Фигаро молчал. Брунэ, Кроули, старые обиды древнего колдуна — все это было слишком много для его перегруженного мозга. Но сказать что-то было нужно.
— А вы не могли… Ну… Просто сказать…
— Ха! Ты не понимаешь, Фигаро. Просто не понимаешь. Это были первые годы для колдовства как дисциплины: сумасшедший ажиотаж, новые горизонты, неограниченные возможности… Мерлин был для всех кем-то вроде бога, Моргана — живой святой. Их решения не обсуждались. И я проглотил все это: назначение Кроули в ректорат, официальное объявление о его скором вхождении в Квадриптих, открытый восторг старого дьявола и его прихлебателей… Я молчал даже тогда, когда мои лаборатории в Разливе отдали Кроули со всем оборудованием и персоналом. Но когда Мерлин решил его убить…
— Но за что?
— Кроули занимался очень опасными вещами. Он был увлеченным человеком, энтузиастом, поэтому простые убеждения в его случае не работали долго. Но Мерлин решил его убить — не изолировать, не контролировать, дабы сохранить этот великолепный мозг — о нет. Устранить физически. Он подстроил несчастный случай в лаборатории Кроули, подменив одну из пирамидок-концентраторов в его приборе. Взрыв, лаборатория вместе со всеми ее чудесами испаряется, Кроули погибает, конец. А мне, — колдун криво усмехнулся — мне Мерлин приказал собрать все оставшиеся после Кроули документы и запечатать в Красном секторе библиотеки Академии. Верный, безотказный трудяга-Брунэ… Но к этому времени я уже начал задумываться о своей собственной судьбе. Я размышлял: если старик так просто швырнул свою любимую игрушку в камин, то что же ждет меня самого? И кто я? Мелкая разменная монета, пешка, которую так же легко уберут с доски, если такова будет повестка дня?
Он утер тыльной стороной ладони выступивший на лбу пот; было видно, что колдуну удалось серьезно накрутить самого себя. И следователь поразился: шестьсот лет! Шестьсот лет прошло, неужели память о тех событиях все еще настолько свежа в голове Брунэ? Это попахивало даже не вендеттой, а самым настоящим психозом.
— И вот тогда я впервые ослушался прямого приказа. Мерлин приказал спрятать все документы Кроули и даже одним глазком не заглядывать в них. Вместо этого я их скопировал. Скопировал каждый свиток, каждую записную книжку, каждый обрывок бумаги… То, что я нашел в этих документах поразило меня до глубины души: Кроули сумел подчинить себя Время. Время, Фигаро!! Да по сравнению с этим мои собственные работы были… Я бы сам не глядя пустил их на пипифакс. Но самое главное: я, наконец, понял, почему никто из членов Квадриптиха не стареет.
«Ты идиот, — устало подумал сдедователь. — Ты просто древний дремучий идиот… Хотя да, откуда тебе знать о Демоне Квадриптиха и Договоре? Тебя, понятное дело, никто не посвящал в такие вещи. И ты подумал, что Артур сотоварищи используют наработки Кроули для того чтобы жить вечно. Да я сам бы так подумал, если уж быть честным…Но Артур, дери тебя старый черт, ты ведь тоже хорош…»
Брунэ же, ударившись в воспоминания, похоже, вообще потерял к следователю всякий интерес. Речь колдуна становилась все эмоциональнее, жестикуляция — все резче.
— …среди бумаг я нашел устройства, которые Кроули называл «секундомерами» — всего их было три, два я украл. Это были удивительные и страшные приборы: они показывали время оставшейся человеку жизни. Я испытал их на куче людей и «секундомеры» ни разу не ошиблись. После того как дата смерти становилась известна, уже нельзя было ни убить человека раньше, ни как-то спасти его когда роковое время, наконец, наступало.
И тогда я испытал «секундомер» на себе. Вы даже представить не можете, чего мне стоило это решение: я думал, что сойду с ума. Но мне надо было знать. Надо, Фигаро! Эти штуки полностью меняют представление о времени, жизни, смерти и всем таком… Вот представь: ты сидишь привязанный к стулу, а у тебя под задницей догорает фитиль на пороховом заряде, причем ты понятия не имеешь, сколько ему осталось гореть… Для спасения собственной психики мы все по умолчанию считаем свой «фитиль» бесконечно длинным, хотя, по уму, знаем, что это не так.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— И ваш «фитиль» оказался очень коротким?
— Что?… А, нет, нет, — колдун рассеяно махнул рукой — ничего подобного… «Секундомер» Кроули дал мне более шестидесяти лет жизни — по всему выходило, что я умру древним старцем… Но, как оказалось, видеть как время утекает у тебя сквозь пальцы — ничуть не менее мучительное занятие. «Секундомеры» были адской ловушкой, Фигаро.
— Да уж, — буркнул следователь, — ловушкой… — Он чуть не ляпнул «в которую вы сами радостно залезли», но вовремя сдержался.
«Хорошо, — подумал он, — допустим. Допустим, я оказался клиническим идиотом и не смог сдержать любопытство. И вот показывает мне эта хреновина, этот «секундомер», что мне осталось жить лет пятьдесят… Ну ладно, ладно — с моей любовью к отбивным и пиву — какие там пятьдесят, будем честны… Лет тридцать-сорок. Но! Знать что тебе ничего не угрожает во время боевой операции, с ехидной улыбкой глядеть в харю демону-сублиматору, осознавать что ты — пусть и временно — бессмертен и неуязвим… Вот скажи честно: согласился бы ты поменять все свои страхи на один-единственный? На страх смерти которая ВСЕ РАВНО ПРИДЕТ? Хороший, очень хороший вопрос…»
Брунэ, тем временем, подошел к камину, и пламя в каменном жерле тут же вспыхнуло карминовыми языками, затрепетало, загудело в дымоходе. Плечи древнего колдуна опустились; голос стал тише, мягче:
— Моя жизнь разделилась на две части: днем я работал в Белой Башне, а ночами как безумный рылся в бумагах Кроули. Я рассуждал так: если он изобрел эти чертовы «секундомеры», то неужели он не воспользовался бы ими, а воспользовавшись — неужели не стал бы искать способ вырваться из ловушки смерти? Он был чертов гений, а гении так просто не сдаются… И в конце концов я наткнулся на этот чертеж…
— «Исполнитель желаний» — пробормотал Фигаро.
— О, так ты догадался? — в голосе «Таккера» послышались уважительные нотки. — Похвально, похвально… Знаете, нужно иметь весьма живой и свободный от предубеждений ум чтобы поверить в такое. Копилка Времени — ха!.. У прибора был лишь один недостаток: он работал только на колдунах. Впрочем, эту недоработку я исправил еще лет триста назад.
— Тогда почему вы до сих пор прячетесь в Академии?
— Ты сам, считай, ответил на свой же вопрос. — Брунэ, наконец, повернулся к следователю (тому стоило немалых усилий выдержать пристальный взгляд этих фальшиво-молодых глаз) и кивнул в сторону входной двери. — Ключевое слово здесь «прячетесь». Это место — мой замок, Фигаро. Мой дворец. Я единственный их ныне живущих у кого остались все доступы к защитным системам этого места. Здесь я неуловим и дважды неуязвим — в отличии от моих врагов, хе-хе… И, главное, что все кто временно является в эти стены считая себя их хозяевами, все эти преподаватели, ректоры и сонмы учеников, все они искренне считают себя здесь в безопасности. Это идеальное укрытие, Фигаро. Вот почему я возвращаюсь сюда снова и снова.
— За ворованным временем? — выплюнул следователь не сдержавшись. И запоздало вздрогнул: разговаривать в таком тоне с колдуном уровня Брунэ не стоило.
Однако тот лишь покачал головой; на лице Первого ректора явственно читалось разочарование.
— Фигаро, я даже не стану тебя убеждать, что каждая минута этого времени куплена и честно оплачена. Ты сейчас не в состоянии думать без лишних эмоций, хотя даже дураку понятно, что я делаю ровно то же самое, что и наши фабриканты: предоставляю людям возможность перемолоть свои жизни в золото — и то: если в золото, то можно считать, что тебе повезло! — большинству достаются жалкие медяки. В конце концов, свой первый год я купил за бутыль коньяка — пусть даже и весьма недурственного. Я приобрел его у моряка, что спал в доках забившись между тюков с табаком и дубленой кожей и он был настолько пьян что вряд ли даже понял, что именно я от него хочу — он бы душу продал за эту бутыль с выпивкой. Он был грязным, вонючим оборванцем, но в нем теплилась колдовская искра и он стал моим первым клиентом… Я еще проверил его «секундомером» — этого парня ждали долгие годы жизни и смерть в глубокой старости. Год туда, год сюда — какая разница? Но вот увидеть как стрелки твоего личного «секундомера» начинают вращаться в обратную сторону, увидеть как твой приговор, казавшийся доселе неизменным, вдруг откладывается… Вот это реально сносит башку, Фигаро. Сносит начисто, уж будь уверен…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
