— Удары вашей шпаги смертельны, сэр Кори. К тому же она, кажется, серебряная.
— Вы в состоянии совершить небольшое путешествие? — спросил я.
Грубо говоря, пять лиг — примерно пятнадцать миль.
— А что будет с покойниками?
— Может, вы хотите предать их земле согласно христианскому обычаю? Черт с ними! Природа позаботится о том, что ей принадлежит. Нам пора уходить. Трупы уже начали смердеть.
— Хорошо бы хоть чем-нибудь их прикрыть. Они честно бились и заслуживают уважения.
Я вздохнул:
— Будь по-вашему, если это поможет вам спокойно спать. Лопаты у меня нет, так что придется завалить их камнями. Не обессудьте, но могила будет общей.
— Конечно, — сказал он. — И спасибо вам большое.
Я уложил шесть тел рядом, одно подле другого.
Раненый рыцарь что-то забормотал себе под нос — похоже, молитву.
Камней повсюду валялось великое множество, поэтому я работал быстро, выбирая самые большие, чтобы долго не возиться. В этом и заключалась моя ошибка. Один из камней весил фунтов четыреста, и я не стал катить его, а просто поднял и поставил на место.
Я услышал изумленный возглас, который говорил о том, что рыцарь прекрасно понял, сколько весит этот камень.
Я выругался про себя. Потом — вслух!
— Вот черт, чуть было не надорвался!
Я стал выбирать камни поменьше и, завалив тела, выпрямился.
— Все. Теперь вы готовы?
— Да.
Я поднял его на руки и положил на носилки. Когда я укладывал его, он изо всех сил стиснул зубы.
— В какую сторону надо идти? — спросил я.
— В обратную. Свернете налево и дойдете до развилки. Потом свернете направо. А как же вы меня…
Не говоря ни слова, я взял носилки, как мать берет перепеленатого ребенка, и пошел по дороге.
— Кори? — сказал он.
— Что?
— Вы один из самых сильных людей, которых я когда-либо встречал, и мне кажется, я должен вас знать.
Чуть помедлив, я небрежно заметил:
— Стараюсь все время поддерживать форму. Живу на свежем воздухе, занимаюсь физическим трудом…
— И голос ваш кажется мне знакомым…
Он приподнялся, пытаясь рассмотреть мое лицо, и я решил как можно скорее переменить тему разговора.
— Куда мы идем?
— В крепость, которая принадлежит Ганелону.
— Этому сутяге! — воскликнул я, чуть не выронив носилки.
— Хоть я и не понимаю значения произнесенного вами слова, — заявил он, — ваш тон говорит о том, что оно оскорбительно. Если это действительно так, я вынужден требовать сатисфакции…
— Минутку, — перебил я. — У меня такое ощущение, что мы говорим о двух разных людях с одинаковым именем. Приношу свои извинения.
Сквозь ткань носилок я почувствовал, как напрягшееся тело расслабилось и обмякло.
— Несомненно, так оно и есть.
Я продолжал идти по дороге и вскоре свернул налево. Он заснул, даже захрапел, и тогда я ускорил шаг, а потом перешел на бег. В голову мне пришла мысль о том, что у шестерых бандитов, чуть было не отправивших рыцаря на тот свет, имеются товарищи, которые могут устроить засаду и напасть на меня, выскочив из-за какого-нибудь куста.
Когда мой подопечный заворочался и вздохнул, я вновь перешел с бега на обычный шаг. К этому времени я уже прошел развилку дороги и свернул направо.
— Кажется, я спал, — заявил рыцарь.
— …И храпели, — добавил я.
— Сколько мы прошли?
— Около двух лиг.
— И вы не устали?
— Немного устал, — признался я. — Но отдыха мне пока не требуется.
— О боже! — воскликнул он. — Признаться, я рад, что мы с вами не враги. Послушайте, а вы уверены, что вы не дьявол?
— Конечно, дьявол, — ответил я. — Разве вы не чувствуете запах серы? И мое левое копыто сейчас отвалится от усталости.
Он и в самом деле несколько раз потянул носом воздух, прежде чем усмехнуться шутке, что меня задело.
Вообще-то, по моим подсчетам, мы прошли уже больше четырех лиг, и я надеялся, что он опять заснет, и все расстояния у него в голове перепутаются. Руки мои налились свинцовой тяжестью.
— Почему бандиты на вас напали? — спросил я.
— Они были Хранителями Круга. Одержимыми. И давно перестали походить на людей. Нам надо молиться богу, сэр Кори, чтобы души их нашли покой.
— Хранителями Круга? Какого Круга?
— Черного Круга, места беззакония, в котором обитают мерзкие твари. — Он глубоко вздохнул. — Источника всех несчастий на нашей земле.
— Эта земля не кажется мне особенно несчастной, — заметил я.
— У Ганелона сильное княжество, и он может дать отпор любому врагу. Но Круг расширяется, и я чувствую, что недалек день решительной битвы.
— Ваши речи возбудили мое любопытство.
— Сэр Кори, если вы до сих пор ничего не знали, постарайтесь забыть то, что я рассказал. Обойдите Черный Круг стороной и идите своей дорогой. И хотя я дорого бы дал, чтобы вы сражались в наших рядах, я не смею ни о чем вас просить, потому что никто не может предугадать, чем закончится битва.
Дорога стала подниматься в гору, и внезапно сквозь просвет деревьев я увидел знакомую мне до боли картину. От неожиданности я застыл на месте.
— В чем дело? — спросил рыцарь, повернув голову. Затем, присмотревшись, он облегченно вздохнул. — Оказывается, мы шли гораздо быстрее, чем я думал. Это — замок Ганелона.
Невольно я стал думать о Ганелоне, хотя это не доставило мне удовольствия. Он был предателем и убийцей, которого я выставил из Авалона и бросил на другом отражении и в другом времени — примерно так поступил со мной брат Эрик. Жаль, если Ганелон окажется именно здесь. Это было невероятно, но возможно. Он был обычным смертным, а я отправил его в изгнание более шести веков назад, но по времени этого отражения могло пройти всего несколько лет. Время — одна из функций отражений, и даже Дворкин не знал всех его особенностей. А может, он-то как раз и знал, и знание это свело его с ума. Как бы то ни было, я не верил, что речь шла о моем бывшем помощнике, товарище и старом недруге, потому что он никогда не стал бы сопротивляться беззаконию, напротив, творил бы его, управляя самыми мерзкими из всех тварей.
Я подумал о человеке, которого нес на руках и который тоже жил в Авалоне более шестисот лет назад. Время совпадало.
Мне совсем не хотелось встречаться с Ганелоном и быть узнанным. Он ничего не знал об отражениях и считал меня черным магом, который пощадил его жизнь, но обрек на жалкое существование. И кто знает: предложи я ему выбор, он мог бы предпочесть смерть изгнанию.
Тем не менее раненый рыцарь нуждался в уходе и крыше над головой, и поэтому я продолжал идти вперед.
Все же интересно…
Он меня вспомнил, хотя, конечно, не узнал. Может, ему пришлось иметь дело с моим двойником, который правил в этой стране, так похожей на Авалон? А как меня примут, когда поймут, кто я такой?
Солнце начало заходить. Подул прохладный ветерок. Мой подопечный храпел вовсю, и я вновь перешел на бег. Мне вовсе не улыбалось встретиться ночью в лесу с неизвестными тварями из какого-то Круга. Я бежал, наступая на удлиняющиеся тени, и старался не думать о погоне, засаде и прочих ненужных вещах. Мысли в моей голове окончательно перепутались, у меня появилось странное предчувствие, и внезапно я услышал за своей спиной мягкий топот: «топ, топ, топ».
Я положил носилки на землю, повернулся и вытащил шпагу из ножен.
Две кошки.
По внешнему виду — сиамские, но каждая — величиной с тигра. Твердый взгляд ярко-желтых глаз без зрачков.
Когда я встал к ним лицом, они уселись и уставились на меня, не мигая. Нас разделяло шагов тридцать. Кошка, сидевшая слева, открыла пасть, и я поднял шпагу. «Интересно, зарычит она или замурлыкает?» — почему-то подумал я.
Но кошка заговорила:
— Человек. Смертный.
— И все еще живой, — сказала вторая кошка голосом первой.
— Убьем его, — заявила первая.
— А что делать с тем, кто его охраняет? Вид этой шпаги мне не нравится.
— Он смертный?
— Подойдите и узнаете, — спокойно ответил я.
— Он тощий и старый.
— Но он нес тяжелую ношу быстро и не отдыхая. Давай зайдем с двух сторон.
Как только они встали, я бросился вперед, и правая кошка тут же прыгнула на меня. Моя шпага расколола ей череп, прошла до лопаток. Я быстро повернулся, и в это время вторая кошка проскользнула к носилкам. Я рубанул сплеча.
Удар пришелся по спине, и клинок вошел в тело, как в масло, разрубив кошку пополам. Раздался дикий визг, напоминающий многократно усиленный скрип мела по доске. Мохнатое тело вспыхнуло ярким пламенем. Первая кошка тоже горела.
Но та, которую я разрубил, была еще жива. Она посмотрела на меня, встретилась со мной взглядом и не опустила сверкающих глаз.
— Я умираю последней смертью, — сказала она, — а значит, я знаю тебя, Открыватель Пути. Почему ты убиваешь нас?
