— Да, совсем забыл. Мне поручили передать тебе вот это, — сказал дедушка, передавая ей свернутый в трубочку пергамент и плоский длинный пакет.
— Что это? — удивилась Амели.
— Открой и увидишь, — сказал он с улыбкой.
Немного поколебавшись, Амели так и сделала. Быстро пробежав глазами текст пергамента, она взяла пакет и стала снимать с него упаковку.
— Это письмо от отца маленького мальчика, того, что был в конюшне, — сказала она дедушке. — Он написал мне, чтобы поблагодарить и… — Ее голос постепенно стих, когда она наконец разглядела, что было написано в бумагах из пакета.
— Боже мой, это дарственные документы на лошадь-однолетку!
— Выращенную в конюшнях королевской семьи, — дополнил дедушка. — Они очень благодарны тебе, Амели. Ты спасла жизнь ребенка, рискуя своей собственной жизнью.
— Но лошадь?
— Это не просто лошадь, — поправил ее с улыбкой дедушка. — Но и очень большая возможность того, что когда-нибудь в твоих руках окажется «Кубок Танжера» за победу на скачках!
С балкона президентского номера Амели был виден почти весь пляж. Наконец-то закончилась неделя скачек и все волнения, с нею связанные. Они с Джалилем уже попрощались со своими гостями и следующим утром должны вернуться домой.
Лошадь Джалиля пришла четвертой, и для первого раза это было очень неплохо. Дедушка подшучивал над ним, говоря, что вскоре его скакуну составит конкуренцию лошадь его супруги.
С тех пор, как они приехали на бега, у нее не было никакой возможности побыть наедине с мужем, поэтому Амели изнывала от нетерпения.
Ведь дедушка сказал, что Джалиль любит ее!
Повинуясь внезапному импульсу, она вышла из номера и поспешила к лифту.
Снаружи смеркалось, шезлонги вокруг бассейна были пусты, на пляже не было никого, кроме одинокой фигуры, собирающей разбросанные доски для серфинга.
На секунду Амели замерла, а потом глубоко вздохнула. Она собиралась просто побродить по пляжу и подумать, но, видно, судьба решила ускорить события, взяв все в свои руки.
Песок приглушил ее шаги, но все же что-то заставило Джалиля обернуться.
Амели подошла к нему, пытаясь справиться с внезапно возникшей паникой. Его молчание становилось все более нервирующим, и она нервно облизала губы.
— Я… У меня есть для вас предложение, — сказала она и скрестила на счастье пальцы за спиной.
Что он сделает? Уйдет? Посмеется надо мной или все же выслушает?
— Предложение?
Слава Богу, он мне ответил, пусть даже угрюмым голосом.
— Какого рода?
— У меня есть проблема, и я думаю, вы именно тот, кто мог бы мне помочь, — сказала она.
Для нее было облегчением, что сгустились сумерки, и он не мог разглядеть ее лицо, хотя спрятать волнение и неуверенность в голосе ей не удалось. Кажется, это было целую вечность назад, когда она рассказывала ему о своем первом предложении. Было так тяжело и страшно, но насколько же тяжелее ей было говорить сейчас, в сотню, в тысячу раз! Тогда на кону была ее свобода, теперь же — ее жизнь, ее любовь, все!
— Мне нужно, чтобы вы помогли мне узнать, любит ли меня мужчина, которого люблю я. До недавнего времени я думала, что он ко мне ничего не чувствует, но, кажется, я ошибалась.
— Мужчина, которого ты любишь? — спросил он совсем другим голосом.
— Да, и так сильно, что страшно в этом признаться даже самой себе. Поэтому я подумала…
— Да?
Погруженная в собственные переживания, она не заметила, как он очутился рядом с ней.
— Я подумала, вы можете научить меня, как показать ему свои чувства, — хрипло закончила она.
— Ну хорошо, и какую плату ты можешь предложить мне за сотрудничество?
В его голосе тоже была слышна легкая хрипотца, и Амели позволила себе немного расслабиться.
— Ну… — Она притворилась, будто усиленно думает. — Я думала об оплате в виде… э-э-э…
— Хм…
Хм? И этот весь его ответ? Ничего более позитивного и вдохновляющего? Ее снова охватили сомнения.
— Если вы не заинтересованы… — начала она.
— Разве я это говорил? — Теперь он придвинулся к ней еще ближе.
— Нет, — признала она. — Но…
— Если ты действительно хочешь доказать ему, что любишь его, думаю, стоит начать прямо сейчас, — прошептал он. — В его объятьях…
Его руки крепко обняли ее, прижимая к себе. С Амели разом схлынуло все напряжение, оставив напоследок легкий звон в ушах.
— Вот так?
Она с удивлением услышала вместо собственного голоса еле слышный писк.
— Ага. А затем надо показать ему, что тебе нравятся его объятия, и тоже обнять его, заглянуть в его глаза и…
— Ты имеешь в виду, вот так? — прошептала Амели.
— Ну да. У тебя хорошо получается, но будет еще лучше, если ты сделаешь вот это, — сказал ей Джалиль и слегка поцеловал ее в губы.
— М-м-м. Но что, если я хочу по-настоящему поцеловать его? — спросила Амели.
— Тогда, я думаю, тебе стоит сделать именно это, — ответил Джалиль. — Но предупреждаю тебя, если ты это сделаешь, он вполне может пожелать…
В некоторых случаях лучше не говорить, а действовать, решила Амели и прервала слова Джалиля долгим и нежным поцелуем.
Прошло очень долгое время, прежде чем они возобновили свой разговор, но, когда им все же удалось перестать целовать друг друга, Джалиль сказал, хмуря брови в мнимой задумчивости:
— Думаю, нам стоит продолжить наши переговоры в каком-нибудь более… уединенном месте.
— О? — Амели лукаво посмотрела на него. — У вас есть что-то на примете?
Он прошептал ей на ухо:
— Я думаю об очень большой кровати, желательно в комнате, которая имеет звуконепроницаемые стены, чтобы никто кроме меня не мог услышать твоих криков наслаждения.
Амели накрыла с головой волна эйфории, и потому она не очень-то разобрала, что было сказано, хотя слова «кровать» и «наслаждение» все же достигли ее сознания.
Когда он стал ласкать мочку ее уха, она хрипло спросила:
— Значит, это правда? Ты меня любишь!
Джалиль резко разжал руки, и Амели охватил леденящий ужас, но затем она разглядела выражение его глаз.
— Я влюбился в тебя здесь, на пляже, в первый же вечер нашей встречи, — тихо сказал он. — До той поры ты была просто именем, которое иногда упоминал твой дедушка. Я знал, что у тебя схожее со мной происхождение, но ведь в Марокко дети от смешанных браков не редкость. — Он пожал плечами. — И вот какая-то незнакомка неожиданно пристала ко мне, рассказывая невероятную сказку о том, что ее заставляют выйти замуж за человека, которого даже я, слушая этот рассказ, начал презирать! А я-то думал, что нравлюсь Ахмаду! — шутливо воскликнул он.
Амели бросила на него сконфуженный взгляд.
