Вдруг Лора увидела, что в комнатах над конюшней вспыхнул свет. Как захваченный врасплох соглядатай, она скользнула в тень. Почему он не спит? А вдруг он тоже мечтает о ней — и также смущен и встревожен своими видениями?
Пока она размышляла, распахнулась дверь и Майкл, с развевающимися волосами, тяжело стуча каблуками, бросился вниз по лестнице и вбежал в конюшню.
Лора в растерянности постояла еще с минуту. Что-то случилось! Такие, как Майкл Фьюри, не поддаются беспричинной панике. А если в Темплтон-хаузе что-то произошло, это касается и ее тоже. Инстинкт самосохранения не должен подавить чувство долга.
Не раздумывая больше, Лора побежала через лужайку. После мягкого лунного света яркие лампы, зажженные в конюшне, ослепили ее. Она прикрыла рукой глаза, оглядела помещение, но не увидела Майкла. Лора снова остановилась в нерешительности, размышляя, не следует ли ей все-таки уйти, но неожиданно услышала его голос. Тихий голос. Слов она не могла разобрать, но было ясно, что он чем-то встревожен. Лора прошла по широкому проходу и заглянула в открытую дверь стойла.
Майкл стоял на коленях рядом с лошадью. Волосы, словно вороново крыло, падали ему на лицо. Он был в черной помятой футболке, открывавшей мускулистые руки и тонкий белый шрам чуть выше левого локтя. Эти сильные загорелые руки нежно гладили вздымающиеся бока кобылы. В мгновение ока Лора оказалась на коленях рядом с ним. И в эту секунду у нее мелькнула мысль, что ни одна женщина не могла бы пожелать, чтобы к ней отнеслись с большей нежностью на грани разрешения от бремени…
— Она рожает? Ну, тихо, милая. — Лора инстинктивно обхватила руками голову кобылы. — Все хорошо.
— И почему это всегда происходит посреди ночи?! — Майкл сдунул волосы с глаз. — Слава Богу, я услышал ее. Наверное, потому, что прислушивался…
— Ты позвонил ветеринару?
— Нет необходимости. Когда он осматривал ее в последний раз, то сказал, что все должно пройти гладко. — Нетерпеливым движением Майкл выхватил платок из заднего кармана. — Постой! А что ты здесь делаешь?
— Я была в саду. Не волнуйся, детка, — прошептала она, поудобнее устраивая на своих коленях голову лошади. — Я увидела, как зажегся свет и как ты бросился сюда. Испугалась, что что-то случилось.
— Все будет хорошо. — Майкл вскочил и зашагал взад-вперед по просторному деннику. Дорогуша рожала впервые, и он психовал, словно будущий отец. — Иди спать. Такого рода дела обычно несложные, но ужасно грязные.
Лора приподняла брови, ее глаза весело сверкнули.
— Да что ты говоришь?! Конечно, я в этом ничего не понимаю: ведь я рожала всего два раза. И когда прилетал аист, он оба раза был такой вежливый и опрятный.
С началом новой схватки кобыла закатила полные боли глаза.
— Спокойно, спокойно. Мы справимся, милая, — прошептала Лора. — Что он в этом понимает? Он всего лишь мужчина. Пусть попробует сам! Да, пусть разочек попробует — тогда послушаем, что он скажет.
— Можешь не шептать, я все равно слышу, — усмехнулся Майкл, неожиданно почувствовав облегчение. — Может, мне вообще пойти прогуляться?
— Ты мог бы сварить кофе. Время еще есть.
— Лора, поверь, я вполне могу обойтись без тебя. У меня есть опыт. Ты вовсе не обязана здесь торчать.
— Я остаюсь, — просто сказала она. — И я бы хотела выпить кофе.
— Хорошо.
Когда Майкл поднялся, Лора заметила, что он впопыхах забыл застегнуть пуговицу на джинсах. На нее тут же с новой силой нахлынули будоражащие видения, и она с трудом заставила себя отвести взгляд.
— Мне, пожалуйста, черный.
— Я скоро вернусь. — Майкл остановился в дверях денника. — И спасибо тебе. Я рад помощи и компании. Видишь ли, эта кобыла… она особенная.
— Я вижу, — Лора взглянула на него с ласковой улыбкой. — Не волнуйся, папочка, а то сигары к утру кончатся. Постой, Майкл, как ее зовут?
— Дорогуша. — Он не привык демонстрировать свои чувства и неловко пожал плечами. — Ее зовут Дорогуша.
— Да, она и вправду дорогуша. — Стук его каблуков раздавался уже у дверей конюшни, когда Лора прошептала, все еще улыбаясь: — Как и ты, к моему величайшему удивлению.
9
Совсем не так Майкл представлял себе первую ночь с Лорой. Когда он позволял себе думать об этом — а позволял он очень часто, — все виделось ему совершенно иначе.
Однако сейчас была ночь, и они были вместе — потные, измученные, объединенные общей заботой.
Они провели в конюшне уже почти четыре часа. Лора оказалась более выносливой, чем он ожидал, и не упала духом. Даже когда он сам начинал в тревоге метаться по конюшне, Лора оставалась спокойной. Она удобно устроилась на куче соломы, обхватив руками колени, и почти не сводила глаз с роженицы. Кобыла вставала, ходила по деннику, снова ложилась. Наконец схватки перешли в потуги.
Нахмурившись, Майкл протирал кобылу губкой. Поскольку он связал волосы на затылке, Лора прекрасно видела его глаза.
— Фьюри, у тебя нервы никуда не годятся.
Ладно, ладно, он сам знает! И можно было бы не напоминать… Майкл оглянулся на Лору, его глаза потемнели.
— Я принимал роды дюжину раз!
— Но не у нее. Она держится лучше тебя.
«К черту притворство», — решил он и, вздохнув, уселся рядом с Лорой.
— Никогда не пойму, почему нечто такое естественное занимает столько времени. Как вы выдерживаете все это?!
— Женщине в подобном положении не приходится выбирать, — сухо сказала Лора. — Просто концентрируешь внимание на том, что происходит с твоим телом. Внутри твоего тела. Все остальное перестает существовать. Черт побери, войны, голод, землетрясения ни в какое сравнение с родами не идут!
— Охотно верю. — Майкл попытался расслабиться, напоминая себе, что природа обычно знает, что делает. — Знаешь, после того, как я принял первого жеребенка, подумал о своей матери. Подумал, что мог бы проявлять к ней больше снисходительности… Я бы скорее позволил вырвать себе язык, чем согласился бы на такое!
— Вообще-то, когда рожаешь, кажется, будто твою нижнюю губу натягивают тебе на голову до самого затылка.
Майкл так отчетливо побледнел, что Лора засмеялась.
— Спасибо за яркий образ, — выдавил он. Лора решила, что надо его как-то отвлечь: пока не отошли воды, у них есть время.
— Твоя мать, кажется, переехала во Флориду?
— Да, вместе с Фрэнком. Это тот парень, за которого она вышла замуж лет десять назад.
— Он тебе нравится?
— Сам не знаю… Во всяком случае, я отношусь к нему нейтрально; да к Фрэнку и трудно относиться иначе. Он просто плывет по течению и поворачивает поток в свою сторону, не погнав волну. Мне кажется, они подходят друг другу. Прежде ее мужчины всегда вызывали во мне отвращение.
