внезапное озарение. Сила творческих людей, Анатолий Григорьевич, в импровизации, тогда в обычном песке можно отыскать настоящие драгоценности.
Татьяна оборачивается на меня, хлопая глазами. Ей мой монолог, кажется, полным бредом.
Но не капитану «Грузии». Тот смотрит на меня вопросительно, и я киваю в ответ.
Глава 14
Красавец находится столько, что у нас глаза разбегаются. Других в круиз собственно, и не берут. Здесь, как в случае со стюардессами, внешность, оказывается, одной из главных характеристик профпригодности.
Но в этот момент наш фотограф Гриша, выходит из алкогольного транса, и без ошибок отбирает троих победительниц нашего неформального конкурса красоты «Мисс теплоход 'Грузия» среди экипажа.
Нашими моделями становятся две подружки, Оля и Вика, одна — подвижная блондинка с модным каре, другая — изящная брюнетка с длинными прямыми волосами. Они обе работают на кухне: одна официанткой, другая — посудомойкой.
Третья девушка, высокая фигуристая Надя с шикарной русой косой, оказывается медсестрой.
Вокруг неё так и вьётся Анжело, расточая цветистые комплименты на итальянском. Та принимает их слегка флегматично, отчего страсть средиземноморского ковбоя разгорается ещё жарче.
Место четвёртой модели решительно занимает Татьяна, и я не вижу никаких оснований её останавливать. Если человек так горит за своё дело, то, как говорится, и карты в руки.
Наша компания постепенно перемещается по лайнеру: бар с дубовой стойкой, шезлонги на палубе, где пловцы предаются интеллектуальному досугу, играя в шахматы, а девушки подсказывают им комбинации выглядывая из-за спин
Кают-компания с резной мебелью, чеканными панно на стенах и гобеленами и обеденный зал ресторана в стиле «советский шик».
Оля с одним из пловцов разыгрывает семейную пару и осваивает каюту первого класса с точки зрения бытовых удобств.
Используя смелую идею Татьяны, которая к тому моменту совсем уже разгулялась в творческом порыве, запечатлеваем её даже в сауне с двумя белобрысыми германцами.
Естественно, в купальнике и полотенце. Всё полностью прилично.
Уж не знаю, пропустит ли этот снимок Интуристовская цензура, но мы, по крайней мере, попробовали
Напоследок по моему предложению, Анжело и Надя воссоздают на носу теплохода знаменитую сцену из «Титаника» за несколько десятилетий до выхода оскароносного фильма.
Наконец, фотосессия заканчивается, и все участники, усталые, но довольные расходятся по своим делам. На месте остаются только я, медсестра Надя и Анжело Пирелли.
Анджело не уходит из-за Нади, а та сидит из-за меня. Ей капитан Гарагуля дал чёткое указание, выполнять все мои распоряжения, даже если они покажутся ей идиотскими.
Так и высказался слово в слово. Ну и где после этого человеческая благодарность? Я тут, можно сказать, его выручаю. С выгодой для себя, разумеется. Но он-то не в курсе!
Мы сидим за столиком в баре, который постепенно наполняется людьми. Приходит профессор Великанов с супругой.
Он поначалу направляется к нашему столику, но жена Натуся, моментально оценив внешность нашей спутницы и помня про любвеобильность мужа, резко меняет курс, уводя его подальше.
Итальянский ковбой едва из джинсов не выпрыгивает, пытаясь произвести впечатление на медработницу, но она держится приветливо и сдержанно, как и полагается скромной советской девушке.
В какой-то момент за столом повисает неловкая пауза.
— Дружище, — говорю я, разряжая обстановку, — ты ведь умеешь играть в покер? Я видел его только в кино, всегда мечтал научиться.
— Да, — расцветает улыбкой Надя, которую перед этим я легонько наступаю на ногу, — это очень интересно! Я бы тоже хотела!
— Конечно, — охотно соглашается Анжело, — вот только найдётся ли здесь подходящая колода?
Он вертит головой в поисках официанта.
Колода находится с ошеломляющей быстротой.
В помещении бара я замечаю и самого капитана. Не знаю, движет ли им любопытство или недоверие к моим способностям, но любые вопросы в присутствии капитана решаются молниеносно.
Так что нам приносят колоду, причём, «правильную» на пятьдесят четыре карты.
Играем мы, конечно, не в техасский холдем, а в классический покер на пять карт с джокером, тот самый, в который играл герой Челентано в фильме «Блеф».
Итальянец радостно учит Надю, та мило смущается. В общем, всё идёт как надо.
Анжело совершенно не умеет скрывать эмоций, так что я даже без всяких манипуляций быстро проигрываю ему почти тысячу рублей.
— А ещё говорят, что новичкам везёт, — сокрушается он, когда Надя удаляется «припудрить носик». — Фред, дружище, давай я верну тебе твои деньги. Мне стыдно, что я сначала научил тебя, а потом обыграл.
— Карточный долг — долг чести, — высокопарно не соглашаюсь я нетрезвым тоном. — Угости нас на эти деньги, если они жгут тебе карман!
— Вот это дело! — радуется Анджело.
— Лучше я в ответ попрошу тебя об услуге, — склоняюсь я к нему с самым заговорщическим видом.
— Всё что угодно, дружище, — хлопает меня по плечу Анжело.
Музыка в баре становится громче и ритмичнее, некоторые пары выходят танцевать ближе к сцене. Анжело уже мечтательно поглядывает на них, представляя себя покачивающимися в танце с Надей.
Прости, ковбой, сегодня у тебя другая миссия. Впрочем, в накладе ты точно не останешься, это я тебе обещаю.
— Видишь вон ту девушку? — показываю я ему на Белогорскую. — Вон ту!
— Фемина фантастико! — причмокивает впечатлительный итальянец. — У тебя хороший вкус, Фред.
— Я признаюсь тебе, что недавно видел, как она играет в покер. — говорю, — Хотел с ней познакомиться, но я не знал правил игры, и она отшила меня.
— Так вот почему ты хотела научиться, — смеётся Анжело, — да ты хитрец!
— Чего не сделаешь ради любви, — отвечаю я.
Итальянцы — натуры романтичные и впечатлительные. Это свойственно многим южным народам. Солнце на них, что ли, так действует.
Любовные порывы считаются у них вполне достойным аргументом, а чувствительность — уважаемой чертой даже для мужчины.
