ещё хорошо, что теперь не так страшно и обидно умирать. Смерть — не конец. Не об этом ли я мечтал на Земле?
Папа, мама, я скучаю по вам. Только здесь я начал понимать, как много вы делали для меня и брата… И какими же бесполезными и глупыми мы были… Брат, конечно, всегда был умнее, ответственнее и самостоятельнее. Надеюсь, таким он и остался. И радовал вас.
— Занимаем позиции! — скомандовал наш десятник, когда мы добрались до поста.
Десяток, который мы сменяли, спешно собирался, чтобы идти назад в лагерь. Всё случилось именно в этот момент…
Сухой хлопок выстрела — откуда-то со стороны равнины, но совсем не там, где мы ждали гостей –прозвучал оглушающе. Наш десятник вдруг начал оседать на землю, а мы бросились врассыпную.
Я залёг за камнем, пытаясь понять, откуда стреляют и куда стрелять мне. Важный вопрос! Вокруг же темно, а враг старается не выходить на освещённые участки. Сжимая арбалет, я рискнул высунуться из укрытия, но почти сразу отпрянул, когда по камню чиркнул болт.
Меткие!
— Тору, не высовывайся! — шёпотом крикнул мне Кио.
Сам он был совсем рядом: спрятался за небольшим холмиком и даже голову боялся поднять. Я только сейчас понял, что внезапное ночное нападение забрало сразу много жизней. Мы не ждали врагов строго с юга. Не то чтобы мы прямо всё тут облазили, но там ведь крутой склон! Не получится там забраться, если ты не обезьяна!
А звуки битвы, между тем, расползались дальше и дальше. Теперь крики, выстрелы и приказы звучали уже отовсюду: и от основного лагеря, и от верхнего поста, который нужен был для того, чтобы не пропустить врага далеко за мост.
Нас атаковали подло и со всех сторон! Я только надеялся, что долго это не продлится: оружия у них мало, а у нас хорошая выучка и сильные командиры.
В лагере уже сбили строй, готовясь атаковать невидимого противника. Да и мы стали смелее посылать болты в темноту. Я тоже рискнул высунуться из-за камня и выстрелить. На этот раз всё прошло гладко. А Кио смог даже по кому-то попасть, судя по крику.
А потом в темноте снова захлопало огнестрельное оружие.
Только на этот раз стреляли у нас за спинами… Но как⁈ Откуда там мог взяться враг⁈ Мы ведь проверили: не так-то просто там пробраться! Горы же!
Я в отчаянии повернулся к Кио… И столкнулся с его остекленевшим взглядом. Мой друг умер, получив болт в шею, а я даже не заметил этого!
Натянув тетиву и наложив снаряд, я снова обернулся к темноте, которая предательски напала на нас со спины, и попытался понять, куда стрелять… Но в следующую секунду что-то дёрнуло руку, и арбалет будто сам собой выпал на землю.
Я поднял правую руку к лицу и в ужасе закричал. Она выглядела как месиво из мяса и костей. Тяжёлая пуля просто перемешала её в крошево. И боли я не чувствовал только потому, что, видимо, наступил болевой шок.
Левой рукой я залез в карман, вытащил «лечилку» и, выковыряв пилюлю, сунул её в рот. Это должно помочь, я знаю! Эти пилюли и не с такими ранами на ноги ставили!
Дневник Тору Яно
Двести двадцать четвёртый день. Я попал!..
Папа, мама… Вам бы тут не понравилось! Проигрывать русским, как оказалось, очень обидно… А мы взяли и проиграли.
И знаете что? Проиграли мы русским, а рядом со мной стоит здоровенный черномазый гайдзин с копьём и корчит зверские рожи.
И чего корчит? То ли убить собирается, то ли в рабство взять… Непонятно.
Мама, папа, тут страшно… Но вы не волнуйтесь за меня! Я не умру окончательно и вскоре смогу возродиться в своей капсуле. Скажете, это расхолаживает? Вовсе нет! Может, я перестал бояться смерти, зато стал ещё больше бояться позора. Ведь мы все возродимся в главном лагере. И как потом смотреть в глаза тем, при ком ты струсил?
Представляете, я за весь бой успел только пару болтов выпустить! А потом — всё… Русские напали так неожиданно, из темноты, что мы почти не успели оказать сопротивления… Пока отбивались с одной стороны, нам подло ударили в спину.
Страшно… Кио погиб почти сразу. Непонятно, почему выжил я. Но вы не волнуйтесь: ваш сын не ударит в грязь лицом! Если даже будут пытать — ничего им не скажу. Жаль, мне сильно повредили правую руку… Ничего ей делать пока не могу. Но я вам про «лечилки» рассказывал, а они меня быстро на ноги поставят.
Знаете… Я подумал, что вы бы удивились, если бы вам довелось увидеть, в каких условиях мы не только живём, но и развиваемся. Я всегда думал, попади я в лес — заблужусь и умру от голода. Но мы так быстро научились выживать! Сейчас я чувствую себя в лесу почти комфортно.
Не могу только одного понять… Зачем этот негр скалится? Заняться ему, наверно, нечем…
Папа, мама, я вам здесь, в этом мире, ещё никогда этого не говорил… Зря, наверно. Я вас очень люблю. Только оставшись без вас, я понял, что у меня всегда было, на кого опереться. Такие вот дела… Но я ни о чём не жалею. На Земле я не жил — а существовал. А здесь именно живу.
И ещё…
Мама, папа, похоже, я с вами прощаюсь! Негру что-то сказали, и он…
Дневник Листова И. А.
Двести двадцать четвёртый день. Чистая победа
— Хир-Си, кончай его! Мы офицера нашли! — крикнул я нашему чернокожему гиганту, и тот, белозубо оскалившись, насадил на копьё японца с простреленной рукой.
Бедолага даже пикнуть не успел. Разве что глаза в последний момент раскрыл, будто не японец, а сова. Молодой совсем… Счастливой ему репликации, и да не ступит больше его нога на наши земли…
Я отвёл взгляд и осмотрел место недавнего сражения.
Будет, чем Кострому подкалывать. Победа вышла такая чистая, что даже страшно.
Мы потеряли человек десять. Они уже возрождались в репликационных капсулах. Ещё полтора десятка получили ранения. Зато из японцев не ушёл никто! В нашем распоряжении оказалась целая куча оружия и инструментов. А ещё мяса и шкур, которые эти подлецы успели заготовить.
Судя по характерным дыркам, нашими же ловушками пользовались! Совсем бессовестные существа! Хорошо ещё, не успели много съесть. Да и шкуры испортить тоже не успели. Так что вынужденный простой нашей фактории не выльется в большой минус.
Найденный офицер закричал. С ним сейчас
