удалось переправиться через Яузу и занять Красное село. Находившийся в Москве И. Масса объясняет причины неудачи следующим образом. Мятежники «держали на примете Красное село… большое и богатое селение, подобное городу, откуда они могли угрожать почти всей Москве;…московиты, страшась этого, выставили у речки Яузы, через которую они (мятежники. —
Р. С.) должны были перейти, сильное войско под начальством молодого боярина Скопина, чтобы воспрепятствовать переправе».{319} По разрядам, Скопин числился воеводой «на вылазке». Очевидно, он возглавил вылазку за Яузу и отразил наступление восставших.
На другой день 27 ноября царь Василий провел внушительную военную демонстрацию. Главные воеводы Мстиславский и Воротынский с полками вышли из крепости в поле и построились в боевом порядке. Восставшие подтянули 20 тыс. войска из Коломенского. Поздно вечером «они схватились друг с другом», но из-за темноты вскоре разошлись, «городские (воеводы. — Р. С.) не без ущерба».{320} Таким образом, 27 ноября восставшие (вопреки утверждению И. И. Смирнова) не понесли поражения, поскольку до битвы дело не дошло.
На исход борьбы за Москву повлияли многие обстоятельства, включая перемены в настроениях столичного населения, социальную неоднородность армии, осадившей столицу, раздоры в повстанческом лагере, измену его вождей П. Ляпунова, а затем И. Пашкова.
Известный исследователь Смуты С. Ф. Платонов называл И. Пашкова крупным помещиком, представлявшим служилых людей. Отряды Пашкова, по мысли С. Ф. Платонова, включали детей боярских (дворян) и стояли особняком от «скопищ» Болотникова: Болотников нес вражду к высшим классам, Ляпунов (вождь рязанских дворян, примкнувших к восстанию позже) поднялся против боярской олигархии, зато Пашков представлял слой, которому одинаково были присущи мотивы и социального, и политического протеста.{321} Взгляды С. Ф. Платонова оказали влияние на последующую историографическую традицию. И. И. Смирнов высказал гипотезу, согласно которой два повстанческих войска, двигавшиеся к Москве разными путями, имели неодинаковую социальную природу: Болотников вел крестьянское войско, тогда как Пашков шел с детьми боярскими.{322} Р. В. Овчинников полагал, что роль Пашкова сводилась к руководству небольшим отрядом оппозиционного дворянства тульских городов, причем он вовсе не был одним из главных предводителей повстанцев в начальный период войны до соединения с Болотниковым.{323} В. И. Корецкий развил тезис о Пашкове как дворянском вожде. На Рязанщине, писал он, именно дворяне выдвинули его на пост главнокомандующего. По мысли Пашкова, продолжает В. И. Корецкий, следовало создать правительство, готовое действовать «в продворянском направлении с учетом интересов южных и рязанских помещиков». В войске Болотникова, наступавшем на Москву своим путем, дворяне, напротив того, «занимают подчиненное положение». В лагере под Москвой Болотников, выдвинувший антикрепостническую программу, одержал верх.{324} Данные об избиении дворян, по мнению В. И. Корецкого, полностью подтверждают приведенную схему: в полосе наступления Пашкова дворянские руководители не осуществляли казни дворян по своей инициативе и предпочитали оставаться в рамках «законности», тогда как в полосе наступления Болотникова на Москву истребление помещиков приняло массовый характер.
Концепция В. И. Корецкого плохо согласуется с фактами. Известно, что в Коломне, занятой Пашковым, восставшие подвергли преследованиям дворян и купцов, выступавших на стороне царя Василия Шуйского. Этот факт дал основание Б. Н. Морозову поставить под сомнение вывод о соблюдении «законности» Пашковым.{325} В. И. Корецкий подкрепляет свой тезис ссылкой на факт казни пяти дворян в городах, через которые шел Болотников. В двух из этих случаев источники не содержат никаких указаний на то, что дворян убивали по инициативе Болотникова. В армии Пашкова народ расправлялся с боярами и воеводами, верными царю Василию, совершенно так же, как и в войске Болотникова. Репрессии носили примерно одинаковый характер на всей территории, охваченной восстанием. В повстанческом лагере было много дворян, поэтому репрессии не напоминали еще истребительной войны против феодалов. Гражданская война не сразу привела в движение механизм террора. Подлинно широкий размах казни приобрели после разгрома восставших под Москвой, но избиению тут подверглись не дворяне, а казаки. Утверждение о том, что в войске Пашкова верх взяли дворянские элементы, а в армии Болотникова — демократические, носит гипотетический характер. Обе повстанческие армии, сформированные в одном месте и примерно в одно время, мало отличались друг от друга по своему составу. Во время продвижения к Москве и армия Пашкова, и войско Болотникова пополнялись выходцами из самых различных общественных слоев и групп. В ходе боев под Москвой царские воеводы захватили много пленных, переданных для содержания под стражей в Разрядный приказ. Сохранилась ведомость выдачи денег на этих пленных. По подсчету И. И. Смирнова, среди поименованных в ведомости лиц были дворяне и дети боярские (13), атаманы и казаки (15), стрельцы (2), посадские люди (13), крестьяне (10), боярские холопы (18) и т. д.{326} Приведенные данные случайны. Но они хорошо иллюстрируют социальную пестроту повстанческих отрядов. Источники подтверждают факт участия крестьян в повстанческом движении.
Направив против Болотникова воеводу князя Ю. Трубецкого с полками, Разрядный приказ предписал ему идти «на Север в Комаричи».{327} Определенно известно, что население дворцовой Комарицкой волости выступило против присяги Шуйскому вслед за переворотом 17 мая 1606 г. После разгрома повстанцев под Москвой царь Василий послал грамоты с призывом сложить оружие в десяток городов и две крестьянские волости — Комарицкую и Самовскую.{328} Обе эти волости лежали в полосе наступления Болотникова.
В ходе боев с повстанцами дворяне постоянно получали от царя Василия Шуйского надбавки к жалованью за «застреленных мужиков». В России «мужиками» называли не только крестьян, но и посадских людей.
Присутствие крестьян и посадских людей в лагере повстанцев несомненно. Но источники не позволяют обнаружить различия в составе двух повстанческих армий и характеризовать рать Болотникова как преимущественно крестьянскую, «мужицкую», «сермяжную».
Сила движения Болотникова состояла в том, что оно объединило различные слои и группировки общества. Выступая на стороне «законной» династии, каждая группа преследовала свои собственные цели. Южные помещики, в свое время поддержавшие Лжедмитрия I, сражались за царя, который был их ставленником и проводил политику, отвечавшую их интересам. Совсем иной смысл вкладывали в лозунг «доброго царя» крестьяне. Именем «Дмитрия» они творили суд и расправу над «лихими» боярами и воеводами, посягнувшими на жизнь законного государя. Можно ли сказать, что вера в «доброго царя» была исключительно крестьянской утопией? События Смутного времени доказывают, что монархические иллюзии разделяли различные слои общества, включая посадских людей, вольных казаков, служилых людей.
Одержав верх над восставшими под Москвой, Шуйский 5 декабря 1606 г. обратился с грамотой к городам, в которой писал, что «дворяне и дети боярские резанцы, коширяне, туляне, коломничи, алексинцы, колужане, козличи, мещане, лихвинцы, белевцы, болховичи, боровичи, медынцы и всех городов всякие люди нам добили челом и к нам все приехали, а в городех у себя многих воров побили и
