— Ванда, я даже не думала, что мне будет так тяжело! — едва выговорила Мадди и расплакалась.
— А кто об этом думает? — Ванда ласково похлопала ее по руке. — Если бы мы знали, как тяжело бывает с мужчинами, мы бы к ним и близко не подошли. И все-таки мы все равно к ним возвращаемся, потому что иной раз это самое хорошее, что только есть на свете.
— Это возмутительно, несправедливо!
— Да, детка.
— Он не стоит того, чтобы из-за него плакали. — Мадди вытерла мокрые щеки.
— Никто из них этого не стоит. За исключением одного-единственного.
— Понимаешь, Ванда, я люблю его! Ванда заглянула Мадди в лицо:
— По-настоящему?
— Да. — Она уже не вытирала слез. — Только… только он меня совсем не любит. И не хочет, чтобы я его любила. Я всегда думала, что если полюблю кого-то, то и он меня полюбит и что мы будем счастливы. А Рид считает, что любви просто нет.
— Ну, это его проблема.
— Нет, и моя тоже, потому что я все время пытаюсь переубедить его, а у меня ничего не получается. — Она прерывисто вздохнула, решив, что больше ни за что не станет плакать. — Теперь ты понимаешь, что я не могу пойти на вечер.
— Наоборот, тебе нужно обязательно там быть!
— Ванда…
— Послушай, если ты сейчас пойдешь домой и, как страус, спрячешь голову в песок, завтра будешь такой же несчастной. Ну-ка, скажи, что ты делаешь, когда зрители встречают тебя холодом и сидят как мумии?
— В такие моменты мне хочется спрятаться в своей уборной.
— Это то, чего тебе хочется, а что ты делаешь на самом деле?
Мадди вытерла слезы.
— Ну, остаюсь на сцене и изо всех сил стараюсь их расшевелить.
— Вот! Именно это ты и должна сделать сегодня вечером! И насколько я знаю мужчин, он сам начнет шевелиться. Я видела, как он на тебя смотрел, когда приходил на репетицию со своим отцом. Идем, нам нужно принарядиться.
Мадди готовилась к встрече с Ридом точно так же, как на встречу со зрителями. Она внушала себе, что прекрасно знает свою роль и если вдруг ошибется, то успеет все исправить, прежде чем кто-либо это заметит. Она выбрала платье без бретелек, узкое, соблазнительно облегающее тело, с разрезами по бокам до середины бедер. Если ей суждено было провалиться, то пусть это произойдет с шиком.
Но когда она уже стояла перед внушительным особняком Эдвина Валентайна, ей пришлось собрать всю свою волю, чтобы не сбежать.
Наконец она постучала. Она была готова снова увидеть Рида, собиралась держаться с ним холодно и небрежно. Но она не была готова к тому, что дверь он откроет сам. Она ошеломленно смотрела на него.
А он вцепился в стеклянную круглую ручку двери с такой силой, будто собирался сокрушить ее.
— Привет, Мадди.
— Привет, Рид. — У нее не было сил улыбнуться; хорошо еще, что она не рухнула прямо у его ног. — Надеюсь, я не слишком рано.
— Нет. Папа ждет тебя.
— Тогда я сразу пойду к нему поздороваться. — Из зала доносилась музыка. — Как я понимаю, вечер уже начался. — Она вошла, обойдя его застывшую на месте фигуру.
— Мадди.
Успев полностью овладеть собой, она небрежно оглянулась:
— Что?
— Ты… Как ты поживаешь?
— Нормально, вся в работе. — Позади него прозвенел дверной звонок, и она подняла бровь. — Кажется, у тебя тоже полно дел. Ну, еще увидимся. — И она быстро пошла по коридору, смаргивая слезы.
Вечер был в самом разгаре. Мадди вошла в зал и сразу оказалась в кругу веселых друзей, кому-то пожимала руки, кого-то обнимала, а одного музыканта, позволившего себе потянуться к ее губам, шутливо оттолкнула.
Заметив подругу, Ванда отделалась от пристававшего к ней саксофониста и поспешила ей навстречу:
— Я уж думала, ты испугалась.
— Как бы не так! Среди О'Харли трусов нет!
— Может, тебе будет интересно узнать, что последние полчаса молодой Валентайн глаз не сводил с двери.
— В самом деле? — Она хотела обернуться, но удержалась. — Ну, не важно. Давай выпьем. Может, шампанского?
— Да, мистер Валентайн не поскупился. Знаешь, он мне понравился, ужасно милый старикан. — Ванда взяла бокал шампанского и осушила его одним махом. — Держится вовсе не чопорно, будто мы нормальные люди.
— Мы и есть нормальные.
— Только никому об этом не говори! — Ванда кинула взгляд за спину Мадди и улыбнулась. — Фил пришел. Скажу тебе по секрету, я позволяю ему убедить меня, что у него серьезные намерения. Не обязательно благородные, но достаточно серьезные.
— Фил? — Мадди с любопытством посмотрела на партнера Ванды по спектаклю. — А у него действительно серьезные намерения?
— Кто его знает! — Ванда взяла еще один бокал с шампанским. — В этом-то и весь интерес!
Жалея, что не может с ней согласиться, Мадди подошла к накрытым столам, вокруг которых столпились вечно голодные артисты. Ешь, пей, веселись, сказала она себе. А завтра едем в Филадельфию.
— Мадди!
Она как раз выбирала, что ей взять, когда к ней подошел Эдвин.
— О, мистер Валентайн! Какой замечательный вечер!
— Называйте меня Эдвин, — попросил он и почтительно поцеловал ей руку. Мадди смутилась. — Не забудьте, вы обещали мне танец.
— И с удовольствием выполняю свое обещание. — Положив руку ему на плечо, она вышла с ним на паркет. — Я звонила родителям. Они в Новом Орлеане, но собираются прилететь в Филадельфию на премьеру. Надеюсь, вы тоже будете.
— Конечно! Знаете, Мадди, я страшно рад, что занялся этой пьесой. Что называется, тряхнул стариной. Хотя мне казалось, что уже пора остепениться, все-таки возраст.
— Какой там у вас возраст, это просто смешно!
— Вы еще слишком молоды. — Он дружески похлопал ее по спине. — А вот когда вам будет ближе к шестидесяти, то тоже подумаете и скажете себе: что ж, пора и отдохнуть, ты это заслужила. Успокойся и наслаждайся последними годами жизни.
— Последними годами! — Она усмехнулась, откинув назад волосы. — Как вам не стыдно!
— Что ж, дело идет к тому. — Он улыбнулся, и она подумала: «Ну почему Рид не унаследовал от него эти добрые темные глаза». — Когда я отошел от дел, то быстро понял, что мне скучновато со своими сверстниками в гольф-клубе. Мне нужно, чтобы вокруг меня кипела молодая, шумная жизнь. И Рид всегда помогал мне чувствовать себя молодым. Он мне не просто сын, а еще и самый верный друг.
— Он вас очень любит, — с едва заметной ноткой грусти сказала она, и Эдвин пристально посмотрел на нее:
— Да, я знаю. Я предоставил ему возможность самостоятельно вести наш бизнес, чтобы он на меня не оглядывался, не боялся, что я буду лезть со своими советами. И знаете, у него это здорово получается, я им очень доволен. — Он вздохнул. — Только вот он с головой ушел в бизнес, и мне кажется, это не совсем хорошо.
