— А это ваше заклятье…
— Это… Я даже не знаю, как вам объяснить… Это вирус, Фигаро. Интеллектуальное заклинание моей собственной разработки. Оно внедрится в систему щитов Кроули, проанализирует их, найдет силовые узлы, а затем все разом отключит.
— Но есть подвох…
— Даже два. Во-первых, я спрячу его «под капот» обычного «Кулака Корчмаря». Это гениальная идея и грех ей не воспользоваться… черт, я себя теперь лет сто буду пинать за то, что сам до такого не додумался… Но бросить этот «Кулак» должны будете вы. Потому что только в этом случае Кроули ничего не заподозрит — вы для него мелкий колдунишка без воображения, которого он легко раздавит мизинцем.
— Спасибо на добром слове… А как быстро это ваше заклятье подействует?
— Базовый набор щитов оно снимает за тридцать секунд. Профессиональный неклассический — минуты за две. Но я понятия не имею, сколько оно будет работать с защитой Кроули. Это, если честно, слабое место в нашем плане.
— Артур, наш план — сплошное слабое место.
— Тут вы правы.
****
— Ты отключил мои щиты? — в голосе Брунэ недоверие мешалось с восхищением. — Включая темпоральный? Ну ты даешь… Дорого бы я дал, чтобы понять как именно ты это сделал. Ты неплох, старикашка, совсем не плох… Ну, ничего, я уделаю тебя и так. Бессмертие — прелестная штука, хе-хе…
****
— …бессмертие, Фигаро, это адская вещь. Как вы предлагаете его грохнуть?.. Спокойно, не торопитесь. Я вижу, что вам пришла в голову какая-то идея, но, ради Небес, не надо так нервничать! Глубоко вдохните, проанализируйте все еще раз и говорите.
— Гхм!.. Артур… Я тут недавно вспомнил одну книгу, которую я читал…
— Детектив?
— Не поверите — учебник. Милейшего господина Людвига Свифта.
— А, магистра квазиматематической трансформации! Знаю, знаю. У него есть великолепный…
— Артур?..
— …
— Артур? С вами все в порядке?..
— Устами младенца… Я понял вас, Фигаро. Вы гений и все такое. А теперь заткнитесь и не мешайте думать.
****
…Движение руки Артура было резким и молниеносным, точно удар змеи. Не всякий профессионал заметил бы этот выверенный Начинающий жест, а заметив не факт, что успел бы отреагировать.
Однако Брунэ был профессионалом с многовековым опытом и он, конечно, понял, что Артур собирается метнуть заклятье. Более того: у него, мастера дуэлей, была куча возможностей уклониться, поставить блок, контратаковать…
Но вот уже сотни лет старый колдун не отвлекался на подобные мелочи. Убить его было невозможно, он это знал, поэтому, неспешно «накручивая» боевое заклятье, он лишь поморщился в ожидании боли.
То, что сорвалось с пальцев Артура, было практически невидимо — так, легкая рябь воздуха. И, ударив Брунэ, заклятие не произвело сколь-нибудь видимых разрушений. Ни вспышки, ни грохота, ни крови. На халате колдуна не дрогнула ни одна кисть.
Ничего не изменилось.
Кроме внезапно проступившего на лице Брунэ изумления.
— Э-э-э… Какого… Что ты сделал?.. Что происходит?!
Хотя ничего эдакого, на первый взгляд, не происходило: колдун не дымился, не растворялся в воздухе и, похоже, не думал взрываться. Но ему, похоже, становилось все труднее и труднее говорить.
— Арутр!! — вопил Брунэ, — Артур, скотина, что ты сде… Ай!.. Как… Заче… С-с-су-у-уки-и-и-н сын, я тебя…
Затем голос Первого ректора с хрипом затих; Брунэ, выпучив глаза, схватил себя за горло, словно собираясь свернуть самому себе шею.
А потом…
…Как-то в детстве Фигаро увидел стеклодува за работой. Увиденное поразило его на многие годы вперед: на его глазах масса стекла, ставшая вдруг податливой и текучей, меняла свою форму следуя легчайшим, казалось бы, движением рук мастера. Тогда Фигаро подумал, что перед ним колдун.
Примерно то же самое происходило сейчас и с Седриком Брунэ.
Сперва изменился цвет лица Первого ректора: оно внезапно покрылось мертвенной бледностью, а затем стало почему-то бледно-желтым, точно у колдуна вдруг случились внезапные проблемы с печенью. Раздался хлопок — не громче того, что издает откупориваемая бутыль вина, и тело колдуна окуталось ледяным паром, оседающим на полу переохлажденными снежными хлопьями.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Заклятье Высшей Трансформации, Модель Первая, запрещенная Другим Кодексом под страхом пожизненной каторги.
Живое в неживое, плоть в не-плоть.
…Холодный ветер в последний раз прошелестел по древней зале, и огонь в камине, тонко зашипев, погас. Белые клубы пара вокруг того места где мгновением раньше стоял Брунэ, развеялись без следа и Фигаро, уже, казалось, привыкший за сегодня ко всему чему только можно, задушено вскрикнул… и истерически расхохотался.
— Артур… Вы серьезно?!
В двух шагах от камина, на месте Первого ректора Академии Других наук, Песочного Человека, Вора Времени и бессмертного колдуна стояла… вешалка.
Это была самая обычная вешалка коим несть числа: в каждой захудалой привокзальной гостинице наверняка найдется десяток-другой. Длинная, в человеческий рост палка светлого дерева, покрытая прозрачным лаком, с клюками для одежды, «рогами» для шляп и мощной треногой внизу. Предмет из тех, по которым взгляд пробегает не останавливаясь.
Артур живо подлетел к вешалке, достал из кармана небольшую, с ладонь коробочку и поднес к одной из шляпных подставок. Коробочка слабо зажужжала, и на ее серебристом боку вспыхнул зеленый огонек.
— Он жив, — констатировал Артур Зигфрид-Медичи, внимательно изучая странный черный индикатор своего прибора, на котором появлялись и исчезали ряды цифр. — Классическая трансформация с сохранением полной функциональности сознания.
Следователь осторожно подошел к призраку, с опаской протянул руку, взял вешалку, чуть приподнял над полом и встряхнул.
— Это не дерево, — удивленно произнес он, — что-то… другое. Легкое…
— Это называется «титан», Фигаро, — ответил Артур, не отрываясь от своего прибора. — В этом виде наш дражайший Седрик Брунэ просуществует века.
— Э-э-э… А можно уточнить, сколько именно?
— Как там он сказал? «У меня в запасе больше двух тысяч лет», да? Ну, вот столько и просуществует. — Старый колдун противно захихикал. — Мон шер, не соблаговолите ли вы взять нашего любезного Седрика Брунэ и покинуть вместе с ним это помещение? Сейчас тут все будет немного взрываться.
Фигаро молча подхватил Брунэ-вешалку, подобрал с пола свой неизменный саквояж и в последний раз окинул взглядом зал, где все эти годы обитал Песочный Человек.
Какие тайны скрывались здесь! Какими загадками были набиты эти шкафы, что таили в своих недрах тяжелые несгораемые сейфы? Для чего предназначались странные приборы на стендах? Не узнать теперь…
Он никак не мог убедить себя в том, что это к лучшему.
— Значит, конец всем секретам Кроули? — тихо спросил следователь, ни к кому конкретно не обращаясь.
— Ну что вы, в самом деле, как гимназистка! — тут же взвился Артур. — Документы Кроули вон в том ящике; я скопировал их сразу, как только мы сюда вошли. Не держите меня за идиота, пожалуйста.
— Значит, все-таки, хотите это все использовать?
— Фигаро, — Артур посмотрел на следователя бесконечно усталым взглядом учителя, в сотый раз объясняющего ученику-идиоту таблицу умножения, — у нас на шее все еще висит Демон Квадриптиха. И в этой борьбе нам понадобятся любые козыри. Любые, понимаете?.. А теперь, будьте так любезны, — за дверь.
На следующие сутки
Комиссар Пфуй покрутил в руке кочергу скрученную изящной спиралью и украшенную на ручке чугунными завитушками, согнул ее двумя пальцами почти в идеальный бублик, выругался, и, наконец, соизволил посмотреть на Фигаро который уже минут пять безуспешно пытался слиться со спинкой стоявшего напротив стола первого зама ректора кресла.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— М-м-мда, — сказал Пфуй, — задал ты, пострел, нам всем задачку… Хоро-о-о-ш, хорош, ничего не скажешь…
— Меня… — следователь сглотнул, — меня в чем-то обвиняют? Я имею в виду…
— Нет, — отрезал комиссар, — тебя никто ни в чем не обвиняет. Коль уж Старший презиратор не высказал к тебе никаких претензий, то я, стало быть, тоже таковых не имею. Но… Ах, черт!
