– Ну откуда у христиан может быть сильное войско? Ведь их морские корабли не могут перевозить многие и многие тысячи солдат да пушек на реку Чёрного Дракона, – говорил Лифаню Дюньчэн.
Да и в слухи о городках христиан он не верил – варвары явно преувеличивали. Они могли и единственную торговую факторию чужаков превознести в город, а то и два. Дутун знал, что христиане не живут в торговых факториях – они лишь временно приплывают из-за моря, чтобы торговать с прибрежными городами китайцев или маньчжур. Оставаться могут лишь немногочисленные служители их бога, что сеют разлад в умы людей. Вот варвары и посчитали дома христианского бога за городки. Что с них взять, грязных лесных жителей? Дюньчен с неясной тревогой, ноющей в груди, оглядывал заросли елового леса, что тянулись вдаль, покрывая зелёным ковром холмы и сопки. Где-то впереди уже блестела серебряной нитью река Хурха, на которой стояла Нингута. Дутун хотел достичь крепости до осенних дождей, иначе дороги превратятся в труднопроходимые топи, полные чавкающей в воде грязи. Войско Дюньчэна едва ли прошло половину пути до Нингуты, как навстречу ему вышел небольшой отряд воинов. Усталые, но полные упрямой решительности некоторые из них преодолели непростой путь, даже будучи ранеными. Дюньчэн приказал войску двигаться дальше, не снижая темпа.
– Лишнего времени для отдыха нет! Двигайтесь! – прокричал он своим офицерам.
А сам направил своего коня к отдыхавшим в стороне воинам из Нингуты.
– Говорите! Вы из Нингуты? – повелел он упавшим на колени людям. – Почему с вами нет ни одного старшего?
– Господин! – начал самый смелый из них. – Нингуты больше нет!
– Что ты говоришь, негодяй? – похолодел Дюньчэн. – Немедленно объяснись!
– Господин, три десятка дней тому назад к Нингуте подошли два корабля. Они пускали в небо чёрный дым, словно внутри них сидели духи-эньдури! – стал говорить, едва не плача, молодой воин с повязкой на голове. – Я был в карауле на стене крепости, когда увидел корабли.
– Да говори, что же было дальше! – воскликнул дутун, соскочив с коня и схватив воина за шиворот.
– Они неспешно поднимались по реке, господин! А потом начали пускать по крепости заряды, которые разрывали стены на куски. Я едва остался жив, когда стена рухнула!
– В Нингуте разбиты стены?! – вскричал Дюньчэн. – Отвечай, трус!
– Нингуты нет, господин, – негромко проговорил оскорблённый бранью знатного военачальника молодой маньчжур. – Крепость полностью разрушена, городок сожжён. Дьяволы с кораблей увели с собою лишь два десятка офицеров, остальные пленные были казнены.
– Что? – выдохнул дутун, взмахнув широкими рукавами своего одеяния. Он удержался на ногах благодаря неимоверным усилиям воли. Тело его захватил холод липкого страха, члены ослабли. На лице выступил холодный пот.
'Что с Эрдени, что с детьми? Мой почтенный отец!' – гулко пронеслось в его голове.
– Отвечай, что с моей семьёй, пёс, – едва слышно проговорил Дюньчен, собравшись с силами. – Там была молодая женщина и двое детей, это моя семья.
Воин молчал, не открывали рта и остальные, поникшие духом беглецы из разрушенной крепости. Несколько мгновений дутун молча смотрел на них, лишь ноздри его шумно раздувались от учащённого гневного дыхания. Наконец, он прокричал ругательство и взмахнул рукой. Мелькнул на солнце блеск металла и голова молодого маньчжура покатилась к ногам спешившихся воинов Дюньчэня. Сидевших на коленях маньчжур из Нингуты забрызгало кровью казнённого.
– Что с моей семьёй? – снова закричал военачальник. – Отвечайте! Не то перебью всех, как бешеных собак!
– Господин! – возопил один них. – Нет нужды казнить верных вам воинов! Чужаки забрали ваших детей и вашу супругу на свой дьявольский корабль без вёсел и парусов.
После некоторой паузы другой добавил:
– Ваш почтенный отец погиб, защищая своих внуков, как и ваша мать, господи-и-ин!
Нелепо закрываясь руками, говоривший эти страшные для дутуна слова, пригнулся и раскрыл рот в безмолвном крике. Сабля Дюньчэня холодом металла коснулась шеи несчастного. Воин, не выдержав напряжения, завалился на землю, а вскоре отполз от дутуна, который так и остался стоять недвижимой статуей, закрыв глаза. Наконец, военачальник, сбросив оцепенение, начал отдавать приказы. Первым делом он, после недолгого напутствия, отослал четвёрку воинов с посланием обратно в Мукден. После чего, нахлёстывая коня, Дюньчэн бросился вперёд, обгоняя одну повозку за другой.
Воины из нингутинской крепости переглянувшись, молча поднялись с колен и, оттащив труп своего несчастливого товарища подальше от дороги, принялись отвязывать лошадей. Через некоторое время они присоединились к войску, шедшему на север. Руки их до сих пор дрожали.
Нингутинский дутун прибыл на развалины крепости первым, едва не загнав своего любимого коня до смерти. Несчастное животное ещё долго отходило от суточной гонки лишь с парой часов отдыха на последнем отрезке пути, хрипло дыша и тяжко раздувая бока. Пена слетала с его морды и вскоре он повалился на землю, тонко заржав. После дутуна в Нингуту ворвались воины его стражи, с изумлением осматривая развалины. Валяющиеся в нескольких десятков метров от развалин Нингуты разбитые крепостные ворота. Внутри, казалось, бушевал некий яростный великан, вырывавший башни и ломавший стены. То и дело взгляд воинов останавливался в огромных зияющих ямах, какие же ядра оставили такие следы? Что за огромные пушки должны быть использованы врагом? Кто это мог сделать?
– Что могло полностью разрушить крепость в этих диких местах? – такой вопрос пульсировал в голове каждого маньчжура.
Спешившись, воины последовали за своим господином, держась, однако, на почтительном расстоянии. Маньчжуры, разбиравшие завалы крепости, смахнув выступавший на их лицах пот, глазами провожали одинокого знатного военачальника, что решительным шагом вышел на расчищенное место. Дюньчэн, тем временем, подозвал одного из работавших людей:
– Где жила семья дутуна и что с ней стало?
Однако тот ничего не знал и позвал своего товарища. Вскоре общими усилиями маньчжуры составили картину произошедшего. Как оказалось, родителей Дюньчэня оставшиеся в живых воины похоронили на склоне сопки, отдав должное их положению. Домик, где они жили, сгорел дотла. Лишь благодаря чужакам, которые вытащили из горящего строения тела родителей дутуна, их удалось должным образом предать земле.
Военачальник тяжело сел на обломок стены, что обрушилась на головешки некогда стоявшего под ней домика дутуна. Он охватил голову руками и принялся раскачиваться из стороны в сторону, повторяя проклятия. Нет, он проклинал не неведомых врагов, а себя и только себя. Ведь это он согласился отправить семью в Нингуту вперёд себя, хотя мог оставить родных людей в Мукдене. Он послушал Эрдени, которая говорила, что они будут отвлекать его от руководства войском. Он согласился с отцом, что в крепости дети будут в полной безопасности, тем более что рядом лучшая сотня из халхасского гарнизона. И вот теперь злая судьба решила всё по-своему!
И долго ещё сидел так дутун, уставившись в землю, обагрённую кровью родных ему людей и сожжённую огнём врага. А когда он, наконец, поднялся, лицо его было страшным от гнева. Он потребовал корабль, чтобы преследовать северных варваров. Но корабли были сожжены – все, до единого. Остались лишь утлые рыбацкие лодки.
– Так стройте! – вскричал Дюньчэн. – Стройте верфь!
Но склады с заготовленной древесиной также сгорели при разрушении врагами посёлка. Тогда дутун решил идти на север верхом на лошадях, дав солдатам лишь немного времени на отдых. Утром его полусотенный отряд должен быть готов к новому походу.
Ночью, в свете полыхавшего костра, Дюньчэн, сидя перед своим шатром, опрашивал тех, кто остался в живых после нападения чужаков. Его поразило то, что враги не устраивали штурма или иного приготовления к бою. Они просто приплыли к Нингуте и разрушили крепость, не сходя с кораблей. И лишь после того, как стены крепости были разрушены, а в городке начался пожар, на берегу появились варвары.
– Дауры и солоны, что живут на реке Чёрного Дракона, господин, – пояснил воин с перевязанным тряпками плечом. – Северные варвары. У каждого из них была аркебуза, а на ней был закреплён нож.
– На аркебузе? – удивился дутун.
– Да, прямо на самом кончике и, надо сказать, они очень ловко орудовали ножом. Я едва увернулся от него, бросился бежать к лесу, а тот свинец, что был послан мне в спину, поймал кто-то из наших воинов.
– Сколько времени длилось нападение? – посуровел лицом Дюньчэн.
– Четверть дня, господин, не более, – пролепетал воин, глядя на изумлённого дутуна.
Военачальник узнал, что командовали ближними варварами варвары дальние – то есть христиане. Это было очень скверно. Дальние враги Цин не должны иметь в подчинении ближних врагов, ибо это очень опасно для империи. Дело было столь серьёзно, что Дюньчэн решил самостоятельно разобраться. И пусть для этого придётся идти к варварам в крепость. Нужно обмануть их, провести переговоры, запоминая их слабости, а также необходимо увидеть их крепость изнутри.
