это чувство взаимно, этот парень — просто ходячий влажный сон. Но если я ослаблю бдительность рядом с ним, то останусь с разбитым сердцем, он молод и популярен. Парни его возраста обычно не стремятся к серьезным отношениям. Это может быть просто погоня за призом. Как только он получит то, что хочет, он потеряет свою привлекательность.
Ноа выходит из моей спальни с видом чертовой рок-звезды. Я пытаюсь скрыть свою реакцию, но я никогда не умела скрывать свои эмоции. Мама всегда говорила, что мое лицо — это открытая книга.
— Доброе утро, — говорит он своим сексуальным голосом. Он даже не пытается.
— Доброе утро. Ты хорошо спал? — спрашивает Харпер.
— Да, слишком хорошо, — он бросает на меня многозначительный взгляд, от которого у меня внутри все мутится. — О, а мне тут хватит кофе?
— Да, хватит, — говорю я.
— У тебя есть картонный стаканчик? Мне нужно зайти в общежитие, прежде чем идти на занятия.
— Думаю, у меня есть термос, который ты можешь одолжить, — я заглядываю в шкаф и достаю термос Воинов, которым никогда не пользуюсь. — Какой тебе кофе?
— Подойдёт просто черный.
Я наполняю чашку до краев, прекрасно понимая, что Харпер наблюдает за всем этим. Она собирается что-то сказать по этому поводу, как только Ноа уйдет.
— Вот, пожалуйста.
— Спасибо, — он ставит термос на стойку и смотрит через плечо на Харпер. — А теперь извини, но мне нужно как следует попрощаться со своей девушкой.
Он притягивает меня к себе и накрывает мои губы своим собственническим поцелуем. Он обжигающий, требовательный, от которого у меня перехватывает дыхание.
Когда он откидывается назад, у меня немного кружится голова. Улыбаясь, как дьявол, он берет свой кофе и идет назад, пока не доходит до входной двери:
— Я заеду за тобой в пять тридцать.
Мой одурманенный похотью мозг не может обработать его слова:
— Эмм?
— Ты уже забыла, почему мы легли спать в три часа ночи? — смеется Ноа.
— Ах да.
— Тебе лучше заехать за ней в пять. Будут пробки, — говорит Харпер.
— Точно. Тогда я буду здесь в пять.
— Да, конечно, я буду готова.
Он поворачивается к Харпер:
— Вообще-то, что мне надеть?
— Коктейльный дресс-код.
— Идеально, — он снова смотрит на меня, держа руку на дверной ручке. Его глаза полны похоти… и обещаний. — Увидимся позже, солнышко.
Все еще не оправившись от его прощального поцелуя, я могу только кивнуть.
У меня большие проблемы.
ГЛАВА 26
НОА
Никогда в жизни я не принимал душ и не собирался так быстро после тренировки. Я пропустил обычную болтовню и выбежал оттуда быстрее, чем Флэш. Я предусмотрительно захватил с собой одежду для свидания, что вызвало любопытные взгляды моих товарищей по команде. Обычно мы не одеваемся в брюки и пиджак, если нет необходимости. Мне удалось уйти до того, как кто-то из них успел меня допросить, и только потому, что близнецы и Си Джей были в душе, когда я одевался.
Я знал, что не успею, когда договорился заехать за Джиа в пять. Я отправил ей смс, чтобы сообщить, что опаздываю, и когда я подъехал в десять минут шестого, она уже ждала меня у своего дома.
Я не знаю, что у нее под черным пальто, но на ней туфли на каблуках, которые только подчеркивают ее великолепные ноги.
Я паркуюсь у обочины и выхожу из машины, чтобы открыть ей дверь. Прежде чем она садится, я обхватываю ее миниатюрную талию и притягиваю к себе, чтобы поцеловать. Мне это никогда не надоест — она самое лучшее, что я когда-либо пробовал. Мне все равно, что рядом никого нет. В моем сознании я покончил с фальшивыми отношениями, и я думаю, что она тоже. Мое сердце бьется так быстро, что вот-вот вырвется из груди.
— Ты приятно пахнешь, — пробормотал я ей в губы, умирая от желания поцеловать ее глубоко и сильно.
Она откидывается назад и смотрит мне в глаза:
— Спасибо, ты тоже, — её голос тягучий и бездыханный. Мне нравится, что я оказываю на нее такое воздействие. — Может, поедем? Мы уже опаздываем.
— Да, — я отхожу в сторону, чтобы пропустить ее в грузовик.
Как только я сел за руль и выехал за пределы кампуса, она спросила:
— Тебе не терпится познакомиться с Гордоном Монтаной?
— Вчера вечером я был в восторге от этой идеи, но сегодня я уже не так уверен.
— Почему?
— Знаешь, говорят, что лучше никогда не встречаться со своими кумирами — что, если он окажется придурком? Я больше никогда не смогу наслаждаться его фильмами.
— Это правда. Может быть, мы сможем его избегать, я уверена, что это будет веселое мероприятие, не смотря ни на что.
— Я бы везде хорошо провел время, если бы ты была рядом со мной, — я улыбаюсь ей.
— Итак, ты опять начинаешь, — отвечает она, но тон у нее легкий.
— Я никогда не заканчивал, — я снова смотрю на нее, чтобы прочитать ее лицо.
— Это правда.
Никаких насупленных бровей или сжатой челюсти. Я все еще в милости, но на всякий случай решаю сменить тему:
— Как ты думаешь, парень, который кинул Харпер, будет там?
Теперь выражение ее лица меняется. Она поджимает губы, прежде чем ответить:
— Я уверена, что будет.
— Хорошо, — я возвращаю свое внимание к дороге, но когда чувствую, что ее взгляд прожигает дыру в моем лице, я снова смотрю на нее. — Что?
— Ты ведь ничего не собираешься делать, верно?
— Я не стану искать неприятностей, если ты об этом беспокоишься. Но… если представится возможность… — я пожал плечами.
— Сомневаюсь, что Харпер хочет драмы. Так что, пожалуйста, не говори ничего.
— Хорошо. Не буду. Полагаю, это еще один человек, которого нам следует избегать, да?
— Боюсь, что да.
Мне не нравится, в каком направлении идет этот разговор. Я бы предпочел сосредоточиться на ней:
— Как прошел твой день, солнышко?
— Боже мой, это было ужасно. Было так трудно сосредоточиться на занятиях. Я никогда не пила столько кофе за один день.
— Я тебя понимаю. Я весь день налегал на кофеин, — в разговоре наступило затишье, поэтому я продолжаю. — Как дела в мире социальных сетей? Все успокоилось?
— Все хорошо, — её голос становится жестким и холодным, заставляя мой желудок скручиваться от беспокойства.
У меня не было возможности расспросить Алекса или Логана о слухах, которым Райдер положил конец, или обсудить ситуацию с Шоном. А благодаря занятиям и хоккейной тренировке у меня не было ни минуты, чтобы поискать подсказки в социальных сетях. Это меня расстраивает.
— Значит, больше никаких
