- Я завязал.
- А, ну это в корне меняет дело. Но за ту выпивку ты все еще мне должен одно свидание.
- Запиши на мой счет. Как только, так и сразу.
- Заметано, - подмигнула мне Асоха и побежала куда-то в подсобку.
А я продолжал бесцельно брести по
