О нет, плохого он не делал и вряд ли бы сделал на этот раз. В первые часы после его ухода Анастасия наверняка была бы жива, чтобы достопочтенного господина Ридингера, не дай бог, ни в чем не заподозрили! А потом, неожиданно для врачей, повторился бы приступ, который с самого начала никто не исключал. Вот только его женщина вряд ли перенесла бы.
Марк ценил мнение Вики, восхищался интуицией своей племянницы. Но наступает момент, когда все равно приходится делать по-своему!
– Что-то плохое, вот как вы называете это… Вопрос философский. То, что произошло с Анастасией, уже можно охарактеризовать как «плохое». Не ваш визит к ней, а ту дрянь, что попала в ее кровь.
– Вы пьяны? Вы хоть осознаете, что несете? При чем тут я, я вообще не знал, что у нее в крови что-то есть! Я думал, она прыгнула в воду!
Ридингер был неважным дипломатом. Не самым худшим, но его способностей хватало лишь при общении с определенным кругом людей, для профессионалов уровня Марка – недостаточно. Немец умел подбирать аргументы и держать в памяти все нужные факты. Но эмоции, выражение глаз, нервные жесты – все это сдавало его с потрохами.
– Она прыгнула в воду. Но почему она сделала это? Врачи в недоумении. Но мы-то с вами ответ знаем!
– Я вас не понимаю!
– Все вы прекрасно понимаете! Но происшествие с Анастасией – это еще мелочи по сравнению с убийством другой девушки, Ники Седых.
– Да что вы несете?!
Телохранители понимали, что шеф нервничает, а сделать с этим ничего не могли. Они привыкли, что малейшее недовольство Ридингера устраняется непосредственным избиением его обидчика. Теперь же, находясь в больнице, они были вынуждены сдерживаться. Это сбивало их с толку.
– Ничего нового или такого, чего вы не знаете. – Марк уже не видел смысла отступать. – Просчитались вы с этим псевдосамоубийством. И конкретно просчитались! У нас есть полный перечень фактов, доказывающих вашу вину.
– Это каких же?
Тут ответ получился долгим. Марк озвучивал не только то, что знал наверняка, но и то, что осталось на уровне его догадок. Якобы Виолетта вспомнила, к кому именно собиралась на «приватное свидание» Ника. Другая девушка видела группу людей, тайно проникавших в коттедж как раз в ночь самоубийства. А одна из камер наблюдения даже сняла номер их машины!
Он перечислил все промахи и несовпадения, которые обнаружила на месте «суицида» Ева, не упоминая саму племянницу. Добавил следы на крыльце и отпечатки пальцев. И даром что этого не было – Ридингер не проверит.
Слушая его, немец то краснел, то бледнел. Телохранители, все больше напоминавшие цепных псов, разве что лаять не начали. Но все это не внушало Марку страха. Он знал, что поступает правильно.
– Чего ты хочешь? – наконец прошипел Ридингер.
– Для начала – чтобы ты оставил всех, кто связан с проектом, в покое. В первую очередь Анастасию. Я поговорю с врачами и медсестрами. Если тебя или кого-либо еще, незнакомого, увидят возле ее палаты, все собранные нами материалы отправятся в полицию. Один раз ты откупился, второй раз – не получится, и ты это знаешь. Не приближайся к другим девушкам. Просто ничего не делай!
– И где гарантии моей безопасности?
– В здравом смысле! Мне не нужна война, но и подобного поведения с твоей стороны я не допущу. Проект мой, а я свои проекты никогда не проваливаю.
– Хорошо… пусть будет по-вашему. Как только проект закончится, забирайте своих проклятых русских, чтобы близко их к моей территории не было!
Ридингер удалился, стараясь сделать вид, будто он только что оказал царскую милость. Но все, включая его верзил, понимали, что его вынудили. Такое обычно не прощают – если могут позволить себе месть. А Ридингер как раз и не мог, не в своем нынешнем положении.
Поэтому никакой угрозы Марк не чувствовал. Наоборот, исчезли сомнения, даже дышать стало легче! На этот раз Ева ошиблась, именно по такому пути нужно было идти с самого начала. Он не добился полной справедливости, но сделал первый шаг к ней!
* * *
– Ты… сделал… что?
Вика ушам своим не могла поверить. Нет, в целом редкая честность и порядочность Марка ее восхищали. Она как-то свыклась с мыслью, что у красивого и успешного мужчины таких качеств быть не может, потом долго не верила, что он не притворяется. А оказалось, что не все так радужно! Там, где другой бы промолчал, этот полез разбираться.
Неужели нельзя было дурачком притвориться? Поприветствовать Ридингера, похвалить его стремление навещать больную женщину, проследить, чтобы во время этого конкретного визита с Анастасией ничего не сделали… А потом просто нанять охрану! Поставить возле палаты двух надежных людей, предупредить врачей – и все!
Так нет же, ему потребовалось в разоблачителя сыграть. Понятно, что в первые десять минут это был триумф. Да он и ей об этом рассказывал с таким видом, будто ждал бурных аплодисментов.
Однако девушка не собиралась ему подыгрывать.
– А что такого? Я не собираюсь перед ним пресмыкаться! – гордо объявил Марк.
– Тебя не пресмыкаться просили, а думать головой. Кому ты что этим докажешь?!
– Ему докажу, что таким, как он, не все позволено!
– Правдоруб, блин… Неужели так сложно было подождать?
До их отъезда оставалось четыре дня. Всего четыре дня он не мог держать рот закрытым! Теперь же им все это время придется провести на фактической территории врага.
У Вики даже возникло желание собрать всех девушек в одном коттедже. Места достаточно для комфортного пребывания, а следить за ними проще! Но потом она поняла, что из этого ничего не выйдет. Они и так напуганы, только Мария еще держит себя в руках, а остальные двое от каждой тени шарахаются. И ведь это они пока верят, что все произошедшее было несчастными случаями!
Нельзя давать им ни единого повода для подозрений. Придется как-то справляться самостоятельно.
– Вика, мы не обязаны ждать и бояться! Поверь мне, я знаю, что делаю, это не какая-то партизанская война простого, но честного гражданина и безжалостной мафии. Я имею неплохое представление о делах Ридингера. Да и он на мой счет, думаю, не заблуждается. Он понимает, что ему проще принять мои условия.
Говорит уверенно, молодец такой! А ведь по факту он понятия не имеет, во что вляпался. Знает он дела Ридингера, как же… Сам говорил, что немец этот раньше не был замешан в связях с наркотиками. А тут не просто наркотик, тут какая-то редкая и очень опасная фигня!
– А если он не примет? Если просто наймет кого-то пустить тебе пулю в лоб?
– Это не так просто, – откликнулся Марк. – И не потому, что лоб у меня пуленепробиваемый… Даже если такое случится, уже есть люди, которые будут знать, чьи это действия.
– Мне не легче! Ему тогда могут хоть голову открутить, хоть гранату в задницу засунуть, что мне с того, если тебя уже не будет! Блин, ну зачем ты…
Она осознавала, что подобные стенания ситуацию не исправят. Но от стенаний становилось не легче, чем от гордого и благородного молчания.
Да еще и Матиас, гад, как-то самоустранился! Узнав о встрече Марка с Ридингером, он тоже был не рад, но спустил это на тормозах. Он ушел к себе, и все, в дальнейшем обсуждении он участвовать не пожелал. Скорее всего, потому, что догадался, какой крик поднимет по этому поводу Вика.
– Хватит, я тебя прошу. Доверься мне.
Марк попытался обнять ее за плечи, но девушка решительно оттолкнула его руку:
– Не хочу я тебе доверяться! Мы вроде договорились, а потом ты вдруг решаешь показать, что и тебя к весне не кастрировали!
– Знаешь, не все метафоры у тебя удаются…
– Молчи! Ты уже Ридингеру все сказал! Ну ладно я… Но ведь Ева тебя предупреждала!
– И что? Я всегда должен слушать тебя и Еву? – Он тоже начинал злиться. – Еще раз повторяю, я могу здраво оценивать свои возможности. Никто меня не тронет, можешь не волноваться.
– Если бы тебе язык укоротили, я была бы просто счастлива!
– Аналогично!
Вика знала, что Ева подслушивает. Хотя нет, подслушивание предполагало бы появление украдкой, попытку спрятаться и боязнь обнаружения. Девочка же вышла из своей комнаты и остановилась на лестнице, не спускаясь со второго этажа. Оттуда она прекрасно слышала весь разговор.
А сама не вмешивалась. Скорее всего, она была разочарована… хотя кто ее поймет? Не факт, что после этого она будет снова помогать им!
Девушка отвернулась к окну и скрестила руки на груди. Марк оставался на пороге, словно раздумывая: поддаться гневу и уйти или проявить терпение и остаться?
Он выбрал второй вариант, его руки опустились Вике на плечи:
– Не сердись ты… просто доверяй.
– Постараюсь. Хотя ты умеешь усложнить задачу!
Обнимая его, Вика краем глаза заметила, что Евы на лестнице уже нет.
* * *
Клаус давно уже не был в таком бешенстве. Пожалуй, еще с юности. Потом бизнес заставил научиться контролировать себя. Какими бы ни были обстоятельства, он был уверен, что преодолеет их спокойно.
