Это был хороший способ занять мои мысли. Я этого не сказала.
— Нам еще много надо узнать, — продолжал он. — Если бы я уступил своим желаниям, то до конца дня повторялся бы один и тот же цикл: трах, сон, трах, сон…
— Если это должно быть сдерживающим фактором, тебе нужно стараться лучше, — сказала я, наклоняясь и касаясь его губами.
Кадер обхватил ладонями мои щеки.
Страстно желая его прикосновения, я потянулась и накрыла его руки своими. Как только я это сделала, одеяло упало мне на колени.
— Возможно, это я беру тебя, — начал он, выдыхая свежее мятное дыхание, когда его взгляд скользнул по моей обнаженной груди, а затем снова вернулся к моим глазам. — Но, доктор Карлсон, это ты играешь со мной.
Я выдохнула.
— И из-за этого ты хочешь избавиться от меня.
Кадер отпустил мои щеки и встал. Его пальцы пробежались по мокрым волосам, бицепс натянул ткань рубашки.
— Я…я…
Покачав головой, Кадер выдохнул.
Ожидание наполнило воздух. Ожидая, что он продолжит то, что собирался сказать, я снова натянула одеяло.
Наконец он произнес:
— Док, я оставлю тебя одну, чтобы ты оделась. Давай начнем этот день сначала, не то чтобы я жаловался на то, куда это привело. У нас есть работа. Пообедаем, а потом займемся делом.
Я закусила губу, напомнив себе не давить на него.
— Ладно.
Он развернулся.
Хотя я ожидала, что он сделает, как сказал, и уйдет, Кадер остановился у стола и сел в кресло. Подняв одну штанину джинсов, он сунул ногу в черный ботинок. Я закусила губу, когда увидела, как он надевает второй ботинок. Каждое движение было изящным и точным, давая мне еще один маленький проблеск цвета. Недостаточно долго, чтобы расшифровать узор, но я теперь убедилась, что его голени тоже покрыты тату.
Мое удовлетворенное сердце сжалось, когда вся кровь устремилась между ног. Смотреть, как мужчина надевает обувь, не должно быть сексуальным и завораживающим, но это было так.
Когда Кадер снова встал, я потеряла самообладание и поддалась любопытству.
— Ты можешь сказать мне «нет». Я просто… Мне показалось, что минуту назад ты собирался что-то сказать.
— Ничего.
— Иногда ничего — это нечто.
Кадер повернулся ко мне и пожал плечами.
— Я почти не сплю.
— Я это уже поняла.
— Когда я это делаю, я сплю.
Я кивнула.
— Я проснулся от твоей мягкой задницы, потому что был где-то в другом месте.
— Я не понимаю.
— Мне снилось.
Ох.
— Что? — спросила я.
— Без понятия. Мне ничего не снилось… ну, насколько я помню.
Я с энтузиазмом села и похлопала по кровати.
— Кадер, это потрясающе. Давай поговорим об этом. Может, ты вспомнишь больше.
Он наклонил голову, и его челюсти сжались.
Я надеялась, что он обдумывает мое предложение. Мое предвкушение росло по мере того, как он шаг за шагом возвращался к кровати.
— Что ты помнишь? — спросила я.
Потянувшись за одеялом, Кадер откинул его, открывая мое обнаженное тело. Прежде чем я успела возразить, он взял меня за руку и потянул, пока я не встала.
Мой крик заполнил спальню, этот пронзительный звук смешался с эхом удара от его руки, приземлившейся прямо на мою задницу.
— Какого черта? — спросила я, отпрыгивая назад и прикрывая одной рукой обожженную плоть.
— Я же сказал тебя перестать анализировать меня.
— Я…Я… Это не имеет значения. Ты не можешь…
И снова Кадер схватил меня за руку, притягивая к себе, пока его массивное тело не склонилось надо мной. Другой рукой держа мой подбородок, он накрыл мои губы своими, заглушая протест. Невероятная несправедливость ситуации добавляла остроты, высокий против миниатюрной, одетый против обнаженной. Мои глаза закрылись, наш поцелуй продолжился, на мгновение стирая тот факт, что этот мужчина был причиной чувствительности кожи на моих ягодицах.
Когда он, наконец, выпрямился и мои глаза открылись, Кадер как ни в чем не бывало ответил:
— Могу. Уже отшлепал. И я сделаю это снова. — Улыбка вернулась. — А теперь повернись. Я хочу посмотреть, не покраснела ли твоя кожа.
Я покачала головой, мои руки снова потянулись к заду.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Нет.
— Нет?
Я склонила голову набок.
— Шлепать, трахаться, спать… и снова. Это не тот цикл, который мне нужен.
Кадер не ответил, но блеск в его зеленых глазах ускорил мой пульс, заставив меня усомниться в его мыслях на эту тему.
— Спускайся вниз, как только оденешься. — Его брови приподнялись. — Или можешь взять одну из моих рубашек. Ты знаешь, где шкаф.
Я вызывающе поджала губы и скрестила руки на груди.
— Прекрасно, — сказал Кадер, быстро оглядев меня с головы до ног, — Как есть, тоже приемлемо.
Когда он ушел, я поплелась в ванную. Вертеться и крутиться у туалетного столика было бесполезно. Меньшее, чем обычно, зеркало над раковиной было недостаточно большим, чтобы увидеть, оставил ли он след на моей заднице. Тем не менее, под моим прикосновением кожа казалась припухшей.
То, что произошло, беспокоило меня не так сильно, как глупая улыбка в отражении. Как бы мне ни было неприятно это признавать, я предпочла бы любой из вышеупомянутых циклов спуску вниз и получению дополнительной информации о разрушении моей жизни.
Глава 29
Лорел
Мы обедали на кухне и оба были одеты. Это казалось ненужным фактом; однако, после комментариев Кадера наверху, я хотела внести ясность.
Когда я вошла на кухню, выражение лица Кадера изменилось. Он опустил голову, и я почти была уверена, что он усмехнулся. Это было немного; тем не менее, это микроизменение подарило мне паузу, чтобы тоже улыбнуться.
— Ты не приняла мое предложение насчет рубашки, — сказал Кадер, ставя две тарелки на барную стойку.
— Ты наблюдательный, — усмехнулась я. — Я подумала, что так будет лучше для нашего плана.
Кадер снова улыбнулся. Каждое проявление эмоций, каким бы незначительным оно ни было, ощущалось как своего рода победа. При нынешнем состоянии моей жизни я могла бы претендовать на любую победу.
После того, как Кадер сел, он повернулся ко мне.
— Кстати, о плане, мне понравился второй цикл, о котором ты упомянула.
Послеполуденное солнце отражалось от золотых искр в его зеленых глазах, придавая ему сексуальное, но угрожающее выражение.
Как только Кадер упомянул о втором цикле — шлепать, трахаться, спать, и заново — я забралась на высокий табурет. Его слова и жесткое деревянное кресло напомнили о боли, сопровождаемой приливом тепла между ног. Сжав бедра, я посмотрела вниз, надеясь, что бюстгальтер скроет мои затвердевшие соски.
Вместо того, чтобы ответить на его замечание, я сменила тему и принялась за обед из куриного салата и помидоров со стаканом холодного чая.
— Я никогда не встречала мужчину, который умел бы готовить.
— Это прерогатива тех из нас, кому нужно есть.
— Да, но где доставка пиццы или макарон с сыром в коробках?
Он выпрямился, его лицо сморщилось, как будто попробовал что-то кислое.
Я указала на тарелки.
— У тебя гораздо лучше вкус, чем у большинства.
— Это вряд ли можно назвать готовкой. Салат с курицей куплен в магазине. Чай куплен в магазине. Свежие овощи из местного магазина, который импортирует продукцию из Калифорнии. Помидоры свежие, а не какой-нибудь безвкусный тепличный сорт.
— Как часто Джек приносит тебе еду?
— Обычно раз в две недели. Он будет спрашивать, почему мне не хватило привычного набора продуктов.
— А ты не думаешь сказать ему, что это потому, что ты похитил секс-игрушку и спрятал ее в своем доме, — хорошая идея?
Щеки Кадера вспыхнули.
— Я могу придумать историю получше.
— Не знаю. Знаешь, что говорят о том, что правда страннее вымысла.
— Лорел… — Кадер отложил вилку. — …может показаться, что твоя жизнь достигла небывалого минимума. Я могу быть тем, кто заставит тебя так думать, но помни, если это правда, значит, есть только один путь.
