Пашков родился около 1583 г., а поместье получил в 1603 г. Согласно челобитной грамоте И. Пашкова 1603 г., «отца, де, ево, Ивана, в нынешнем во 111 году не стало; а после, де, его осталась жена… да сын, он, Истома; нашу (царскую. —
Р. С.) службу служит пять лет, а поместье, де, за ним нет нигде и не верстан».{337} За свою многолетнюю службу отец Истомы выслужил поместный оклад в 300 четвертей пашни, но фактически «дача» его была меньше оклада и составляла незадолго до смерти 219 четвертей. Удовлетворив челобитье Истомы Пашкова, Борис Годунов пожаловал ему все отцовское поместье.
Герои Смуты были по большей части молодыми людьми. Отрепьеву было немногим более 20 лет, когда он принял имя царевича Дмитрия. В том же возрасте был Скопин, воевавший с Болотниковым. Истоме Пашкову исполнилось 23–24 года. При Лжедмитрии I он служил сотником у епифанских детей боярских.{338} Обращение к документам Разрядного приказа позволяет уточнить сведения об отряде, которым он командовал.
В 1585 г. в Епифани получили небольшие земельные наделы 300 человек казаков. Их «дачи» рассматривались тогда как поместья, а сами казаки как дети боярские. В связи с этим приказные озаглавили документ: «Десятня детей боярских епифанцев, которые верстаны из казаков». Возможно, дьяки допустили в этом случае терминологическую неточность: по общему правилу они четко выделяли в разные чиновные группы детей боярских и испомещенных казаков. В десятне 1591 г. казаки названы неопределенно «епифанцами», без указания на чин «детей боярских».{339} Примечательно, что современники называли Пашкова «казачьим атаманом».
Многие из епифанских поместных казаков сами обрабатывали землю, т. е. были детьми боярскими лишь по титулу. Как свидетельствует десятня по Епифани, составленная за год до восстания, в уезде преобладали мелкие поместья, многие дети боярские разбрелись безвестно, умерли либо были отставлены от службы «за старость и увечье». Десятня сохранила полный список сотни Пашкова. Большинство детей боярских его сотни имели небольшие оклады по 50–70 четвертей пашни.{340}
По «Новому летописцу», Пашков перешел к Шуйскому «со всеми дворяны и з детми боярскими».{341} Автор «Иного сказания» утверждал, будто Пашков отъехал к Шуйскому «и с ним 400 казаков».{342} Источники независимого происхождения — английское донесение 1607 г. и записки Массы подтверждают, что с Пашковым лагерь восставших покинуло 500 человек.{343}Буссов считал, что Пашков увлек за собой несколько тысяч воинов из своей сорокатысячной рати.{344} Приведенные им цифры многократно преувеличены. Но в одном Буссов был безусловно прав. Подавляющая часть войска Пашкова не была посвящена в планы своего командующего.
Скорее всего, отряд Пашкова был таким же пестрым по составу, как и отряд Ляпунова, и включал как детей боярских, так и казаков и стрельцов. Характерной чертой гражданской войны была тесная связь вождей с выдвинувшими их городами. Епифанские дети боярские и казаки выдвинули Пашкова в начале восстания. Они-то и последовали за ним в царский лагерь.
Дворцовый переворот, покончивший с властью Лжедмитрия I и передавший трон Василию Шуйскому, стал важной вехой в истории русской Смуты. Политический конфликт, порожденный борьбой за власть, стал перерастать в конфликт социальный, и в него оказались втянуты народные низы. Социальная рознь отчетливо проявилась уже в дни осады Москвы. Апелляция к низам вызвала глубокую тревогу у богатых помещиков, оказавшихся в стане восставших.
Измена Ляпунова явилась одним из показателей усиления социальной розни в повстанческом лагере. Однако надо иметь в виду, что после бегства из Коломенского 40 рязанских дворян там осталось много детей боярских и дворян из других уездов России. Измена Пашкова была вызвана как социальной рознью в лагере повстанцев, так и причинами сугубо личного характера — соперничеством двух самых выдающихся вождей движения.
Повстанческая армия имела двух главнокомандующих. В решающих столкновениях под Москвой Болотников потерпел поражение, тогда как Пашков выиграл генеральное сражение. Многие осведомленные современники (А. Стадницкий, Г. Паэрле) считали главным предводителем не Болотникова, а Пашкова. Положение Москвы было бы еще худшим, писал Паэрле, если бы царь и бояре не уловили в свои сети начальника мятежников Пашкова.{345} Автор английского донесения 1607 г. знал об острых разногласиях «между двумя главными начальниками лагеря мятежников», из-за чего Пашков и переметнулся в Москву.{346}
По предположению В. И. Корецкого, события развивались следующим образом. Пашков занял Котлы, но туда же подошел позже и Болотников, «именно здесь на Котлах и разгорелась борьба между Болотниковым и Пашковым за первенство»: Болотников удержал за собой и Котлы, так что Пашков оказался вытесненным «на Угрешу» в район Никольского Угрешского монастыря.{347}
Попытаемся уточнить место расположения повстанческих сил под Москвой. По Буссову, главными пунктами сосредоточения восставших были село Коломенское и Котлы. И. И. Смирнов отождествил Котлы с деревней Нижние Котлы к северу от Коломенского. Однако ни в «Хронике» Буссова, ни в других источниках Котлы не названы ни селом, ни деревней.{348}Из указаний современников можно заключить, что под Котлами следует разуметь речку, прикрывавшую Коломенское с севера и служившую передовым рубежом. Река Котел была памятным для повстанцев местом. Именно там Лжедмитрий велел установить свой «ад» (гуляй-город), ввиду того что равнина в окрестностях Коломенского была подходящим местом для маневров. После гибели Лжедмитрия, его труп «отвезли за Москву, на речку Котел и там сожгли».{349} Описав бой в Замоскворечье, Стадницкий отметил, что противная сторона (т. е. «известный Пашка, называемый Лазарем») отступила «в Коломенское: так называют село и двор великого князя, недалеко от реки Котла, где сожгли тело того покойника».{350}
Описывая раздор двух вождей, Буссов отметил, что Болотников пожелал себе лучшее место стоянки (Lager-Stelle).{351} Трудно предположить, чтобы два командира препирались из-за того, кому стоять ближе к неприятельским позициям. Стояла суровая зима, а на берегах речки Котлы не было теплых квартир для размещения значительных сил. Скорее всего, предводители повстанцев спорили за право занять царскую резиденцию в Коломенском.
Пашков прибыл в Коломенское раньше Болотникова, и никто не мог помешать ему остановиться в царском дворце. После подхода Болотникова Пашков должен был подчиниться его требованию и уступить занятое ранее «лучшее место». Пашков имел основания встать во главе всех повстанческих сил. Он первым поднял знамя восстания, он разгромил главных царских воевод и приступил к осаде Москвы. Болотников пытался самостоятельно пробиться к столице, но потерпел поражение под Калугой и явился в Коломенское с запозданием. Добиваясь первенства, Болотников ссылался не на свои победы, а на царскую грамоту: сам царь «Дмитрий» назначил его главнокомандующим.
Царь Василий знал
