— А как там Клод? — поинтересовался Жан. — Где Клод, наш мрачный и благородный дух мести?
— Вы разве ничего не слышали? — удивился я.
— Выстрелы — слышали.
— А крик?
— Нет. Разве он кричал?
— Да, когда падал в воду, — я скорбно склонил голову. — От переизбытка патриотических чувств наш товарищ Клод потерял равновесие и упал на скалы! — Я шумно вздохнул, не только ради пущего эффекта, но и вспомнив, как я волок его тяжеленное тело к краю холма и как с трудом скинул вниз. — Уверен: смерть наступила мгновенно, и он ничего не почувствовал.
— Бедный наш товарищ Клод! — покачал головой Жан.
— Мне он никогда не нравился, — поразмыслив, заметил Жак.
— А кому он мог нравиться? Он был моральный урод, разве нет? Но умер как герой.
Я взял Арлетту за руку.
— Нам пора, а вы, ребята, сейчас обратно в город?
Они переглянулись.
— Да нет, Ивен, — Жак отвел взгляд. — Раз уж нас миновала чаша мученической смерти, мы решили немного продлить свою жизнь. У нас заказаны авиабилеты в Мексику. Самолет улетает через несколько часов.
— Нам очень жалко уезжать из Канады, — добавил Жан.
— Было бы еще жальче тут умереть. Но мы обязательно сюда вернемся. К тому же, в мире есть и другие поля сражений! — Жак обнял меня. — Не сомневайся, брат, ты еще о нас услышишь!
В чем-в чем, а в этом я не сомневался.
Они предложили подвезти нас до центра, но я сказал, что у нас тут недалеко машина. Бертоны по-братски расцеловали меня в обе щеки, запечатлели на губах Арлетты долгий влажный поцелуй и пошли прочь. А мы чуть не бегом направились в противоположную сторону.
Прикрыв глаза, я мысленно перечитал свой список. Минна, убийство, героин, полиция. Мысленным ластиком я стер слово "убийство".
В списке остались Минна, героин, полиция…
Арлетта выскочила на ведущую к «Экспо» новую автостраду, избежав утомительной поездки через весь Монреаль. Это оказалось очень мудрым решением, потому что, судя по всему, в городе царил хаос. После моего разгула телефонного терроризма, после крикливой демонстрации сторонников Мордоноленда, а также после несвоевременного фейерверка на реке, город потонул в нестройном вое полицейских и пожарных сирен. Движение на улицах практически встало. Мы и сами попали в парочку пробок, которые на наше счастье быстро рассосались.
Я боялся, как бы Арлетта не начала задавать вопросы, на которые мне не хотелось отвечать. Например, о моей роли в падении Клода в реку, о чем я не то что говорить — думать не хотел. Или о том, что мы будем делать на территории выставки (об этом я собирался ей сообщить только в самую последнюю минуту). Но Арлетта удивила меня. Она без умолку трещала о взрыве на катамаране и о том, как хладнокровно Жан и Жак расстреливали судно из пулемета, о воодушевлении, с каким Эмиль подбросил вверх свою шляпу за минуту до гибели. Для Арлетты это было незабываемым приключением. Она уже не ощущала себя предательницей — наоборот, величественное зрелище вызвал у нее прилив необузданного патриотизма.
В кассе выставки мы купили билеты за два с половиной доллара на дневное посещение и прошли через турникеты. Мы пришли раньше времени: около бюро находок не было ни наших ребят, ни нашего пьянчуги. Я снова напялил солнцезащитные очки и кепку, но тем не менее не мог отделаться от ощущения, что в толпе я выделяюсь как огородное пугало. Я велел Арлетте не спускать глаз с бюро находок, а сам отправился в мужской туалет.
Встав перед зеркалом, я придирчиво осмотрел свое отражение. Мой нос смахивал на огарок свечи, и я с трудом вернул восковой накладке исходную форму. Уши мои не слишком пострадали, а крашеные волосы не полиняли. Я закрылся в кабинке с намерением просидеть там до девяти. Интимность моего временного убежища с лихвой возмещала отсутствие в нем комфорта.
Без пяти девять раздался голос Рэнди:
— Ивен! Ты тут?
Я выбрался из укрытия и рассказал, что мы в упор расстреляли катамаран с установкой для праздничного фейерверка, так что нашу миссию можно считать выполненной на пять с плюсом. Он был несказанно горд своей ролью в этом деле — что ж, имел полное право. На демонстрацию в поддержку Мордоноленда пришло около семидесяти молодых канадцев, которым удалось заблокировать королевский катамаран аж на целых сорок минут. Одна девушка порезала себе вены, и это была единственная потеря в рядах демонстрантов.
Я не стал ему рассказывать о потерях на моем участке фронта. Клод, Эмиль и те бедняги, которых угораздило оказаться на борту плавучей установки залпового огня. Если ее экипаж состоял из четырех человек, то, выходит, я приложил свою руку к появлению шести великомучеников, отдавших жизнь за правое дело Квебека. И лишь двое из них были добровольцами.
— Пилот остался с Арлеттой и Сетом, — сообщил мне Рэнди. — Они нас ждут. Ты готов?
— Да вроде бы. Как я выгляжу?
— Ты — первый, на кого бы я обратил внимание в многотысячной толпе.
— Неужели? Ну да черт с ним. Пошли.
Мой старый знакомый пилот прогулочного вертолета стоял с Сетом и Арлеттой неподалеку от бюро находок. Глаза у него были красные как два помидора, а дыхание отдавало спиртовыми парами. Его рука как бы невзначай сжимала ягодицу Арлетты, а взгляд устремлен — если не сказать нацелен — на Майру Тийл, которая по-прежнему пыталась укротить свору умышленно потерянных детей. Пилот обернулся ко мне и, икнув, заулыбался.
— Вот мы и встретились. Знаете, этот деятель заблевал мне всю кабину. Э, да вы, я вижу, успели подстричься!
— Угу.
— Вертушка моя вон там отдыхает. Ну что, почапали?
— Было бы неплохо.
— Думаю, будет очень даже неплохо! — И он от души хлопнул меня по спине. — Вы, я так понимаю, не хотите, чтоб на вас пялились все кому не лень, а, дружище?
— Угу.
— Решили славно поохотиться, а мистер Таннер? Тогда можете на меня положиться! Кстати, тут юная мамзель что-то такое говорила про пятьсот долларов…
— Все верно.
— Так за пятьсот долларов я вас прокачу на спине ястреба хоть в самое пекло лесного пожара! Может на меня положиться.
— Очень рад это слышать, мистер…
— Мистер Скучалли, — брякнул он и натужно засмеялся. — Да уж, заскучали мы тут без нашей малышки… По вашей, значит, дочурке. Так я понимаю, вам надо по новой полетать над тем дурацким павильоном? А потом, когда мы ее найдем, перелететь через границу прямехонько в Штаты? Такая у нас программа?
— Ну, примерно такая.
— Я вам помогу. Даже не сомневайтесь! — Из-за сильного канадского акцента он произнес нечто вроде «Даж не сумневайсь».
Вертолетчик бодро зашагал первым, и мы поспешили за ним. На ходу я уточнил, что у него будет три пассажира, и, когда мы подошли к винтокрылой машине, он рассадил нас с Сетом и Рэнди в кабине. Арлетта стала возмущаться, что ей не хватило места, и тут я ее огорошил, заявив, что никуда она не полетит.
— Я что-то не понимаю… — обиженно протянула девушка.
Я сделал глубокий вдох и приготовился выложить ей самое главное. Я тянул с этим до последнего, потому что если бы у нее было время поразмыслить над моими словами, она вряд ли бы справилась с возложенной на нее задачей.
— Ты с нами не полетишь, — объявил я. — Тебе предстоит особое задание. Положи вот это в свою сумочку! — Я сунул ей фальшивую ксиву, — а это спрячь в волосах…. — Я пристегнул к ее пряди крошечный микрофончик. — Пойдешь в кубинский павильон и встанешь около входа, там, где мы стояли в прошлый раз. И когда никто не будет смотреть, нажмешь тот самый выключатель — люк откроется, и ты упадешь в подвал.
Она вытаращила глаза, но я, не дожидаясь ее возражений, запрыгнул в вертолет.
— Кубинцы не посмеют тебя тронуть пальцем, потому что будут уверены, что ты канадский спецагент. Они запаникуют и захотят избавиться от тебя, а заодно и от всех заложников, которых они похитили раньше. Я почти уверен, что они вывозят их из страны небольшими партиями или прячут где-нибудь на севере. Как только они поймут, что спецслужбы Канады напали на их след, они попытаются сбежать. Тебя тайно выведут из подвала и отправят к другим пленным. У меня будет вот эта штука, — я продемонстрировал ей приемник, — и мы сумеем из вертолета отследить твое местонахождение. Куда бы тебя ни повезли, они выведут нас прямиком к Минне и другим заложникам. Потом мы спасем тебя и Минну и на этом же вертолете улетим к чертовой матери…
Арлетта сразу согласилась. Наверное, поданный Клодом и Эмилем пример беззаветного мужества оказался заразительным. Или ей просто не хватило мозгов все хорошенько обдумать и понять, на какой риск я ее обрекаю. А может быть — и этот вариант согрел мне душу — она просто была очень хорошая и очень смелая девушка. Как бы там ни было, Арлетта согласилась.
— Когда мне нужно идти в кубинский павильон?
— Прямо сейчас.
