С первыми горожанами Тимур столкнулся в воротах. Трое стражников подпирали спинами раскрытые створки лениво ощупывая взглядом степняка. Грубые кожанки, шлемы из той же кожи, длинные пики и топоры на поясах. Судя по никчемной амуниции и состоянию оружия, вояки несерьезные.
— Надолго в город? — брезгливо выкрикнул издалека один из стражников.
Тим, не отвечая, подъехал вплотную, конская голова чуть ли не в морду грязному стражу уперлась. Хмуро взглянул сверху вниз, в бегающие глазки, равнодушно произнес:
— Пока не надоест.
— Ну тогда медяк, — поспешно выдохнул стражник.
Тимур развернул коня в ворота, бросил монету через плечо. Люди с побережья любят суетиться не по делу, и теряются, если ты ведешь себя иначе. Насколько Тим знал, за вход в город конного положено платить два медяка — выходит он сейчас сэкономил, не ударив для этого пальцем о палец. Мелочь, а приятно. Дед, конечно, снабдил внука хорошей суммой, но разве в медяке тут дело?
Вонь в городе оказалась ничуть не меньшей, чем за воротами. Тувис не знал канализации — нечистоты свободно текли в сторону рва в открытых канавках. В одном месте канавку запрудил завал из мусора и дохлой собаки — в этом месте жижа растеклась по мостовой, хорошо, что Тим верхом едет, иначе бы пришлось по этой гадости шлепать.
По пути к порту Тим встретил немало людей, причем никого верхом — все передвигались по улицам на своих ногах. Пару раз даже видел, что люди вручную толкают немалые тележки с грузами. Те, кто одет победнее, при виде степняка опускали лицо, бросая на всадника воровато-испуганные взгляды. Одетые побогаче глаза не прятали — смотрели с надменной брезгливостью, некоторые даже плевали вслед. Тим знал, что его народ здесь недолюбливают, но испытать это на своей шкуре было неприятно.
Поражала скученность — местами на улочках двум всадникам не разминуться толком. Глинобитные дома тянулись аж на два этажа, а местами и выше — людям не хватало места на земле, и они искали его на небесах. Странные… вон, за стенами полно свободной земли — живи где угодно. Любишь чтобы тебя забор окружал — расширь стены. Что приятного жить в этой вонючей тесноте?
На спуске к гавани за Тимом увязался попрошайка. Высоченный, болезненно худой, с явными следами алкоголизма на потрепанном жизнью лице. Он долго преследовал всадника, моля выделить ему хотя бы медяк на прокорм своих голодных детей. Тим предложил ему пойти поработать, и взамен узнал много новых слов — такому его в становище не учили. Нищий пропойца долго ругался вслед, а когда степняк отъехал подальше, даже осмелился кинуть подсохшее конское яблоко — с огромным недолетом. Очень хотелось натянуть тетиву и избавить город от паразита, но это противоречило странным законам цивилизованного мира, и пришлось сдержаться.
Гавань Тувиса оказалась велика. Для Тимура велика, конечно — это была первая гавань в его жизни. Даже море он до этого видел лишь однажды и то издалека. Колонию на этом месте основали вездесущие элляне, около двухсот лет назад. Они же и посадили виноградные лозы на ближайших холмах. С тех пор город неоднократно менял хозяев, а виноградники то расширяли, то вырубали. В данный момент колония находилась под имперским протекторатом, хотя, по слухам, имперцы вроде бы должны были вернуть ее Эллии по какому-то хитрому договору. Ришак в этом сильно сомневался, он справедливо считал, что если империя что-то проглотила, то выплевывать уже не станет. Но элляне, очевидно, считали по-другому — иначе бы не муссировали этот слух.
Честно говоря, Тиму было совершенно безразлично, кто командует городом — имперский губернатор или рогатое создание из глубин ада. Тиму главное побыстрее и без проблем добраться отсюда до имперских берегов. А для этого необходим корабль — кони степняков хороши, но по морю на них передвигаться затруднительно.
Корабли в гавани Тувиса были. Целых два. В кораблях Тим не разбирался, все, что ему было известно про них — корабли могут плавать по морю. Внимательный взгляд на суда новых знаний не принес: по три мачты на каждом, у одного выше нос, у другого наоборот корма, и что самое примечательное — ни на одном не написано, что в плаванье приглашаются пассажиры.
У ближайшего корабля царило оживление: по трапам с причала закатывали бочки, на палубе их с помощью лебедок грузили в трюм. Здоровенный деревянный портовой кран при этом стоял без дела. Может поломался? Да хоть и вовсе сгори — какая Тиму разница?
Подъехав поближе, Тим окликнул одного из загорелых до черноты грузчиков-эллян, возвращавшихся на причал:
— Скажи пожалуйста, куда направляется этот корабль?
— Ишь какой вежливый степняк, — устало хохотнул тот. — Куда, по-твоему, может идти корабль, груженный тувисским красным?! Только в империю!
— Спасибо за ответ, — поблагодарил Тим. — Мне бы хотелось отправиться на этом корабле, как я могу это сделать?
— Поговори с капитаном, или его помощниками. Кто-нибудь из них в "Трех якорях" всегда сидит.
Тим, благодарно кивнув, кинул грузчику медную монетку. Тот, довольно присвистнув, поймал ее на лету, сунул куда-то под завязку штанов.
— Благодарю тебя, степняк. Я выпью за твое здоровье в тех же "Трех якорях".
— А где эти "якоря" располагаются?
— Да вон, поднимись за портовую контору, там увидишь.
Над таверной вместо вывески и впрямь висели три ржавых якоря, причем один свисал настолько низко, что даже невысокий Тим на всякий случай пригнулся, шагая к двери. На пороге замешкался — в помещении было сумрачно, и глаза не сразу привыкли к скудному освещению.
В этот ранний час зал пустовал, лишь в дальнем углу за одним столом сидело четверо мрачного вида мужчин. Загорелые до черноты, в кожаных безрукавках, холщовых штанах. У всех короткие толстые косички, стоящие стоймя, будто их клеем пропитали. Не похожи они на капитанов кораблей. Разглядев за стойкой дородного мужика, протиравшего полотенцем массивные кружки, направился к нему:
— Здравствуйте. Мне сказали, что в вашем заведении я могу поговорить с капитаном корабля, который идет в Империю. Не могли бы вы мне подсказать, кто из этих уважаемых посетителей капитан, или его помощник?
— Капитан говоришь? — насмешливо хмыкнул толстяк. — Ты ищешь капитана "Антросы"? Спасибо, повеселил с утра. Эй! — крикнул он в сторону посетителей: — Гордитесь, жироловы — этот степнячек принял вас за капитанов "Антросы"!
Четверо моряков засмеялись дружно — в унисон. Один из них, почти старик, с узкой, битой проседью бородой и головой, обмотанной красным платком, взмахнул в сторону Тима кружкой:
— От лица всех китобоев "Клио" пью за твое здоровье степняк! Надеюсь, твои слова окажутся пророческими, и все мы когда-нибудь переберемся в капитанские каюты!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
