Миссис Андерхил пожала плечами:
— Ничего из делающегося за кулисами не является обязательным. Трое уполномоченных, включая Рида, проигнорировали рекомендации комиссии.
О переговорах, проходивших где-то за кулисами во время и после публичных слушаний, никто из широкой публики не знал.
Компании типа “ГСП энд Л”, стараясь получить крупный доход за счет увеличения тарифа, часто запрашивали больше необходимого и больше того, что сами же ожидали получить. И начиналась игра, в которой участвовали и уполномоченные ККХ. Они урезали некоторые из запрашиваемых сумм, дабы показать бдительное выполнение своих обязанностей. Компания, вроде бы тоже обиженная, фактически получала то, что хотела, или около того.
Необходимые детали вырабатывались членами комиссии на закрытых переговорах с сотрудниками Комиссии коммунального хозяйства. Ним однажды присутствовал на таких переговорах в маленькой закрытой изнутри на ключ комнате и слышал, как работник ККХ спросил:
— Так какое же увеличение вам и в самом деле необходимо? Только давайте без всей этой чуши насчет публичных слушаний. Просто скажите нам, а мы скажем вам, на что мы сможем согласиться.
Потом обе стороны откровенно объяснялись, и соглашение, выработанное тайком, занимало куда меньше времени, чем на публичном слушании.
В целом же система была разумной и работающей. Правда, в этот раз, очевидно, она отказала.
Видя, что президент все еще кипит. Ним осторожно сказал:
— Вряд ли сейчас расследование принесет пользу. Хэмфри вздохнул:
— Ты прав. — Он обратился к вице-президенту по финансам. — Шарлетт, как нам в финансовом отношении протянуть следующий год?
— Варианты ограниченны, — сказала миссис Андерхил, — но я обрисую их. — Она разложила несколько листов с расчетами.
Обсуждения продолжались большую часть дня. Все новых и новых сотрудников вызывали в офис президента для доклада.
Но в конечном счете стало ясно, что есть лишь два пути. Один заключался в сохранении всего планируемого строительства при урезании расходов на материально-техническое обеспечение и обслуживание потребителей. Другой предусматривал прекращение выплаты дивидендов пайщикам. Выло признано, что первый вариант немыслим, а второй может оказаться ужасным, ибо ляжет тяжким бременем на основной капитал “ГСП энд Л” и поставит под угрозу будущее компании. В то же время все согласились, что другие действия невозможны.
Ближе к вечеру Эрик Хэмфри, усталый и подавленный, вынес вердикт, который с самого начала казался высокопоставленному собранию неизбежным:
— Руководство порекомендует совету директоров, чтобы выплата всех дивидендов по общему капиталу компании была приостановлена немедленно и на неопределенное время.
Это было историческое решение.
Со дня создания “Голден стейт пауэр энд лайт”, семьдесят пять лет назад, когда компания-предшественница объединилась с несколькими другими, образовав единый организм, корпорация была примером финансовой честности. Никогда в последующие годы она не нарушала своих обязательств и четко выплачивала дивиденды на капитал. В результате “ГСП энд Л” получила среди больших и малых инвесторов известность как “верный старина” и “друг вдов и сирот”. Пенсионеры из Калифорнии и других мест доверчиво вкладывали сбережения всей своей жизни в акции “ГСП энд Л”, зная, что им обеспечены регулярные дивиденды. Так что невыплата дивидендов ударит по очень многим и приведет к потере доходов и сокращению размеров капитала, когда упадет стоимость акций, что неминуемо должно было произойти.
Незадолго до мучительного вердикта президента вновь собрался утренний квартет — Эрик Хэмфри, Оскар О'Брайен, Шарлетт Андерхил и Ним — плюс Тереза Ван Бэрен. Вице-президента компании по связям с общественностью вызвали, поскольку ожидалась реакция на решение именно со стороны общественности.
Очередное заседание совета директоров уже назначили на десять часов утра в следующий понедельник, а за полчаса до этого должен собраться финансовый комитет при директорах. По-видимому, на обоих заседаниях будет подтверждено решение руководства, после чего об этом немедленно объявят общественности.
В то же время для борьбы с утечкой информации необходимы были меры предосторожности, ибо это могло вызвать спекулятивную продажу акций компании.
— За этими дверями, — напомнила остальным Шарлетт Андерхил, — до официального заявления не должно быть слышно ни слова о том, что мы намечаем. Как финансист я также должна предупредить всех присутствующих о том, что конфиденциальная информация, которой располагает наша пятерка, предполагает, что любая личная сделка с акционерами компании, заключенная до объявления в понедельник, будет рассматриваться как уголовное деяние в соответствии с законами Комиссии по ценным бумагам и бирже.
Пытаясь выглядеть беспечным, Ним сказал:
— О'кей, Шарлетт, мы не будем играть на понижение и наживать состояния.
Но никто не засмеялся.
— Я полагаю, — заметила Тереза Ван Бэрен, — что все запомнили: годичное собрание через две недели. Нам предстоит встретиться с множеством обозленных пайщиков.
— Обозленных… — проворчал О'Брайен. Он пытался зажечь потухшую сигару. — Они начнут брызгать слюной, и придется вызывать на собрание отряд полиции, чтобы справиться с ними.
— Справляться с ними буду я, — сказал Дж. Эрик Хэмфри; впервые за несколько часов президент улыбнулся. — Интересно только, надо ли мне надевать пуленепробиваемый жилет?
Глава 4
После получения письма Карен Слоун в лагере Дэвил-Гейта Ним дважды разговаривал с ней по телефону. Он обещал еще раз заехать к ней, когда сможет.
Но письмо пришло в день, омраченный трагическим происшествием с Уолли Тэлботом, потом последовало немало иных событий, так что намечаемый приезд Нима был отложен. Он так до сих пор и не съездил к ней. Но Карен напомнила ему о себе другим письмом. Он сейчас читал его в своем кабинете, когда кругом установилась тишина.
В верхней части голубого листа почтовой бумаги, используемой обычно Карен, она напечатала большими буквами:
“Я РАССТРОИЛАСЬ, КОГДА ВЫ РАССКАЗАЛИ МНЕ О СЛУЧАЕ С ВАШИМ ДРУГОМ И КОГДА Я ПРОЧИТАЛА О ЕГО РАНАХ”.
А ниже следовал безукоризненно отпечатанный текст:
Отличи его от того, кто знает:Шипящий фитиль,Хоть и тускло горящий,Но все же ярче, чем кромешная тьма;На всю жизнь,При любых условияхВажнее забвения.Да! “Если только” и в самом делеОстаются навсегда,Как парящие, точно привидения,Вымученные желания,Их догоревшие останки:“Если бы только” это или то,В тот или другой деньИзменилось на час или на дюйм,Или было сделано что-то забытое,Или что-то сделанное было забыто!Тогда “быть может” означаетМножество вариантов —Этот, тот, другой.., до бесконечностиИбо “быть может” и “если только” —Двоюродные братья,Которые живут в наших умах.Прими ихИ всех других.
Ним долго читал и перечитывал слова Карен, и когда в конце концов до него дошло, что звонит телефон, он понял, что звонки раздавались до этого дважды. Он поднял трубку, и его секретарша бодро спросила:
— Я вас разбудила?
— В каком-то смысле.
— Вас хочет видеть мистер Лондон, — сказала Вики. — Он может зайти прямо сейчас, если вы не заняты.
— Пусть заходит.
Ним положил лист голубой почтовой бумаги в ящик стола, где хранил личные бумаги. Когда наступит соответствующий момент, он покажет его Уолтеру Тэлботу. Это напомнило ему, что он не разговаривал с Ардит со времени их неудачной встречи в больнице, но он решил пока не думать об этом.
Дверь в кабинет Нима открылась.
— Пришел мистер Лондон, — объявила Вики.
— Заходи, Гарри. — Руководитель отдела охраны собственности в последнее время заходил к Ниму частенько, иногда по работе, но чаще без особых поводов. Ним не возражал. Ему доставляли удовольствие их крепнущая дружба и обмен мнениями.
— Только что прочитал об этом решении о дивидендах, — сказал Лондон, усаживаясь в кресло. — И подумал, что тебе для разнообразия не вредно будет услышать и хорошие вести.
Сообщение о прекращении выплаты дивидендов, столь трудно принятое советом директоров, вчера и сегодня оставалось важнейшим. Реакция в финансовом мире была скептической, и уже посыпались протесты держателей акций. На Нью-йоркской и Тихоокеанской фондовых биржах паническая распродажа, начавшаяся после четырехчасовой приостановки сделок, сбила цену акций “ГСП энд Л” до десяти долларов за штуку, что составило треть ее цены до объявления о дивидендах.
— Какие же у тебя хорошие вести? — спросил Ним.
— Помнишь день “Д”[5] в Бруксайде?
— Конечно.
— Четыре судебных приговора уже вынесено. Ним мысленно пробежался по тем случаям с кражами электроэнергии при помощи счетчиков, которые он лично видел в тот день.
