тряпья, которая служила ему одеждой. И тут Феликс догадался, что правая рука у того просто-напросто отсутствует. Поняв это, маленькому вору стало жаль этого бедного пастуха, которому он доставил столько хлопот, а теперь еще и будет вынужден взять у него еды, которой и так было совсем не много. Феликс с радостью заплатил бы за его доброту, но был уверен, что этот человек ни за что не примет от него денег. Феликс отлично разбирался в людях, и уже успел понять, что за человек этот Дэй. Может быть улучить момент и подкинуть ему монетку в карман?
Подойдя к покосившемуся столику, Феликс увидел, что еда, хоть и не в большом количестве, но не была такой уж скудной. На столе лежали горсть изюма, небольшой кусок твердого, слегка заветренного сыра, часть толстой луковой лепешки, кучка жареных орехов и огрызок медовой соты. Также Дэй поставил чарку с молоком, и отошел к печке, чтобы согреть воды.
— Люди в этих краях очень любят травяной чай с молоком и лимонным медом. Мне он тоже по душе. — проговорил пастух, разводя огонь и ставя котелок. Между тем Феликс поразился, что даже с одной рукой он неплохо управляется с привычными делами. — Странно получается, что такой бесхитростный напиток, даже будучи горячим, хорошо утоляет жажду и придает сил. Весь фокус состоит в душистых травах и привкусе лимона, я думаю. А тебе, после пережитой лихорадки, он как никогда будет полезен.
Через несколько минут лачуга наполнилась запахом лесных трав и экзотических приправ, которых в южной провинции было в избытке. Феликс хоть и чувствовал дикий голод, старался есть не слишком много, чтобы и его спасителю было чем подкрепиться. Но Дэй лишь сидел и смотрел, как его гость набивает рот его же едой. Себе он налил только чашку чая и достал маковый сухарь, что еще больше усилило подозрения Феликса в том, что перед ним сидит какой-то монах-отступник.
Когда с едой было покончено, Дэй аккуратно сложил тряпицу, а затем подошел к окну и задумчиво посмотрел на город.
— Наверное, нам лучше пойти в город прямо сейчас, а иначе в ночных приютах разберут все приличные места. — он повернулся и посмотрел на Феликса. — Но, если захочешь, то можешь оставаться в этой хижине сколько пожелаешь.
— Нет-нет, спасибо. — замахал руками Феликс. — Ты и так сделал для меня больше, чем я того заслуживаю. Боги наградили тебя добрым сердцем, друг, а меня удачей, но давай не будем так поспешно растрачивать их дары.
Дэй отвел взгляд куда-то в пустоту и невесело хмыкнул.
— Но я соглашусь с тем, что нам лучше побыстрее отправиться в город. — прибавил Феликс.
Подойдя к тяжелой двери, маленький вор не без труда открыл ее. Скрипучие петли давно не смазывали, и они издали звук, похожий на протяжное мяуканье старого кота. Оказавшись на улице, Феликс тут же почувствовал теплые лучи солнца, которые смешивались с прохладным ветерком, приносящим с собой дикие и дразнящие воображение ароматы изумрудного оазиса. В этом запахе чувствовались нотки нежного жасмина, освежающего сандала и водных лилий, которые успокаивали сознание и исцеляли душу.
Пока Феликс наслаждался экзотикой юга, Дэй вышел вслед за ним, держа в руке узловатый пастуший посох, который посередине изгибался волнистыми дугами, словно застывшая змея.
— Надеюсь, что твои знакомые окажутся такими же честными и добрыми людьми, как и ты. — проговорил Феликс, когда они зашагали по широкой, вымощенной белой плиткой дороге, которая вела к главным воротам города. — Честно признаться, у меня тоже есть несколько знакомых в этом дивном городе, и они не сказать, чтобы уж очень приличные личности. А если быть совсем честным — то проходимцы редкостные.
— В этом городе гораздо больше честных людей, чем может показаться на первый взгляд, мой славный друг. — ответил Дэй, тихонько постукивая посохом.
Феликс вновь стало не по себе из-за того, что ему приходится обманывать этого доброго человека. Да, маленького вора нельзя было назвать уж совсем отъявленным негодяем, но и добропорядочным человеком, следующим всем церковным заповедям, он тоже не всегда оказывался. Ложь и уловки были такой же частью его жизни, как мука под ногтями у пекаря, или грязные ругательства и похабные песенки у бывалых моряков. И каждый раз, когда Феликс оказывался в обществе таких людей как Дэй, его начинала неумолимо грызть совесть. К счастью, таких встреч в его жизни было совсем не много.
Феликс вновь посмотрел на своего спутника, который опережал его на полшага. Сейчас, при свете послеполуденного солнца, одежда Дэя казалась еще более нищенской, совсем не подходящей его ухоженному и молодому лицу. Заметив его любопытный взгляд, пастух тихонько улыбнулся ему.
— «А может он маньяк, который спасает своих жертв из смертельной опасности, ухаживает, отдает последние крохи еды, а затем уводит в темный уголок, и там уже безжалостно расправляется с ними?» — вдруг подумал Феликс. — «А правую руку прячет, потому что у него там огромный затупившийся кинжал».
Феликс посмотрел на Дэя, а затем громко рассмеялся над собственной глупостью и излишне разыгравшимся воображением. Скорее Силестия-Искупительница станцует в одних подштанниках перед захмелевшим архиепископом Ярички, чем Дэй окажется повинен в убийствах.
— Как я могу видеть, к тебе начинает возвращаться хорошее настроение. — проговорил пастух, тоже радуясь веселью Феликса.
— Просто я задумался, и нужные мысли ускакали, бросив меня наедине с безумными идеями. — все еще хихикая ответил маленький вор. — Но не стоит думать обо мне, как о тех скорбных бедолагах, которые кривят бестолковые лица и пускают слюни у храмов.
— Даже и мысли не было. — помотал головой Дэй. — К тому же, будь ты и вправду безумен, я все равно не бросил бы тебя умирать.
— Нисколько не сомневаюсь. — хмыкнул Феликс, и ненадолго задумался над словами пастуха.
В первый раз, после своего пробуждения, он снова задумался над тем, что же все-таки с ним произошло. Сейчас, когда он снова погрузился в воспоминания, все прошедшие события, включая его тревожный сон, стали казаться не принадлежащими ему. Словно он услышал эту историю из уст пьяного забулдыги в шумной забегаловке, и она плотно осела в его памяти, смешавшись с его собственными мыслями. Он помнил, как ехал с полоумным стариком, а также те странности, что начали с ним происходить в карете, когда старик открыл глаза. И было это все недалеко от Меридиана, на имперском тракте. Как же он оказался в Эль-Хафа? Его довезли сюда торговцы? Нет, это была Хепзиба! Точно! Это загадочная дама, что так заинтересовала его, хотела с ним встретиться!
Феликс сунул руку в карман
